Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Оказаться с наружной стороны корабельной обшивки во время вражеского залпа было еще тем испытанием. Нападавшей стороной был, по-видимому, снова «Ройал-Суверен», так как именно к этому британскому трехдечнику Бодуэн направлял свой корабль. Его старший офицер Франсуа Базэн заметил, что оснастка противника была в гораздо худшем состоянии, чем их собственная: "нам удалось полностью лишить его рангоута".
Без сомнения, к этому времени «Ройал-Суверен», потеряв грот-мачту и бизань-мачту, стал полностью неуправляемым. Грот-мачта «Фугё» также пострадала: перебитая ядрами на высоте 10 – 12 футов от палубы, она свешивалась через левый борт. Пьер Серво со своей командой принялись обрубать ванты топорами, но с трудом передвигались среди массы упавшего такелажа. По впечатлениям Серво, к этой стадии боя более половины всего экипажа были ранены. Вскоре и фок-мачта упала на полубак. "Наш флаг, однако, продолжал развеваться. Он был единственным, что уцелело выше верхней палубы", — вспоминал Серво.
«Белайл» был еще не в таком плачевном состоянии, но упавшая бизань-мачта блокировала стрельбу из его кормовых орудий. Обнаружив эту мертвую зону, капитан Космао направил свой корабль «Плютон» так, чтобы, продолжая обстреливать врага, получать в ответ минимум огня.
Адмирал Вильнев из-за обволакивавшего корабли дыма не мог видеть ход битвы к югу от себя. Он не знал, что его подчиненные причиняли значительный ущерб тем неприятельским кораблям, которые первыми прорвали его строй.
Обеспокоенные британские офицеры, наблюдавшие с палуб своих подходивших кораблей, имели гораздо лучшую картину происходящего. Лейтенант «Конкерора» Хамфри Сенхауз позднее писал, что головные корабли
с самого начала атаки попали в такую ситуацию, в какой ни что, кроме героической смелости и артиллерийского искусства, не могло им помочь выпутаться из затруднительного положения. Если бы корабли противника сдвинулись, как и требовалось, от авангарда к арьергарду, и проявляли почти такое же активное мужество, то, думаю, даже британские искусство и отвага не смогли бы победить.
Многие позднейшие комментаторы, рассматривая начальную фазу битвы, недоумевали, почему Нельсон пошел на такой риск. Моряк и романист Джозеф Конрад провел немало времени в этих водах на торговых судах. Он живо вспоминал, что в этой местности ветер, когда заходил на норд-вест или вест-норд-вест, мог весьма быстро поменять направление на восточный. Это привело бы к тому, что головные корабли могли остаться изолированными под огнем французской эскадры. "Одна только мысль, — писал он, — об этих капризных восточных ветрах, которые могли задуть в любое время в течение получаса или около того после первого обмена выстрелами, должна была заставить учащенно биться сердце".
С головы своей колонны Нельсон наблюдал, как южнее передовые корабли Коллингвуда прорезали строй Объединенного флота. Один из рассыльных на квартердеке, мичман Джордж Уэстфал, вспоминал энтузиазм адмирала при виде того, что Харгуд не открывал огня до того момента, пока не прорезал строй. Он вскричал:
— Замечательно сделано, Харгуд!
Но он не мог скрыть своего беспокойства. Сигнальный лейтенант Джон Паско наблюдал в подзорную трубу за развитием событий.
— Один брам-рей рухнул, — заметил он.
— Чей? Не «Ройал-Суверена»? — спросил адмирал.
Паско уверил его, что это был вражеский рей. Нельсон улыбнулся и сказал:
— Коллингвуд справляется великолепно.
Когда Коллингвуд сблизился с противником, первые пристрелочные выстрелы с «Сан-Августина» и «Героя» начали падать по носу от «Виктори». Когда же один из них пролетел над головой, Нельсон отправил командиров фрегатов по своим судам. Уильям Проуз, капитан «Сириуса», попрощался со своим племянником, капитаном Чарльзом Адером, командовавшим морскими пехотинцами на флагманском корабле. Вскоре «Виктори» предстояло испытать такой же ожесточенный огонь, как и тот, которому подверглись «Ройал-Суверен», «Белайл», «Марс» и «Тоннант».
