От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

В таких условиях было совершенно естественным, что Трумэн спешил прощупать Францию».

Де Голль вылетел из Парижа 21 августа в сопровождении Бидо и нескольких дипломатов. С посадками на Азорских и Бермудских островах он прибыл в Вашингтон во второй половине дня 22 августа. Генерал был доволен приемом. «До самого Белого дома толпы американцев бурно приветствовали французского гостя. Сразу же началась серия переговоров вперемежку с банкетами и приемами. На одной из церемоний я вручил орден Почетного легиона генералам Маршаллу, Арнольду, Сомервеллу, адмиралам Кингу и Леги… Участвуя в Вашингтоне в таких же церемониях, как и год назад, выслушивая слова тех же министров, руководителей, чиновников, отвечая на вопросы тех же журналистов, я мог убедиться, насколько за годичный отрезок времени Франция выросла в глазах мирового общественного мнения. В мой первый приезд на нее смотрели как на загадочную пленницу, а сегодня – как на раненую, но одержавшую победу великую союзницу, без которой не обойтись».

В течение трех дней – 22, 23 и 25 августа – Трумэн беседовал с де Голлем, на которого произвел впечатление «делового, практичного человека, далекого от абстрактных идей отвлеченного идеализма, которые развивал в этом же кабинете его знаменитый предшественник. Новый президент отказался от планов мировой гармонии и считал, что впредь все определяется соперничеством между свободным и коммунистическим мирами. Главное, по его мнению, заключалось в предупреждении межгосударственных споров и революционных потрясений во избежание перехода на коммунистические позиции свободных стран.

Что касалось сложных проблем нашего мира с его тысячелетней историей, они представлялись ему в весьма упрощенном виде. Чтобы народ был доволен, вполне достаточно демократии, подобно существующей в Новом Свете. Чтобы избежать антагонистических столкновений между соседями, например немцами и французами, соперникам необходимо всего лишь образовать федерацию, как это сделали штаты Северной Америки… И, наконец, перед угрозой, нависшей над свободным миром, лучшее и единственное, что можно сделать, – это признать leadership, ведущую роль, Вашингтона.

Президент США был действительно убежден, что миссия лидера возложена на американский народ, свободный от внешних пут и внутренних противоречий, в которых погрязли другие нации. К тому же, кто может сравниться с Америкой по мощи и богатству?»

– В ближайшее время Россия не рискнет начать войну, поэтому американские войска покинут Европу, оставив оккупационные войска лишь в Германии и Австрии, – говорил Трумэн. – Но я опасаюсь, что в ряде мест послевоенные разруха, нищета и хаос способны создать благоприятную для коммунизма почву и позволят Советам одержать победу, не прибегая к использованию военной силы.

Де Голль рассказал, как он видел судьбу германских земель:

– Следует положить конец централизованному рейху, предоставить автономию территории по левому берегу Рейна, установить международный режим для Рурской области.

Как заметил генерал, позиция Трумэна отличалась сдержанностью. «Он, однако, решительно высказался против экономического ослабления Германии. Выступив, как и я, за оказание помощи в быстрейшем возрождении мощного вестфальского угольного бассейна, Трумэн воспротивился идее бесплатных поставок немецкого угля Франции, Бельгии и Голландии в качестве платы за нанесенный им ущерб. Самое большее, на что он готов был согласиться, это на покупку этими странами у Германии необходимого им топлива, причем за доллары. Он возражал также против вывоза победителями из Германии сырьевых ресурсов, станков, готовой продукции».

Де Голль, по его словам, «разъяснил президенту США, почему Франция смотрит на мир не столь упрощенно, как его страна»:

– Вы, американцы, участвовали в двух мировых войнах с эффективностью и доблестью, которые заслуживают высших похвал. Но вас обошли стороной нашествия, разрушения, революции. У нас же во Франции старшее поколение пережило целых три нашествия. Невозможно определить ни число погибших, ни масштабы разрушений, ни расходы, к которым все это привело. Каждый из этих кризисов, особенно последний, породил в народе раскол, глубину которого нельзя измерить. Надолго подорваны наше внутреннее единство и наш международный престиж. На мне лично и на моем правительстве лежит обязанность принять должные меры, которые навсегда избавили бы Францию от германской угрозы.

