Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим

В каждой дивизии французские и испанские корабли были перемешаны между собой. Таким образом, в этот раз снимался вопрос о том, придут ли французские корабли на помощь испанцам, и наоборот. Вероятно, с той же целью были перемешаны корабли с гасконскими и провансальскими экипажами, равно как и андалузийские и галисийские экипажи.

Боевые инструкции Вильнёва своим капитанам не изменились со времени принятия им командования Тулонской эскадрой в декабре 1804 года, он просто переиздал их. Вильнёв много раз видел британский флот в действии, а при Ниле вошел в непосредственный боевой контакт с Нельсоном. Каковы бы ни были его недостатки, Вильнёв не был глупцом, и он с замечательной точностью предсказал действия Нельсона.

Часто говорилось, что, правильно определив угрозу, Вильнёв не имел реального плана противостоять ей. Это не верно. Он хорошо представлял себе ограниченные возможности собственных французских кораблей (не говоря уже о гораздо менее подготовленных испанцах) по выполнению сложных маневров, поэтому его инструкции были обескураживающе просты. Если его корабли окажутся с наветренной стороны от противника, они должны будут совершить поворот все вдруг, выбирая каждый себе противостоящий корабль; при удобном случае взять противника на абордаж. Если же они окажутся под ветром, они должны будут дожидаться атаки противника в сомкнутом строю и действовать аналогично. Им не следует ожидать подачи каких-либо сигналов, которые к тому же могут быть не видны из-за дыма. Короче говоря, любой капитан, "не находящийся под огнем, не соответствует своему посту". Сам Нельсон не смог бы изложить свои намерения с большей ясностью.

В случае прорыва боевого строя судам, не задействованным в боестолкновении,  следовало идти на помощь адмиралам или другим атакованным кораблям. Фрегатам предписывалось атаковать сильно поврежденные и лишенные мачт корабли противника. Предполагаемая количественная слабость Нельсона привела к одному усовершенствованию — выделению отдельной резервной эскадры под командой Гравины.  Имея несколько лучших кораблей и наиболее одаренных, смелых и предприимчивых капитанов, Гравина должен был решительно вмешаться там, где этого потребовала бы ситуация.

Если Нельсон хотел устроить свалку на близкой дистанции, то Вильнёв желал сражаться вплотную. Годами французская пропаганда рисовала своих сторонников добродетельными республиканскими римлянами, сражающимися против вероломных торгашеских карфагенян — морской Британии. Классически образованные французские офицеры, вероятно, помнили, как римский флот, в конце концов, победил превосходных карфагенских моряков: они нейтрализовали превосходство карфагенян взятием их на абордаж и превращением морской битвы в сухопутную.

Подобно римлянам, французы отличались в сухопутных битвах, и на кораблях Вильнёва было немало превосходных солдат. Испанцы также наводнили свои корабли пехотинцами, из них одни были приставлены к орудиям, а другие, вооруженные мушкетами со штыками, занимали боевые посты на палубе. Месяцами солдаты и матросы тренировались в приемах абордажного боя. Гренадеры и стрелки имели задачу очищать палубы и выбивать орудийные расчеты, затем бросаться на абордаж, заставая британцев врасплох применением тактики, тогда уже редко использовавшейся при действиях флота.

Жан-Жак Люка, капитан «Редутабля», одного из феррольских кораблей, в своем докладе Декре детально описывал подготовку своего экипажа к этому способу морской войны: "Для каждого командира орудия приготовили брезентовый патронташ на две гранаты; к плечевому ремню патронташа крепилась жестяная трубка с короткими запальными фитилями".

На борту корабля Люка использовал для тренировок картонные гранаты, но для большего приближения к реальным условиям он часто посылал группы людей на берег, где они тренировались с боевыми гранатами. Ко времени выхода из Кадиса специально подготовленные для действий с марсов и вант матросы могли метать по две гранаты одновременно. На корабль поступила сотня мушкетов с длинными штыками, которые были предназначены для специально обученных стрельбе с вант матросов. Остальная команда была вооружена абордажными саблями и пистолетами и регулярно тренировалась в фехтовании и стрельбе. И, наконец, после долгой практики его "люди научились бросать абордажные крючья с таким искусством, что мы могли рассчитывать сцепиться с вражеским кораблем еще до того, как наши борта соприкоснутся".

