История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

Однако лица, затронутые этой переменой, были от нее совсем не в восторге. Ранее корнуолльские джентльмены, усилия и влияние коих способствовали успехам дела короля, весьма охотно подчинялись другим джентльменам, своим землякам — как потому, что привыкли высоко ценить этих людей, давних своих знакомцев и старых друзей, так и из уважения к законной власти и полномочиям, которыми те были наделены в графстве, ведь (как мы уже упоминали) сэра Ральфа Гоптона маркиз Гертфорд назначил генерал-лейтенантом кавалерии, сэра Джона Беркли — его заместителем; а полковника Ашбурнема — генерал-майором пехоты — одним словом, никаких споров по поводу командования тогда не возникало. Теперь же, когда лорд Мохен вступил в командную должность, выше которой в Корнуолле не существовало, и оказался старшим начальником для тех, кто по своей репутации и авторитету полагали себя людьми более достойными (ибо его светлость не имел счастья снискать в своем графстве особой любви и благоволения), притом добился этого поста исключительно собственными стараниями и искательствами, все это вызвало в среде тамошних джентльменов известное раздражение. Однако их искренняя забота о благе отечества и общая преданность правому делу до такой степени истребили всякого рода личную вражду и даже неприязнь, что о большем единомыслии в любых трудах и предприятиях нельзя было и мечтать. Они не только защитили Корнуолл, но и смело вторгались в Девоншир, доходя до стен Плимута и Эксетера, хотя позднее время года (дело было в разгар зимы) и недостаток боевых припасов вынуждали их отходить в Корнуолл. Зная, что верные королю джентльмены уже стали полными господами в этом графстве, и опасаясь того, что они могли бы совершить в ближайшем будущем, встревоженный Парламент решил, что пришло время принять более серьезные меры для их разгрома. А потому он приказал всем своим войскам в Дорсетшире и Сомерсетшире соединиться с девонширскими частями и полностью подчинить Корнуолл.

Начальствующий над последними шотландец Рутвен (тогдашний комендант Плимута) подошел к мосту через реку Теймар, в шести милях севернее Селтеша (где он уже пытался переправиться несколько ранее, но был отбит с потерями), и, сломив сопротивление охранявшего мост отряда, вступил в Корнуолл. За ним на расстоянии двух-трех переходов следовал граф Стамфорд, также с пехотой и кавалерией, хотя сам шотландец располагал силами, намного превосходившими королевские войска, которые с началом этого стремительного вторжения принуждены были в полном составе отступить к Бодмину, куда (еще за несколько дней предвидя разыгравшуюся теперь бурю) их вожди вновь призвали posse comitatus, и милиционеры явились на зов в значительном числе.

Но едва сторонники короля успели немного передохнуть и привести в порядок свои войска, как Рутвен с конницей, пехотой и артиллерией подошел к Лискерду, лежавшему в семи милях от Бодмина, после чего корнуолльские джентльмены со всей поспешностью двинулись навстречу неприятелю: они понимали, сколь важно для них дать бой мятежникам еще до того, как к тем присоединится граф Стамфорд (уже подступивший к Лонстону с сильным отрядом пехоты и кавалерии). Но если это соображение подгоняло одну сторону, то другую оно также заставляло торопиться, ибо Рутвен, опасаясь, как бы его победу (в коей он ничуть не сомневался) не омрачило присутствие старшего начальника — графа Стамфорда, твердо решил кончить дело еще до его прихода. А потому, как только стало известно о приближении сэра Ральфа Гоптона — которому другие лица, получившие от короля равные с ним полномочия, добровольно передали на этот день единоличное командование, дабы путаница и несогласованность в приказах не вызвали замешательства и раздоров, и для которого было столь важно начать сражение как можно скорее, что он решил, невзирая на все невыгоды своего положения, атаковать неприятеля хотя бы и в самом городе, но ни в коем случае не уклоняться от битвы — Рутвен также вывел в поле свои войска и, избрав позицию близ Лискерда, на восточном склоне Брэддок-Дауна, выстроил их в боевой порядок. Со своей стороны, сэр Ральф Гоптон, подготовив людей к бою, велел читать молитвы перед каждой ротой и эскадроном (при виде чего мятежники, дабы укрепить свою решимость храбро сражаться за дело религии, говорили друг другу: «Это они мессу служат»). В центре он расположил пехоту, на флангах — кавалерию и драгун, а затем, приблизившись на мушкетный выстрел к стоявшему без движения врагу и видя, что тот еще не успел доставить из города орудия, приказал всю имевшуюся у него артиллерию — то есть две легкие железные пушки — выдвинуть, под прикрытием небольшого конного отряда, на удобную для стрельбы позицию перед главными силами неприятеля. После двух выстрелов из этих пушек (не замеченные противником, они причинили ему некоторый урон и повергли в неописуемый ужас) сэр Ральф Гоптон повел в атаку свое войско и без труда сбил неприятеля с позиций. Однако позади своих боевых порядков, в живых изгородях, мятежники успели расположить резерв, под прикрытием коего рассчитывали спокойно отступить в город. Но доблестные корнуолльцы — большие мастера сражаться среди кустов и плетней — столь лихо взялись за дело и с такой яростью обрушились со всех сторон на врага, что очень скоро захватили и эту позицию и, обратив в беспорядочное бегство всю неприятельскую армию, могли, пока продолжалось преследование, истреблять бегущих с величайшей легкостью. Впрочем, добившись решительного успеха, корнуолльцы давали пощаду побежденным гораздо охотнее, чем это обыкновенно бывает в гражданских войнах, и после того, как всякое сопротивление прекратилось, они, удержанные великодушием и христианским милосердием к своим братьям, пролили совсем немного вражеской крови, так что когда один свирепый офицер потребовал от своих солдат продолжать бойню, те ответили, что «не находят в своих сердцах силы, которая заставила бы их разить людей, в чьих руках нет больше оружия».