В результате обмена мнениями по германскому вопросу американцы обещали «принять во внимание» французские предложения на предстоявшей встрече СМИД в Лондоне. Для рассмотрения проблемы Рурского бассейна было решено создать совместную франко-англо-американскую комиссию. Она должна была помочь восстановить добычу угля, значительная часть которого предназначалась для Франции. Вопрос об оплате за него предполагалось решить в пакете с вопросом о репарациях. И, конечно, де Голль был доволен завершению многомесячных переговоров о предоставлении Франции долгосрочного займа – в размере 650 млн долларов, который американцы согласились предоставить по окончании ленд-лиза.

Не обошел глава временного правительства и вопрос о судьбе французских колоний:

– Наступившая новая эпоха будет отмечена становлением их независимости, хотя этот процесс будет проходить в различных условиях и в разные сроки. Запад должен не только понять это, но и желать этого. Главное, чтобы этот процесс происходил с его участием и не был направлен против него. В противном случае переход к независимости пока еще нецивилизованных народов и непрочно стоящих на ногах государств может привести к ксенофобии, нищете и анархии. Нетрудно угадать, кто сегодня в мире готов этим воспользоваться.

Де Голль не преминул выразить разочарование поддержкой, которую США оказали Лондону во время кризиса в Сирии и Ливане.

– В конечном итоге, – заявил генерал, – расплачиваться за подобные ошибки и несправедливые действия придется Западу.

Трумэн сквозь зубы согласился, что «несколько переусердствовал», однозначно поддержав Лондон. Но обещал исправиться и поддерживать колониальные войны Франции.

– Во всяком случае, что касается Индокитая, то мое правительство не возражает против возвращения в эту страну французских властей и французской армии.

Де Голль был сама благодарность:

– Хотя свои дела Франция решает сама, я с удовлетворением воспринимаю изложенную вами позицию Америки. Индокитай был захвачен врагом. Благодаря победе, в которую вы внесли ни с чем не сравнимый вклад, Франция вернется туда.

При этом генерал предупредил Трумэна, что никогда не согласится на замену японских войск английскими на юге Индокитая и китайскими на севере. А именно это предусматривалось соглашением, заключенным в Каире в 1943 году Рузвельтом, Черчиллем и Чан Кайши и подтвержденным в Потсдаме. Де Голль также решительно возражал против американских планов направить делегацию во главе с генералом Ведемейером в Тонкин (Северный Вьетнам) для установления контактов с победившими во Вьетнаме силами Вьетконга во главе с коммунистами. Трумэн заверил, что США не будет чинить никаких помех восстановлению французского колониального господства в Индокитае.

«Мы расстались добрыми друзьями, – напишет де Голль. – Конечно, между нашими государствами полного взаимопонимания и безоговорочного доверия быть не могло. Переговоры в Вашингтоне показали, что, если американцам понадобится, они пойдут своим путем. Но, по крайней мере, мы с Гарри Трумэном откровенно изложили друг другу свои позиции. Американский президент произвел на меня впечатление государственного деятеля, соответствующего занимаемому высокому положению, человека твердого характера, практического склада ума, короче говоря, личности, если и не способной творить чудеса, то, по крайней мере, такой, на которую в трудную минуту можно положиться».

В ходе последней встречи Трумэн неожиданно распахнул двери кабинета, за которыми ждали два десятка фоторепортеров с камерами наготове, и повесил на шею генерала ленту с орденом «За заслуги». Наградили и Бидо. А на прощание президент подарил де Голлю комфортабельный самолет ДС-4.