От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Ближе к полуночи Анами попросил оставить его в кабинете наедине с полковником Арао. Анами попросил полковника быть готовым принять участие вместе с ним во встрече с генералом Умэдзу, чтобы вместе обсудить план. Из этого Арао сделал вывод, что Анами готов участвовать в заговоре и взялся уговорить Умэдзу. Полковник поспешил поделиться хорошей новостью с своим коллегами-заговорщиками.
Весь день 13 августа передовая механизированная группа генерал-полковника Плиева успешно развивала наступление. «В скоротечных боях на перевалах Тухум-ордо-даба, Сэрэбейн-даба и в горном дефиле были разгромлены боевые заслоны японцев…
На Калганском направлении наши войска достигли района дислокации основной группировки князя Дэвана… Противник не оказывал достаточно серьезного сопротивления и после коротких схваток продолжал отходить в глубь страны.
Такие острожные и, я бы сказал, робкие действия основной группировки князя Дэвана, прикрывающей столицу Внутренней Монголии город Калган, объяснялись тем, что стремительно наступающие главные силы конно-механизированной группы висели над флангом и тылом вражеских войск, как дамоклов меч. Перспектива борьбы в таких условиях с могучим и прославленным противником не устраивала князя…
Ошеломленные внезапной атакой, дэвановцы оказались смятыми и, неся большие потери, в беспорядке начали отходить по тракту в сторону Калгана… Внезапно налетели наши истребители и обрушили на передовые части армии князя Дэвана мощные огневые удары. Рев моторов наводил ужас на людей и лошадей. Плотная конная масса металась из стороны в сторону, еще больше сбиваясь и уплотняя строй. Обезумевшие кони шарахались, сбрасывали седоков и уносили в степь тех, кто чудом удержался в седле.
Самолеты разметали основную массу дэвановцев. Лишь небольшой части конницы удалось отделиться. Она пыталась спастись бегством в сторону Долоннора.
Корзун приказал батареям нанести по беглецам удар. Одновременно наперерез им устремились наши танки и кавалерия… Пленные – в основном представители племени чахар – смотрели на наших офицеров со сложным чувством внутреннего напряжения, любопытства и страха».
Генерал-полковник Людников рассказывал: «Преодоление Большого Хингана для некоторых частей и соединений армии не обошлось без неприятных приключений. Так, в лабиринте гор запуталась и зашла в тупик дивизия генерала Л. Г. Басанца. Обнаружил ее офицер штаба армии майор Ковалев, совершив полет над горами на По-2. Прошло немало времени, прежде чем дивизия вышла на нужный маршрут.
В течение 12–14 августа японцы предприняли ряд контратак в районах Линьси, Солунь, Ванемяо, Бухеду, но в ответ получили сильные удары. Части 39-й армии заняли города Улан-Хото и Солунь, после чего устремились на Чанчунь».
Сталин же в Москве в очередной раз встречался с гоминьдановской делегацией. Девятый раз, по моим подсчетам. Сун начал с приятного:
– Чан Кайши согласен на признание независимости Монгольской Народной Республики в пределах существующих границ.
Сталин предложил, чтобы Заявление о признании независимости МНР вступило в силу после ратификации Договора о дружбе. Затем опять споры о том, кто будет назначать начальников железных дорог и портов. Компромисс находят на паритете китайского и советского представительства в руководящих органах.
Возникла и еще одна непростая проблема. Молотов поднял вопрос о том, кто будет оплачивать пребывание советских войск в Маньчжурии?
– Китай уже воюет 8 лет, страна разорена и китайскому правительству трудно будет содержать советские войска, – уверял Сун.
– Во всех странах, куда бы ни вступали советские войска, они снабжались за счет этой страны, – заметил Сталин.
– В Китае снабжения и питания не хватает даже китайской армии, и, например, американцы все оплачивают и, больше того, помогают Китаю по ленд-лизу.
– Соединенные Штаты – очень богатая страна. Советское командование в Маньчжурии столкнется с трудностями, связанными с тем, что у него не будет валюты, которая имела бы хождение в Маньчжурии…
Китайская сторона обещала подумать. Времени для раздумий оставалось все меньше – советские войска все дальше продвигались по территории Китая, громя отчаянно сопротивлявшиеся японские армии.