Люка не был одинок: все корабли в Эль-Ферроле практиковали то же самое. Консул в Кадисе Джеймс Дафф еще в сентябре 1803 года сообщал Нельсону, что "французы в Эль-Ферроле ежедневно практикуются в абордаже на своих судах, и намереваются после тренировок выйти из порта с целью абордажа наших судов". Более того, из инструкций Вильнёва было ясно, что его Тулонская эскадра поддерживала тот же подход к борьбе с британцами и усиленно практиковалась в этом.

Большие размеры французских и испанских экипажей давали им преимущество в рукопашной схватке. Штатная численность французского 80-пушечника составляла 862 человека, а 74-пушечника — 775. Точное количество находившихся на борту французских кораблей экипажей известно только в нескольких случаях. На «Редутабле» было 643 человека и на «Фуге» 682. Оба были 74-пушечники, и по французским стандартам они были укомплектованы не полностью. Но штатная численность британского 80-пушечника составляла 700, а 74-пушечника от 590 до 640 человек, и большинство британских кораблей было также недоукомплектовано. Таким образом, хотя и ослабленные, экипажи Вильнёва все же имели численное превосходство над своими оппонентами.

Штатные расписания испанцев были подобны британским, но они, как правило, включали большее количество солдат по сравнению с британскими морскими пехотинцами. Штатный состав испанского 74-пушечника состоял из 614 человек, включая 170 солдат и 55 канониров. При Трафальгаре все испанские корабли, кроме двух, имели сверх штата от 32 до 98 человек, все из них солдаты. Каждый корабль имел на борту от 202 до 382 пехотинцев. Количественное превосходство испанской пехоты на кораблях было подавляющим.

По бумагам испанцы имели достаточно моряков, хотя качество их оставляло желать лучшего. Только «Райо» покидал порт без достаточного количества моряков — он был укомплектован преимущественно солдатами. Еще одной слабостью испанцев была нехватка квалифицированных канониров — обученных artilleros de mar, и их были вынуждены замещать обыкновенными армейскими артиллеристами.

Французы и испанцы не питали иллюзий относительно британского вооружения. Более того, французы считали, что на британских кораблях имелось гораздо больше пушек и карронад, чем их было в действительности. Но и их собственные корабли были достаточно тяжело вооружены. У французов не было трехпалубников, зато имелось четыре 80-пушечника — «Буцентавр», «Формидабль», «Эндомтабль» и «Нэптюн», которые по сочетанию огневых и ходовых качеств были, пожалуй, лучшими кораблями того времени. Французские 80-пушечники были обычно вооружены 36-фунтовыми орудиями на нижней и 24-фунтовыми на верхней палубе, в то время как 74-пушечники на верхней палубе имели 18-фунтовки. Не следует также забывать, что французский фунт был тяжелее своего английского эквивалента, и, например, французское 36-фунтовое ядро весило 39 английских фунтов. Поэтому вес бортового залпа французов значительно превышал вес залпа их стандартно вооруженных британских соперников.

Наполеон, будучи сам артиллеристом, заметил, что "в этой войне англичане первыми стали использовать карронады, и они повсюду нанесли нам немалый урон". Французы начали экспериментально использовать карронады в 1793 году и в 1799 году закрепили их использование в качестве стандарта. Как и англичане, они имели на борту сверхштатное количество пушек и карронад. Линейные корабли несли 6-8 орудий сверх положенного по их рангу, но процесс полной замены легких квартердечных орудий на карронады у них, в отличие от британцев, не был завершен, и на квартердеках карронад было сравнительно немного. В июле 1805 года Наполеон писал Декре: "Ради бога, снабдите их еще карронадами".