ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт
Тот факт, что из влагалища выходят менструальные выделения, – не самое интересное. Вопрос в том, почему слизистая оболочка матки начинает формироваться еще до того, как узнает, что по фаллопиевым трубам к ней устремляется оплодотворенная яйцеклетка. Среди потомков Донны эта черта встречается крайне редко. Тем не менее она развивалась три отдельных раза: один раз у высших приматов, один раз у некоторых летучих мышей и один раз у прыгунчиковых [83].
Почему эта черта возникла у таких радикально неродственных видов? Она служит какой-то цели? Другими словами, есть ли что-то, за что человеческие женщины могут быть благодарны нашей нежеланной ежемесячной подписке?
Не совсем. Оказывается, матка млекопитающих – это не пышная подушка, а зона боевых действий. И наша может быть одной из самых смертоносных. Человеческие женщины менструируют, потому что это помогает нам выживать в борьбе с нашими кровососущими демонами-зародышами.
Плод долго эволюционировал, чтобы всасывать огромное количество крови и других ресурсов через плаценту. А тело матери эволюционировало еще дольше, чтобы выжить. Мы, млекопитающие, не похожи на лососевых. Мы не склонны умирать сразу после того, как отложим яйца. На самом деле нам нужно прожить как минимум достаточно долго, чтобы прокормить потомство грудью. А для социальных млекопитающих, особенно таких существ, как мы, которые часто поддерживают отношения с детьми на протяжении всей жизни, польза выживания родителя намного превышает пользу поглощения ресурсов во внутриутробный период.
Матка и ее временный пассажир, по сути, находятся в конфликте: матка развивается, чтобы защитить тело матери от захватчика, а плод и плацента развиваются, чтобы попытаться обойти эти меры безопасности. Если определенный набор генетических мутаций делает потомство в целом более сильным, лучше развитым и более упитанным, когда оно покидает тело матери, эти гены будут отобраны. Если он, конечно, не убьет мать. Тогда он проиграет войну. Точно так же, если механизмы самозащиты матери слишком сильны, они убивают ребенка, и она не передает свои гены. Когда ставки так высоки, каждая «здоровая беременность» – это временная разрядка: кровавая патовая ситуация, которая длится в нашем случае примерно девять месяцев.
Как и многие другие млекопитающие с высокоинвазивной плацентой, наши обезьяноподобные Евы выработали стратегию выживания. Вместо того чтобы ждать падения бомбы, мы заранее садимся в оборону. Мы постоянно наращиваем свои внутренние органы, задолго до того, как они понадобятся для защиты матери от нескончаемого голода человеческого эмбриона.
Если кажется, будто я описываю материнство как фильм ужасов, то вы не ошибаетесь. Я люблю своих детей и не променяю их ни на что в мире. Но я рисковала своей жизнью, чтобы родить их, как и все женщины, у которых есть дети. Нам внушают, что беременность от природы полезна, что зародыши дают нам «сияние», успокаивают нас, что беременность – это здоровое состояние женского организма. Можно, конечно, иметь совершенно нормальную беременность, и у большинства женщин все именно так, но беременность может также сделать женщину очень нездоровой.
Так, например, в 2014 году американка находилась в салоне красоты, когда почувствовала сильное болезненное давление в спине. Поскольку она была на третьем триместре, она предположила, что это просто еще одна забавная особенность беременности, как пуканье или тяга к еде. Но когда боль перекинулась на грудь, она обратилась в больницу – и хорошо, потому что она не помнит, что было потом: ни скрип двери «скорой помощи», ни поездку в больницу, ни обеспокоенные лица хирургов. Она не помнит экстренного кесарева сечения, за которым сразу последовала операция на открытом сердце. Оказалось, что ее кровяное давление резко подскочило из-за беременности, и, пока она сидела в парикмахерской, прекрасное бремя плода умудрилось разорвать ее аорту, из-за чего она быстро истекала кровью. Врачи удивились, что она вообще добралась до больницы живой.