И китайские коммунисты все громче заявляли претензии на свою долю власти в послевоенном Китае. Мао Цзэдун в тот день утверждал: «Чан Кайши неизменно стремится лишить народ малейшей крупицы власти и не упускает ни малейшей выгоды. А мы? Мы проводим курс – действовать острием против острия, бороться за каждую пядь земли. Мы платим ему той же монетой. Чан Кайши все время стремится навязать народу войну, он держит меч и в левой, и в правой руке. Отвечая ему тем же, мы тоже взяли меч… Сейчас Чан Кайши точит меч, поэтому и нам нужно точить меч…
Организовать народ должны мы. Свергнуть китайских реакционеров должен организованный нами народ. Ничто реакционное не рухнет, если не нанести по нему удара. Это тоже нечто вроде подметания пола: где не пройдешься веником, там сор, как правило, не исчезнет сам собой».
Сталин пребывал в благодушном настроении. Именно 13 августа были приняты решения о начале возвращения из Советского Союза военнопленных. Вышло совершенно секретное постановление ГКО № 9843сс, которое гласило: «Обязать НКВД СССР освободить и отправить на родину военнопленных рядового и унтер-офицерского состава из числа находящихся в СССР в районах бывших фронтов, всего в количестве 708 тыс. человек, в том числе:
а) всех военнопленных следующих национальностей: поляков 19 800, чехословаков (чехов, словаков, русинов) – 32 600 чел., югославов (сербов, хорватов, боснийцев, словенцев) – 9500, итальянцев – 19 640, бельгийцев – 1800, голландцев – 1300, люксембуржцев – 720, датчан – 230, болгар – 280, американцев – 40, шведов – 31, швейцарцев – 24, греков – 20, англичан – 15;
б) венгров – 150 000, румын – 30 000, австрийцев – 30 000, в том числе всех инвалидов, больных и других нетрудоспособных;
в) немцев инвалидов и других нетрудоспособных – 412 000.
Не подлежат освобождению и отправлению на родину служившие в войсках „СС“, „СД“, „СА“, гестаповцы и все выявленные участники зверств».
Всего в 1941–1945 годах были взяты в плен 2 733 739 военнослужащих вермахта, из них в плену умерли 381 067. В первую очередь, как мы видим, отсылались партии военнопленных австрийцев, румын, венгров, чехов и только потом – немцев. Таким образом, в первые послевоенные годы основной контингент военнопленных, продолжавших трудиться над восстановлением разрушенного в СССР хозяйства, состоял главным образом из немцев. Отправка военнослужащих из СССР, начавшаяся 13 августа 1945 года, продолжалась до 1956 года.
Эйзенхауэр продолжал свой визит в нашу страну. Одним из наиболее запомнившихся всей американской делегации событий стало посещение ими футбольного матча. Когда вместе с Жуковым Айк появился на стадионе «Динамо», вспоминал Гарриман, «раздался такой гул приветствий, какого я не слышал еще никогда в жизни».
Эйзенхауэр рассказывал: «За те немногие дни, что мы провели в Москве, мы побывали на футбольном матче, где присутствовало 80 тысяч заядлых болельщиков; осмотрели Московский метрополитен, которым русские очень гордятся, и посетили художественную галерею. Мы провели полдня на авиационном заводе, выпускающем штурмовики, и целый день – в совхозе и колхозе. Повсюду мы видели свидетельства простой и искренней преданности родине – патриотизм, который обычно выражался словами: „Это все для матери-Родины“…
Вершиной всех событий, связанных с нашим пребыванием в Москве, стал обед в Кремле. В сверкающем огнями зале находилось множество маршалов Красной армии и ряд работников Министерства иностранных дел, которые выполняли роль переводчиков. Из моей группы здесь присутствовали офицеры, а также посол и генерал Дин. Было провозглашено множество тостов, и каждый из них отражал дух сотрудничества и совместной работы, какая постепенно сложилась в ходе войны. После обеда состоялся просмотр фильма, посвященного операциям русских по взятию Берлина. Как объяснил мне переводчик, в Берлинском сражении участвовали двадцать две дивизии и огромное количество артиллерии. Я заинтересовался фильмом, и генералиссимус с готовностью заметил, что даст мне копию фильма. Я сказал, что хотелось бы иметь также и его фотографию, и он ничего этого не забыл».