Глава 12
Сделай свой выбор
Первое ядро, попавшее в «Виктори», продырявило грот-брамсель. Примерно с минуту ничего не происходило. Затем две сотни орудий одновременно обрушили свой огонь на флагманский корабль Нельсона. Три ближайших корабля — «Сан-Августин», «Герой» и «Сантисима-Тринидад» — открыли огонь из всех орудий, к ним присоединилось несколько кораблей авангарда Дюмануара с более далекого расстояния. Навлекши на себя этот огонь, но воспользовавшись тем, что корабли Дюмануара были частично ослеплены густым облаком дыма от стрельбы французов и испанцев, Нельсон подвернул вправо на фордевинд и спускался перпендикулярно неприятельскому строю, направляясь на флагманский корабль французского адмирала.
Примерно в сотне ярдов позади «Виктори», на «Нептуне», юный Уильям Бедкок все еще глазел в благоговении на «Сантисима-Тринидад», подсчитывая в уме свои призовые деньги: "Он лежал в дрейфе под марселями, брамселями, бом-брамселями, кливером и контр-бизанью; нижние паруса были подтянуты к реям; его большие величественные паруса выглядели прекрасно, проглядывая сквозь дым, в то время как он ожидал атаки". На «Нептуне», как и на других британских кораблях, дополнительные флаги и гюйсы развешивались на фор-штагах и фор-стень-штагах, на такелаже бизань-мачты и топах мачт для того, чтобы избежать дружественного огня в густом дыму и горячке боя. Когда первые ядра подняли фонтаны воды вокруг «Нептуна», Бедкок вернулся на свое место по боевому расписанию в центральной части нижней палубы. Капитан Фримантл приказал всем лечь ничком на палубу, чтобы избежать лишних жертв.
Нельсон намеревался "обмануть противника, заставив его предположить, что он собирался атаковать авангард". Командиры авангарда и кордебаталии Объединенного флота, такие, как Дюмануар, Вальдес и Фелипе Кахигаль, утверждали, что Нельсон "направлялся к центру авангарда, но затем, увалившись под ветер, последовал на кордебаталию". Франсиско Хавьер де Уриарте, командир линейного корабля «Сантисима-Тринидад», уверенно утверждал, что «Виктори» образовал "совместно с трехдечниками «Темерер» и «Нептун» строй, практически параллельный нашему, образованному «Буцентавром», «Тринидадом» и «Героем», с доблестным и отважным намерением прорвать строй между «Тринидадом» и «Буцентавром»".
Несколько британских свидетелей подтверждали, что Нельсон не направлялся к «Буцентавру», а, скорее, шел вдоль франко-испанского строя. В неопубликованном отчете помощника хирурга Уильяма Вестернберга отмечалось, что сначала противник начал обстреливать британский флагман, который вскоре открыл ответный огонь "из орудий левого борта по неприятельскому авангарду, спускаясь вдоль их линии строя".
К двенадцати двадцати флагманский корабль подвергался сосредоточенному огню, результаты которого становились более эффективными по мере того, как дистанция сокращалась. Секретарь Нельсона Джон Скотт разговаривал с Харди, когда пушечное ядро прошило его насквозь. Чарльз Адэр и какой-то матрос оттащили его останки в сторону. Нельсон спросил: "Это был Скотт, тот, которого сейчас убило?" Адэр подтвердил это, и Нельсон пробормотал: "Бедняга!"
Бешено вращающийся книппель с «Тринидада» пролетел вдоль палубы, разорвал несколько снастей и уложил на месте шеренгу из восьми морских пехотинцев, выстроившихся на полуюте. Второй лейтенант Льюис Ротлей, двадцатилетний уэльсец, был сбит с ног одиночным металлическим брусом длиной шестнадцать дюймов, который он сохранил у себя после битвы в качестве сувенира. Нельсон приказал Адэру рассредоточить своих подчиненных, и в этот момент другое ядро разбило нагеля брасов на квартердеке и, срикошетив, промчалось между Харди и Нельсоном. Они остановились и осмотрели друг друга на предмет ранений. Деревянный осколок оторвал пряжку с обуви Харди и оцарапал его ногу. Нельсон улыбнулся: "Слишком жарко становится, Харди, но это долго не продлится". Он навязал противнику эту битву, к которой давно стремился.
