От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

А в Японии вовсю готовились к прибытию англо-американских войск. Энтони Бивор пишет: «21 августа, за девять дней до прибытия союзных войск, японское правительство собрало заседание министров для учреждения Ассоциации отдыха и развлечений, чтобы обеспечить завоевателям женщин для утех. Местным чиновникам и начальникам полиции было приказано организовать общенациональную сеть борделей со штатом из профессиональных проституток, а также гейш и других молодых женщин. За этим крылось намерение сократить количество изнасилований. Первый бордель открылся в предместье Токио 27 августа, за ним последовали еще сотни». Помогло, как увидим, не очень.

Трумэн 21 августа издал распоряжение о прекращении ленд-лиза. Оно стало шоком скорее для британского правительства, основного получателя американской помощи (69 % от общего объема), чем для советского, всегда ожидавшего от Вашингтона очередной подлости.

Президент США напишет: «21 августа я объявил, что поручил Внешнеэкономическому управлению немедленно принять меры по прекращению всех операций по ленд-лизу и уведомить об этом иностранные правительства, получающих ленд-лиз. Управлению также надлежало аннулировать все непогашенные контракты по ленд-лизу, за исключением тех случаев, когда союзные правительства были готовы принять за свой счет или когда в интересах Соединенных Штатов было их завершить».

Через два дня после этого Трумэн провел пресс-конференцию, на которой вынужден был комментировать многочисленные публикации, где говорилось о сильном недовольстве английского правительства.

– Причина в том, что принятый Конгрессом законопроект определил ленд-лиз как оружие войны и, после того как мы перестали воевать, он больше не нужен. Мне выпало стать вице-президентом в то время, когда закон был продлен, и я дал такое обещание. Я просто выполняю обещание, данное мной как вице-президентом Соединенных Штатов.

24 августа премьер-министр Эттли заявил в парламенте, что прекращение ленд-лиза поставило Британию в «очень затруднительное финансовое положение». Поэтому граф Галифакс, лорд Кейнс и другие эксперты британского правительства отправятся в Вашингтон для обсуждения этого вопроса с американским правительством. Уинстон Черчилль, лидер оппозиции, назвал заявление Эттли «очень серьезной тревожной новостью».

Что же касается Советского Союза, то Трумэн напишет: «Общая сумма, предоставленная России, составила более одиннадцати миллиардов долларов. Я планировал обсудить с русскими в Потсдаме какой-то метод корректировки этого огромного счета, но для этого не представилось никакой возможности, кроме нескольких предварительных разговоров».

Попыток таких разговоров материалы Потсдамской конференции не зафиксировали.

22 августа

Послание от Трумэна, полученное Сталиным 18 августа о Хоккайдо и Курилах, было воспринято в Кремле как крайне тревожный двойной сигнал. Американцы намеревались не только наглухо закрыть для СССР дверь в Японию, но еще и ворваться в согласованную в Ялте зону советского влияния на Дальнем Востоке. Предложение американского президента о создании военной базы США на Курилах – с непонятными задачами и сроками использования – звучало крайне подозрительно и было абсолютно неприемлемо для Сталина и Молотова. Они, безусловно, с возмущением восприняли и отказ Трумэна предоставить возможность советским войскам принять капитуляцию японцев на севере Хоккайдо. Но, поразмыслив, приняли решение проглотить эту горькую пилюлю и отменить в самый последний момент уже, по сути, запущенную десантную операцию на этот остров. Задержка с ответом Трумэну вряд ли была случайной: Сталин колебался с окончательным решением по высадке на Хоккайдо.

Действительно, только 22 августа в 17.00 шифровкой № 677 в адрес адмиралов Кузнецова и Юмашева главком Василевский приказал: «1. От операции по десантированию наших войск с острова Сахалин на остров Хоккайдо необходимо воздержаться впредь до особых указаний Ставки. Переброску 87-го СК на Сахалин продолжать».

Но в Кремле жестко отклонили запрос президента Трумэна по Курилам. «1. Я понимаю содержание вашего послания в том смысле, что Вы отказываетесь удовлетворить просьбу Советского Союза о включении северной половины о. Хоккайдо в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам, – писал Сталин. – Должен сказать, что я и мои коллеги не ожидали от Вас такого ответа.

2. Что касается вашего требования иметь постоянную авиационную базу на одном из Курильских островов, которые, согласно Крымскому решению трех держав, должны перейти во владение Советского Союза, то я считаю своей обязанностью сказать по этому поводу следующее. Во-первых, должен напомнить, что такое мероприятие не было предусмотрено решением трех держав ни в Крыму, ни в Берлине и ни в какой мере не вытекает из принятых там решений. Во-вторых, требования такого рода обычно предъявляются либо побежденному государству, либо такому союзному государству, которое само не в состоянии защитить ту или иную часть своей территории и выражает готовность ввиду этого предоставить своему союзнику соответствующую базу. Я не думаю, что Советский Союз можно было причислить к разряду таких государств. В-третьих, так как в Вашем послании не излагается никаких мотивов требования о предоставлении постоянной базы, должен Вам сказать чистосердечно, что ни я, ни мои коллеги не понимаем, ввиду каких обстоятельств могло возникнуть подобное требование к Советскому Союзу».

Реакция Трумэна была весьма нервной. В мемуарах президент напишет: «Моим первым порывом было не отвечать на это послание с его явно враждебным подтекстом. Тем не менее, 25 августа я направил Сталину весьма примирительный ответ». Такой ответ стал результатом консультаций и межведомственного согласования.

В отношении замечания Сталина по Хоккайдо Трумэн последовал совету Бирнса, который предложил президенту просто «не заметить этот пункт». Но пункт по Курилам проигнорировать было невозможно. Государственный департамент запросил мнение Пентагона: стоит ли и дальше настаивать на требовании предоставления базы на Курилах. Военные попросили время и в итоге признали правомочность позиции Сталина: «Представляется, что маршал Сталин прав в своем утверждении о том, что до сих пор не было никаких запросов с нашей стороны насчет авиабазы на Курилах… Учитывая позицию маршала Сталина, считаем, что интерес США к авиабазе на Курилах недостаточен для педалирования этого вопроса. Хотя получение прав транзита и заправки военных самолетов на центральных Курилах с военной точки зрения является желательным, командование армейской авиации не намерено превращать этот вопрос в политический. Ни потребности наших оккупационных войск, ни задачи их передислокации не оправдывают дальнейшего упорства в этом вопросе».

22 августа в Вашингтоне наконец-то объявился Шарль де Голль. Французский лидер опишет визит во всех деталях.

«В течение трех месяцев я получал приглашения от Гарри Трумэна, – писал де Голль. – Возможно, новый президент желал сгладить неприятный эффект, произведенный моим отказом на приглашение Рузвельта встретиться с ним на следующий день после Ялтинской конференции. Но, думаю, скорее Трумэн хотел из первых уст услышать о намерениях Франции в этот трудный период первых попыток установления прочного мира…

Америка, единственная великая держава, не пострадавшая от войны, должна была взять на себя долю ответственности за мирное обустройство жизни на земле, так же как она взяла, в конце концов, свою долю ответственности за исход войны, приняв участие в вооруженном конфликте. Но вот она столкнулась с конкурирующей державой, имеющей свои национальные и идеологические интересы и не уступающей ей в силе… Занять прежние изоляционистские позиции она уже не могла. Но великая, к тому же не пострадавшая от войны и умножившая свою мощь держава, несомненно, должна была проводить великую политику со всеми вытекающими отсюда трудностями и осложнениями.