От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

13 августа

На утро 13 августа премьер-министр адмирал Судзуки так и не принял решение согласиться с условиями ноты Бирнса.

В 8.45 шесть членов японского Высшего совета по руководству войной собрались в бомбоубежище под официальной резиденцией премьера. Едва заседание началось, как начальники штабов Тоёда и Умэдзу были приглашены к императору.

Облаченный в маршальский мундир Хирохито встал и заговорил размеренным голосом:

– Предложение о мире обсуждается в настоящее время с союзными странами. Каков ваш план, должны ли мы продолжать военные операции, когда мы ведем переговоры?

Умэдзу ответил за себя и коллегу:

– Мы воздержимся от агрессивных атак. Только в случае, если нападут на нас и потребуется принятие оборонительных мер, мы ответим огнем.

Император посмотрел на военных изучающим взглядом. И удовлетворился их ответом. Военачальники откланялись и поспешили вернуться на заседание Высшего совета. Продолжили дискуссию.

Каждый исступленно выступал с сольной партией, мало слушая аргументы других. Военный министр и начальники штабов требовали подтверждения от союзников, что их верховный главнокомандующий не будет отдавать приказы императору, а сохранение императорской системы правления не будет вынесено на всеобщее голосование, не произойдет оккупации главных островов, а японским вооруженным силам будет позволено самостоятельно разоружиться. Того и Ёнаи доказывали, что любое из этих требований, не говоря уже обо всех, приведет к срыву переговоров и продолжению войны.

Анами громко стучал кулаком по столу:

– Не может быть никаких разговоров об оккупации Японии и о капитуляции ее вооруженных сил, кроме как добровольной!

Ёнаи, которому препирательства надоели, заявил:

– Все это вопросы, уже решенные лично Его Величеством. Решение было принято 10 августа. Поэтому каждый, кто его оспаривает, становится бунтовщиком, выступающим против воли императора.

Но и этот аргумент не сработал. Премьер Судзуки, у которого кончились терпение и сигары, в 14.00 объявил перерыв. Все оставались при своем мнении.

Военные сводки меж тем становились все более тревожными. Весь день продолжались бомбардировки центральных областей Японии самолетами, взлетавшими с американских авианосцев. Корабли противника обстреливали прибрежные города. Советская армия стремительно наступала в Маньчжурии.

Того отправился к императору, чтобы доложить ему об официальном тексте (отредактированном в МИДе) ответа союзников. В ходе аудиенции Того рассказал о расстановке сил в «большой шестерке». Хирохито призвал добиваться принятия кабинетом условий союзников.

В 15.0 °Cудзуки собрал заседание правительства. Сакомидзу зачитал министрам официальный ответ союзников. Судзуки попросил каждого высказать свое мнение. Вновь завязалась дискуссия, но уже с большим количеством участников, чем с утра.

К семи вечера глава правительства решил, что все сказано, и предложил каждому огласить свое окончательное решение. Того, Ёнаи и восемь других членов правительства были за принятие условий союзников. Анами, министры внутренних дел и юстиции требовали продолжения переговоров. Министр вооружения и боеприпасов не принял окончательного решения, а еще один министр заявил о готовности принять решение самого Судзуки. Но для принятия решения в правительстве требовалось единогласие. Тогда премьер взял слово:

– Я признаю, что, когда я впервые прочитал ответ союзников, я не мог понять, каким образом его можно принять. Я был полон решимости сражаться до последнего и поддерживать наших героических защитников. Однако я решил перечитать ноту и прочитал ее несколько раз. И наконец понял, что союзники не имеют коварных намерений. Его Величество одержим только одной мыслью – покончить с войной и восстановить мир. Моим долгом и желанием на посту премьера было всегда следовать императорской воле. Поэтому собираюсь еще раз рассказать императору о заседании правительства и снова просить у Его Величества высказать окончательное решение.

