Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Хирург «Виктори» впоследствии писал, что "в тот период мало кто из находившихся на открытых палубах остался невредимым". Мичману Уильяму Риверсу взрывом гранаты почти полностью оторвало стопу, "державшуюся на полоске кожи в четырех дюймах выше щиколотки". Риверс сначала спросил о своих башмаках, затем приказал помощнику констапеля присмотреть за орудиями и после этого доложил кэптену Харди о необходимости спуститься в кокпит. Нельсон проронил: "Харди, устрой так, чтобы о нем позаботились должным образом. Это моя личная просьба". Затем они посоветовали мичману, чтобы он, добравшись до кокпита, попросил у «Носатого» — таково было прозвище Джеймса Косгроува, казначейского стюарда, — "нож, чтобы отхватить стопу".
Мичман Роберт Смит потерял обе ноги, и то же ядро, пробив палубу, поразило свежеиспеченного лейтенанта Уильяма Рама. Пользовавшийся всеобщей любовью молодой ирландец с нетерпением рвался в бой, но, тяжело раненный, скончался во время переноски его на орлопдек. Капитанский клерк Томас Уиппл также умер на пути в хирургическую, и, таким образом, на квартердеке не осталось никого, кто мог бы записать подробности произошедшего. Лорд Нельсон и кэптен Харди прохаживались по квартердеку длиной двадцать футов. Всё меньше и меньше людей становилось вокруг них, в то время как экипаж Люки готовился к абордажу. Бой выглядел проигранным.
Хотя вокруг «Виктори» царил хаос, следовавшие за ней корабли выполняли свою часть плана Нельсона с почти хирургической точностью. Систематическое избиение «Буцентавра» и «Сантисима-Тринидада» было, пожалуй, единственным блестящим тактическим маневром, который совершил королевский флот в этой битве. «Нептун» Томаса Фримантла находился в идеальном положении для того, чтобы воспользоваться разрывом во вражеском строе, созданном столкновением «Виктори» с «Редутаблем». Фримантл повел свой мощный трехдечник ближе к корме «Буцентавра» и, примерно в час дня, произвел продольный бортовой залп с расстояния всего тридцати ярдов. Сразу вслед за этим, очутившись под ветром у «Буцентавра», «Нептун» повернул и остановился на правом крамболе французского флагманского корабля.
Когда «Виктори» подвернул, чтобы пройти вдоль строя Объединенного флота, корабли, следовавшие за «Нептуном», срезали угол и находились весьма близко от него в момент производства залпа по корме француза. «Левиафан», следуя тем же курсом, произвел залп по «Буцентавру» и продолжил путь на сближение с кораблями «Сантисима-Тринидад» и «Сан-Августин». За ним следовал «Конкерор», который в четвертый раз обстрелял продольным залпом корму «Буцентавра» и занял позицию на его подветренной раковине по корме от «Нептуна». Кроме «Виктори», экипаж которой сильно пострадал от ружейного огня, остальные из перечисленных кораблей понесли незначительные потери в личном составе, получив лишь повреждения рангоута и такелажа. По воспоминаниям подштурмана Уильяма Прингля Грина, этому в немалой степени способствовал приказ командира «Конкерора» удалить лишних людей с квартердека, полуюта и полубака. Огонь по противнику вели из мощных орудий опердека и гондека. Заметив, что пространство под ветром от французского флагмана занято, «Агамемнон» занял наветренную позицию. «Британия» открыла огонь с большей дистанции, сюда же приближалась «Африка». «Буцентавр» оказался под огнем шести, как минимум, британских кораблей, причем получил четыре продольных залпа по своей корме.