Во многом благодаря тому, что современная медицина удивительна, она и ее ребенок выжили. Позже она сказала репортерам (которые каким-то образом пронюхали о «чудесном родоразрешении» на операционном столе): «Я просто счастлива, что жива, и наша дочь жива. Я думаю, что она спасла мне жизнь». Конечно, дочь ведь не смогла убить ее. Но так начинать отношения со своим ребенком не стоит.
Преэклампсия – заболевание, поражающее более одной из двадцати беременностей в США (именно оно было у этой женщины), – характеризуется скачками артериального давления, вызывающими эффект домино в других системах органов матери (например, в почках, которые начинают испытывать трудности с фильтрацией избыточного белка в крови). Благодаря новым исследованиям и растущей осведомленности большинство беременных женщин с преэклампсией рожают здоровых детей. Когда их аорты не расслаиваются [84]. Проблема в том, что преэклампсия может очень быстро прогрессировать, и ученые не уверены почему.
По-видимому, в этом задействован ряд различных факторов риска. Например, ожирение значительно увеличивает риск развития преэклампсии, равно как и наличие в анамнезе гипертонии и/или диабета, которые повышают риск проблем с сердцем в целом. Но есть факторы риска, более конкретно связанные с беременностью: например, возраст старше тридцати лет (и особенно старше сорока) или развитие сразу нескольких эмбрионов. Хотя случаи смерти от этого заболевания в развитых странах по-прежнему редки, в США растет число диагнозов преэклампсии, отчасти из-за роста числа случаев экстракорпорального оплодотворения среди матерей в возрасте. Нередко матери, проходящей ЭКО, имплантируют более одного эмбриона. У некоторых клиник по лечению бесплодия есть привычка повышать шансы женщины на успешную имплантацию, пробуя сразу несколько оплодотворенных яйцеклеток, а затем либо отбраковывая излишки, либо, как в знаменитом случае с мамой восьмерняшек Натали Дениз Сулеман, просто позволяя расти всей куче. А будущие матери настолько взволнованы возможностью успешной беременности, что могут не учитывать последствия вынашивания близнецов или тройняшек: например, значительно более высокий риск осложнений, которые естественным образом возникают, когда человеческое тело пытается вынашивать более одного плода.
Преэклампсия является наиболее частым из этих осложнений. В то время как только 5–8 % стандартных одноплодных беременностей подвержены преэклампсии, она разовьется у каждой третьей женщины, беременной более чем одним плодом. Это, по-видимому, не зависит от того, вынашивает ли она однояйцевых близнецов, которые обычно имеют одну плаценту несколько большего размера, или разнояйцевых близнецов, как это чаще всего бывает при ЭКО, у каждого из которых своя плацента.
Ясно только то, что проблема в плаценте. Исследователям удалось выделить два белка, вырабатываемые плацентой, которые, по-видимому, связаны с преэклампсией. Обычно эти белки помогают повышать артериальное давление матери ровно настолько, чтобы кровь поступала в плаценту больше и чаще и обеспечивала плод тем, что ему нужно. Но в определенной концентрации эти белки слишком сильно сужают кровеносные сосуды, что запускает гипертензионный каскад преэклампсии. Будь то генетическая предрасположенность, реакция на среду матки или и то и другое – производство слишком большого количества этих белков подвергает мать риску.
Также роль играет другой белок, который может лучше всего проиллюстрировать конфликт между матерью и плодом, – PP13 (плацентарный белок 13). До недавнего времени мы не знали, что он делает, но у матерей, у которых развивается преэклампсия, обычно его довольно мало.
После имплантации плацента посылает клетки, называемые трофобластами, в слизистую оболочку матки. Трофобласты атакуют маточные артерии матери, пытаясь получить больше питательных веществ для растущего плода. Естественно, иммунная система матери пытается их убить и часто преуспевает [85]. Но человеческая плацента выработала несколько хитрых способов обойти эту защиту.