Не потеряв в этом бою ни одного видного офицера и лишившись немногих рядовых, корнуолльцы взяли тысячу двести пятьдесят пленных, захватили у неприятеля почти все знамена, всю артиллерию — четыре медных пушки (из коих две двенадцатифунтовые) и один железный фальконет — всю амуницию и большую часть вооружения. Сам Рутвен, с теми немногими, кто удирал так же быстро, как и он, примчался в Селтеш, который решил укрепить и, пользуясь близостью Плимута и содействием флота, защищать, дабы сохранить влияние в значительной части Корнуолла. Граф Стамфорд, очень скоро получивший известие об этом разгроме, в большом беспорядке отступил к Тавистоку, чтобы прикрыть западный Девоншир от неприятельских набегов. Предводители же королевских войск, отслужив благодарственный молебен Господу за великую победу (было это в середине января) и дав своим солдатам немного отдохнуть в Лискерде, решили разделить свои силы. Сэр Джон Беркли и полковник Ашбурнем, вместе с волонтерскими полками сэра Бевила Гренвилла, сэра Николаса Сленнинга и полковника Тревеньона, а также с небольшим отрядом кавалеристов и драгун, который оказалось возможным им выделить, двинулись к Тавистоку, с намерением атаковать графа Стамфорда. Лорд Мохен и сэр Ральф Гоптон с частями милиции и полками волонтеров лорда Мохена и полковника Годолфина пошли на Селтеш, чтобы выбить оттуда Рутвена. Последний же всего за три дня (ибо между его конфузом при Брэддок-Дауне и его появлением в Селтеше протекло ничуть не больше времени) возвел там такие укрепления и установил на узких дорогах столько орудий, что вообразил себя способным — с помощью крупного корабля в четыреста тонн с шестнадцатью пушками на борту, который по его приказу поднялся вверх по реке и стоял теперь у самого города — оборонять Селтеш против любых неприятельских сил, какие только могли быть против него брошены. Но уже вскоре он убедился, что его врагами движет тот самый дух, который заставил его, Рутвена, бежать из Лискерда, и что дух его собственных солдат, без оглядки оттуда удиравших, также остался прежним; ибо, подступив к Селтешу, корнуолльцы тотчас атаковали передовые укрепления, быстро ими овладели, а затем выбили неприятеля и из самого города. Погром был страшный — немало мятежников погибло в бою, еще больше утонуло; сам же Рутвен едва успел сесть в лодку и с великим трудом добрался до Плимута, бросив всю свою артиллерию, каковая, вместе с упомянутым судном, ста сорока пленными и всеми знаменами, которые удалось спасти после Лискердского побоища, досталась победителям, возвратившим себе таким образом безраздельное господство в Корнуолле.