На этом Судзуки заседание закрыл. Генерал Анами последовал за премьером в его кабинет.

– Господин премьер-министр, не сможете ли вы подождать еще два дня и только тогда созвать Императорскую конференцию? – попросил Анами.

– Время не ждет, Анами, – отвечал премьер, – мы не должны упускать эту возможность. Я сожалею.

Анами понял, что дальнейшие слова ничего не дадут. Он поклонился, вышел и отправился в свое министерство.

Генеральный штаб армии и военное министерство весь день напоминали растревоженный улей. Молодые и зрелые офицеры наперебой выступали против какого-либо перемирия, а тем более капитуляции. Сообщения о собиравшихся повсюду в городе взбудораженных и готовых на решительные действия групп военных постоянно приходили и в министерство иностранных дел, и в аппарат премьер-министра.

Анами вернулся на рабочее место и в 21.00 принял у себя группу «молодых тигров» во главе с Такэситой.

Старшими по званию были полковники Окикацу Арао и Инаба. К ним присоединились майор Кэндзи Хатанака, подполковник Дзиро Сиидзаки (оба подчиненные Такэситы) и подполковник Масатака Ида. Все они были не только фанатичными поклонниками генерала Анами, но и идейными последователями (как и сам Анами) профессора Токийского университета Хираидзуми, который проповедовал неразрывную связь истории и мифа в судьбе Японии и обязанность подданных хранить Имперский путь, иногда даже против воли самого императора. Хираидзуми был культовой фигурой в ультранационалистических кругах.

План, который шестерка предложила военному министру, был прост: сделать Анами, на тот момент, вероятно, самого могущественного человека в стране, военным диктатором и продолжить войну. Анами уже имел общее представление о намерениях своих «молодых тигров» и раньше, как мы знаем, их не остановил.

Теперь же Такэсита со всей страстью требовал от военного министра отказаться от капитуляции, продолжить войну и отдать приказ Армии Восточного округа о введении военного положения. Полковник Арао пошел в детали:

– Мы пришли именно сейчас, так как считаем, что созрели все условия для государственного переворота. Поскольку в правительстве решили, что Потсдамская декларация должна быть принята, остается единственный выход – сменить правительство. Сделать это надо немедленно. Важнее всего добиться, чтобы новое правительство продолжило вести решающую битву за родину вплоть до последнего японца.

Весь замысел основывался на параграфе императорского указа о военном положении, который разрешал командирам местных гарнизонов в чрезвычайных обстоятельствах объявлять военное положение «временно и без санкции императора». Согласно плану «тигров», Токио подпадал под действие указа, и в нем необходимо ввести военное положение. Императора после этого нужно изолировать от фракции пацифистов (Судзуки, Кидо, Того) и обратиться к нему с просьбой издавать приказы, необходимые для продолжения войны. Переворот может иметь успех только при условии, что свое согласие дадут военный министр, начальник штаба армии, командующий Армией Восточного округа и командующий Императорской гвардией. Для успеха этого плана Анами должен был сказать «да». Заговорщики были уверены, что армия их поддержит.

Анами признался собравшимся, что уже с 9 августа возмущен позицией капитулянтов. Попросил Арао показать ему изложенный на бумаге план и внимательно прочел его в полном молчании.

– Что вы можете сказать о средствах связи? – наконец спросил он.

Арао рассказал, как они планировали изолировать дворец, обрезав телефонные линии и закрыв ворота, захватить радиостанции и установить контроль над прессой. Анами произнес:

– План очень сырой. В отношении дворца план имеет особое значение. Его следует доработать. Я дам вам ответ, после того как обдумаю все ваши предложения.

Но затяжка с окончательным ответом никак не устроила «тигров», собиравшихся выступать уже в полночь. Теперь мятеж откладывался. По крайней мере до завершения заседания кабинета министров, который должен был собраться назавтра в десять утра. Это и станет новым сроком.