От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

«С тех пор, – писал де Голль, – нам никогда не приходилось говорить друг другу колких слов».

23 августа

Плиев, остановив движение своих войск на Пекин, 23 августа вернулся в Жэхэ, который «выглядел по-праздничному ярко и шумливо. Всюду флаги, транспаранты, музыка, много цветов и улыбок. Люди в красных повязках на левом рукаве разносят пампушки, баоцзы (пирожки, приготовленные на парý – В.Н.), подогретое вино, угощают советских и монгольских воинов. В штабе мне сообщили приятные новости. Войска Забайкальского фронта освободили город Порт-Артур (Люйшунь)».

Как и в других ключевых городах Северного Китая, безупречно сработала десантная операция, которую в Порт-Артуре возглавил заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Владимир Дмитриевич Иванов. Передовой десантный отряд численностью в двести автоматчиков под командованием майора Белодеда на десяти транспортных самолетах в 15.00 поднялся в воздух с аэродрома Мукдена и взял курс на юг. К ним в воздухе пристроилось мощное прикрытие из истребителей. При подлете к аэропорту Порт-Артура истребители на бреющем полете разогнали японских солдат, пытавшихся помешать посадке. Десантники, высадившиеся из транспортных самолетов, быстро овладели аэродромными объектами и прилегающими высотами.

Начальник порт-артурского гарнизона вице-адмирал Кобаяси был доставлен к генералу Иванову и сдал свой самурайский меч. Его примеру последовали и офицеры штаба. Под троекратный салют из винтовок и автоматов над редутами и фортами русско-японской войны 1904–1905 годов, над Электрическим утесом и горой Тигровой, над кладбищами и могилами русских солдат, над легендарным Порт-Артуром взвился флаг Советского Союза.

Плиеву также стало известно, что «в расположенном рядом, на восточном берегу полуострова, городе Дальнем (Далянь) арестована группа белоэмигрантов, совершивших во время Гражданской войны тяжкие преступления против советского народа, – атаман Семенов, начальник белоэмигрантского бюро генерал Нечаев, бывший комендант Читы генерал Токмаков, генерал Шулькевич, бывший командующий 5-й армией Колчака генерал Ханжин и другие.

Некоторые гарнизоны отказались выполнить приказ о капитуляции и продолжали бессмысленное сопротивление… С подобными случаями поведения отдельных гарнизонов пришлось встретиться на территории всей провинции Жэхэ. Советско-монгольские войска успешно блокировали их, уничтожили связь, дезорганизовали управление, парализовали способность противника к сопротивлению. Пламя войны постепенно угасало».

Сталин 23 августа издал приказ Верховного Главнокомандующего, извещавший Советскую Армию и весь советский народ о победном завершении наступательных операций на Дальнем Востоке.

В тот вечер Москва салютовала войскам Дальневосточных фронтов, в короткие сроки разгромивших Квантунскую армию.

Негласно же было принято Постановление ГКО СССР, первый пункт которого гласил: «I. Обязать НКВД СССР тт. Берия и Кривенко принять и направить в лагери для военнопленных до 500 000 военнопленных японцев». Военным советам фронтов было поручено «отобрать до 500 000 военнопленных японской армии – японцев из числа физически годных для работы в условиях Дальнего Востока и Сибири; б) организовать из военнопленных, перед их отправкой в СССР, строительные батальоны по 1 000 человек в каждом, поставить во главе батальонов и рот командный состав из числа военнопленных младших офицеров и унтер-офицеров, в первую очередь инженерных войск, включить в состав каждого батальона двух медицинских работников из военнопленных, придать батальону необходимый для хозяйственного обслуживания автомобильный и гужевой транспорт, обеспечить за счет трофейного имущества весь состав батальона зимним и летним обмундированием, постельными принадлежностями, бельем, а также походными кухнями и личным бытовым инвентарем (котелки, кружки, ложки и т. п.)».