Положение кораблей дивизии Нельсона на 13:15
По словам капитана Маженди, последствия продольных залпов были "ужасающими»: весь такелаж был порван в клочья, мачты повреждены попаданиями ядер, орудия на верхних палубах сорваны с лафетов". Другие орудия не могли стрелять, так как были загромождены упавшими парусами и рангоутом. «Нептун», «Левиафан» и «Конкерор» почти не пострадали в ходе боя с флагманским кораблем Вильнёва, а их орудия и карронады учинили французам кровавую бойню. Маженди, собиравшийся некоторое время назад брать «Виктори» на абордаж, был ранен обломком рангоута и спустился вниз на перевязку. Старший офицер Жозеф Додиньон, перейдя в корму со своего поста на баке, принял командование, но он уже мало что мог сделать. Он видел, что подходило все больше британских кораблей, но с поврежденным такелажем не мог маневрировать. Наверху осталось только несколько неповрежденных орудий, и Вильнёв отослал уцелевших канониров на гондек к 24-фунтовкам. В то же время лучшие матросы под интенсивным огнем пытались ремонтировать такелаж. Осматривая разгромленную палубу, Вильнёв заметил, что Дюмануар продолжает следовать курсом на север. Он поднял сигнал, прямо приказывающий кораблям авангарда идти на помощь своим товарищам.
К этому времени проявились разногласия в эскадре Дюмануара. Четвертью часа ранее командир фрегата «Корнелия» Жюль-Франсуа де Мартенан передал флажное сообщение на «Формидабль», гласящее, что авангард не имеет противника. Они были не очень далеко от развернувшейся битвы, но развернуться при практическом отсутствии ветра было делом не легким. Большинство кораблей стало использовать для разворота шлюпки, и разгневанным, расстроенным или чувствовавшим себя виновными офицерам этот маневр казался вечностью. Жикель утверждал, что «Энтрепид» сделал несколько попыток поворота еще до вторичного сигнала Вильнёва, но из-за почти полного отсутствия ветра и усиливавшейся зыби корабль не слушался руля. Вальдес докладывал, что «Нептун» совершил поворот через фордевинд по сигналу Вильнёва, не дожидаясь команды Дюмануара, которая поступила через несколько минут. Дюмануар утверждал, что он поднял свой сигнал до того, как увидел сигнал Вильнёва.
Существуют два способа изменения направления движения — поворот оверштаг и поворот через фордевинд. Вильнёв приказывал осуществить поворот через фордевинд, а Дюмануар — оверштаг. Одни капитаны использовали первый способ, а другие второй. «Энтрепид» в конце концов развернулся с помощью шлюпок, а затем столкнулся с «Монбланом», который совершал поворот оверштаг. «Райо» и «Св. Франциск Ассизский» во время поворота через фордевинд сдрейфовали далеко под ветер. «Формидабль» совершил поворот оверштаг с помощью шлюпки, и после нескольких попыток к нему присоединились «Сципион», «Монблан» (с поврежденным утлегарем) и «Дюге-Труэн».
Затем Дюмануар приказал своим кораблям держаться ближе к ветру и начал движение к югу от основного места сражения. После битвы в Кадисе ходили слухи о том, что Вальдес сказал Дюмануару: "распоряжения адмирала приоритетнее ваших, а в сражении единственно правильным путем является тот, который ведет к боестолкновению с противником". Он направился прямо к «Сантисима-Тринидаду». Вполне вероятно, что «Райо» и «Св. Франциск Ассизский» пытались вернуться к центру сражения, но экипажи не справились с этой задачей, и корабли оказались среди фрегатов и других судов с подветренной стороны. Когда «Энтрепид», в конце концов, развернулся, Энферне проревел на резком провансальском диалекте, который он и его команда прекрасно понимали: "Lou capo sur lou «Bucentauro» — Держать на «Буцентавр»"! Не теряя времени на замену фока, порванного бушпритом «Монблана», они последовали кратчайшим путем к «Буцентавру». Это был славный, но запоздалый поступок. Ему следовало бы раньше нарушить приказ своего непосредственного начальника.
К этому моменту «Нептун» и «Конкерор» сбили грот- и бизань-мачты «Буцентавра», которые упали вперед и на правый борт, накрыв разорванными парусами как раз те орудия, которые стреляли в сторону основных противников. Французы прикрепили флаг к оставшейся части грот-мачты и попытались освободиться от обломков, чтобы дать возможность стрелять из 36-фунтовых орудий нижней палубы. По мнению Уильяма Прингла Грина, сам «Конкерор» очередным залпом смел эти обломки с палубы француза. Считая схватку с «Буцентавром» делом законченным, «Нептун» двинулся вперед и присоединился к «Левиафану», расположившись справа по корме «Тринидада».
