От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Впрочем, Нюрнберг не полностью выполнил свою миссию. Советский Союз будет протестовать против слишком мягкого приговора ряду основных фигурантов процесса, ни один из которых даже не покаялся и не признал свою вину.

Признав преступными СС и гестапо, суд отказался признать преступными имперский кабинет, германский Генштаб или военное командование. Не были признаны преступными УПА, бандеровские формирования, прибалтийские формирования ваффен СС. И не потому ли сегодня эти фашистские недобитки поднимают головы и героизируются.

Глава 18. Железный занавес

Заморозка

Сталин отметился 9 февраля 1946 года пространной речью на предвыборном собрании в Сталинском избирательном округе Москвы. На Западе Сталину будут инкриминировать одну-две фразы, в который увидят установку советского лидера на конфронтацию с бывшими союзниками. Рассуждая в начале о причинах начала Второй мировой войны, Сталин произнес:

– Марксисты не раз заявляли, что капиталистическая система мирового хозяйства таит в себе элементы общего кризиса и военных столкновений, что ввиду этого развитие мирового капитализма в наше время происходит не в виде плавного и равномерного продвижения вперед, а через кризисы и военные катастрофы.

Обычная марксистская мантра, в военный период не далекая от истины. Увидеть в этом ставку на конфронтацию можно было с большой натяжкой. На самом же деле эта речь, носившая именно предвыборный характер, была посвящена итогам войны и задачам восстановления.

– Но война была не только проклятием, – подчеркивал Сталин. – Она была вместе с тем великой школой испытания и проверки всех сил народа. Война обнажила все факты и события в тылу и на фронте, она безжалостно сорвала все покровы и прикрытия, скрывавшие действительное лицо государств, правительств, партий, и выставила их на сцену без маски, без прикрас, со всеми их недостатками и достоинствами. Война устроила нечто вроде экзамена нашему советскому строю, нашему государству, нашему правительству, нашей Коммунистической партии. Война сама проверила работу наших организаций и руководителей и подвела ей итоги. Существует один главный итог, на основе которого возникли все другие итоги. Этот итог состоит в том, что к исходу войны враги потерпели поражение, а мы вместе с нашими союзниками оказались победителями. Мы окончили войну полной победой над врагами, – в этом главный итог войны…

В иностранной печати не раз высказывались утверждения, что советский общественный строй является «рискованным экспериментом», обреченным на провал, что советский строй представляет «карточный домик», не имеющий корней в жизни и навязанный народу органами Чека, что достаточно небольшого толчка извне, чтобы этот «карточный домик» разлетелся в прах. Теперь мы можем сказать, что война опрокинула все эти утверждения иностранной печати как беспочвенные. Война показала, что советский общественный строй является вполне жизнеспособной и устойчивой формой организации общества.

Немало внимания Сталин уделил перспективам развития страны:

– Основные задачи нового пятилетнего плана состоят в том, чтобы восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах. Не говоря уже о том, что в ближайшее время будет отменена карточная система, особое внимание будет обращено на расширение производства предметов широкого потребления, на поднятие жизненного уровня трудящихся путем последовательного снижения цен на все товары и на широкое строительство всякого рода научно-исследовательских институтов, могущих дать возможность науке развернуть свои силы. Что касается планов на более длительный период, то партия намерена организовать новый мощный подъем народного хозяйства, который дал бы нам возможность поднять уровень нашей промышленности, например, втрое по сравнению с довоенным уровнем.

И в заключение произнес Сталин известные слова:

– Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять… Немного стоила бы Коммунистическая партия нашей страны, если бы она боялась критики, проверки. Коммунистическая партия готова принять приговор избирателей.

Аналитики государственного департамента, прочитав речь, назвали ее «предупреждением миру»: «Советский Союз собирается поддерживать большую армию и всемерно наращивать военный потенциал с тем, чтобы „быть застрахованным от любой реальности“». Увидели также «реанимацию традиционной большевистской идеологии»: «капитализм, видимо, заменяет фашизм в качестве врага номер один». Увидеть это в речи Сталина можно было только при очень большом желании увидеть именно это.

Еще больше увидели в речи аналитики посольства США в Москве.

«Предвыборная» речь Сталина 9 февраля поставила все точки над i. Сталинский лозунг о готовности «к любым неожиданностям», отмечали аналитики посольства, «имеет в виду войну, и в этом кроется суть всей программы… Во благо или во зло, но Советский Союз будет создавать огромную военную экономику, и он не против, чтобы об этом узнал весь мир».

Сопоставив экономические ориентиры речи (60 млн т стали, 500 млн т угля, 60 млн т нефти) с показателями США, посольские экономисты пришли к выводу, что речь шла о достижении уровня развития американской экономики в конце 1930-х годов, то есть, о возрождении советских планов догнать Америку в течение 15 лет. Масштабная экономическая помощь со стороны США могла бы, по оценкам посольства, ускорить реализацию этих планов на два года. Надо ли оказывать помощь? «Большая часть этих закупок, скорее всего, придется на промышленное оборудование, используемое для реализации военно-промышленной программы. В той мере, в какой речь пойдет о потребительских товарах, это лишь позволит советскому правительству выделить дополнительные производственные мощности на развитие военной промышленности». И, наоборот, без американской помощи «реализация советской военно-промышленной программы будет замедлена, дипломатический потенциал СССР сокращен, а советскому государству придется пойти на большие компромиссы с народами завоеванных стран и своим собственным народом».

Англо-американские СМИ подали речь Сталина именно как отказ СССР от сотрудничества военных лет с западными демократиями.

При этом внешне на дипломатическом уровне в советско-американских отношениях все оставалось тихо. 4 февраля Молотов направил Кеннану, который остался временным поверенным в делах США после отъезда Гарримана, послание: «В ответ на Ваше письмо от 31 января сообщаю, что советское правительство согласно принять г-на Уолтера Беделла Смита в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла Соединенных Штатов Америки в Советском Союзе. Прошу Вас, г-н Поверенный в Делах, довести о вышеизложенном до сведения Правительства Соединенных Штатов Америки и принять уверения в моем весьма глубоком уважении».

Двенадцатого февраля Молотов уже принимал у себя Кеннана, который обещал:

– Не отниму у Вас много времени. Во-первых, по поручению Бирнса должен пояснить нынешнее положение дел в отношении проведения испытаний действия атомной бомбы против военных кораблей. Дело в том, что план проведения испытаний сейчас обсуждается в американском Генштабе. Бирнс предложил президенту дать возможность девяти правительствам, представленным в Комиссии по атомной энергии, направить на испытание атомной бомбы по два наблюдателя и по одному представителю прессы. Разумеется, это предложение распространяется также на советское правительство. Возможно, британскому правительству будет разрешено послать большее количество наблюдателей, так как англичане участвовали в работах по созданию атомной бомбы.

– Когда предполагается производить испытания? – уточнил Молотов.

– Еще неизвестно. Они должны состояться, как только Конгресс утвердит соответствующий законопроект. Я своевременно уведомлю об этом советское правительство, – пообещал Кеннан и вручил Молотову памятную записку по этому вопросу. Забегая вперед, скажу, что испытания пройдут на атолле Бикини в июле и сентябре 1946 года. От СССР на них присутствовали ученые-физики Скобельцын и Александров, а также журналист газеты «Красный флот» Хохлов.