24 августа

После мятежа 15 августа подавивший его генерал Танака, который командовал войсками Восточного округа, включая Токио, взял на себя вину за это происшествие и подал рапорт об отставке. Ему отказал сам император. Его подчиненные один за другим заявляли о намерении совершить харакири. На что генерал отвечал, что сделает это за всех них.

24 августа недовольные капитуляцией курсанты военного училища заняли радиостанцию в Кавагути в префектуре Сайтама и призывали продолжать войну. Танака заявил, что отправится к бунтарям один. Он был уверен, что его убьют. Но нет. Его обращение к курсантам возымело действие, они согласились сложить оружие. Танака вернулся в свой штаб, привел в порядок свой рабочий стол, в 10 вечера громко крикнул находившемуся за дверью полковнику Цукамото:

– Спасибо за твою доброту, Цукамото!

Полковник бросился к двери, и тут раздался выстрел. Танака сидел за столом, на котором он поставил скульптуру Мэйдзи, положил свое завещание, адресованное офицерам и семье, свиток от Хирохито с отказом в отставке, подаренные императором сигареты, меч, фуражку, перчатки… и вставные зубы.

В Кремле Молотов принимал французского посла, который давно просился на встречу. Катру волновало учреждение в Берлине центральных административных секретариатов с участием немцев:

– По мнению Французского правительства, еще рано приступать к передаче власти в руки немцев. Власть должна находиться в руках Контрольного совета союзников, и высшие германские чиновники должны быть в полном распоряжении этого Совета только в качестве помощников и советников.

– На Берлинской конференции, как Вам известно, было принято решение о создании только пяти центральных секретариатов, и использование в них германских чиновников выгодно для союзников, – отметил Молотов.

– Может это и выгодно для союзников, – возразил посол, – но ответственность за администрацию в Германии должны нести союзники, а не немцы. Если немецкий чиновник будет иметь право подписи, то он будет иметь в своих руках и власть, чего надо остерегаться.

Молотов успокоил:

– Немцы будут нести ответственность, и если они не будут повиноваться, то будут немедленно изгнаны с этих постов, так что опасаться здесь нечего.

– Французское правительство хотело бы принять участие в обсуждении мирных договоров с Финляндией, Венгрией, Румынией, – резко сменил тему посол.

– Но Франция не воевала с этими странами, – удивился Молотов.

– Это не вина Франции, – парировал Катру.

Нарком чуть не опешил от такой наглости:

– Я ни в чем и не виню Францию. Однако подготовительная работа к заключению мирных договоров должна лежать на тех, кто воевал с этими странами.

Катру начал рассуждать о французских интересах в Восточной Европе. Напомнил о ноте французского МИД относительно передачи акций нефтяных компаний в Румынии, принадлежащих французам, в руки советских властей.

– Защита интересов союзников предусмотрена договорами о перемирии, – просто сказал нарком. – А мелкие вопросы должны изучаться и решаться конкретно.

Далее посла интересовала проблема Рура.

– Имеются сведения о том, что на Потсдамской конференции Советский Союз предложил создать особое государство на Рейне, так называемое Рейнско-Вестфальское государство, включающее в себя Рур.

Молотов разъяснил:

– Это неточная информация. На Берлинской конференции советская делегация выдвигала предложение о создании специального совета для контроля над Руром. Американцы, однако, этот вопрос рассматривать не хотели, и вопрос советской делегацией был снят.

– Французское правительство считает, что Рур должен быть поставлен под контроль четырех стран как в территориальном, так и в промышленном отношении.

– Французы, однако, нигде не высказывали такой точки зрения, – удивился нарком. – Я о ней слышу впервые.

– Франция не имела случая высказать свою точку зрения, – нашелся Катру. – Нетрудно понять, какой интерес представляет для Франции левый берег Рейна. Франция желает, чтобы левый берег Рейна находился под ее защитой, так же как Одер и Нейсе находятся под защитой Польши, а значит, и СССР. Как Вы, наверное, помните, я говорил со Сталиным по этому вопросу.