Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения - фон Икскюль Якоб
Проводником каждого функционального круга, который осуществляется в теле животного, является нервная система, проводящая поток раздражения от рецепторов (органов чувств) через центральные органы восприятия и действия к эффекторам.
В доме растения нет нервной системы, в нем отсутствуют органы восприятия и действия. Поэтому для растения не существует носителей значения, функциональных кругов, признаков восприятия и действия.
Дом животного подвижен и способен при помощи мускулов повсюду перемещать свои рецепторы.
Дом растения лишен возможности самостоятельного передвижения, поскольку он не имеет ни рецепторных, ни эффекторных органов, при помощи которых растение могло бы выстраивать свой окружающий мир и овладевать им.
У растения нет каких-либо особых органов восприятия окружающего мира, оно непосредственно погружено в мир своего обитания. Связи между растением и местом его обитания в корне отличаются от связей между животным и его окружающим миром. И только в одном аспекте строение растений и животных совпадает. Они способны проводить строгий отбор, исключать или воспринимать те импульсы, что исходят от воздействующего на них внешнего мира.
Лишь определенная доля внешних импульсов воспринимается органами чувств животных и действует на них как раздражители. Раздражение преобразуется в нервное возбуждение, чтобы быть переданным центральным органам восприятия. Затем в органах восприятия возникают соответствующие сигналы восприятия, которые, преобразуясь вовне в перцептивные признаки, становятся свойствами носителей значения.
Сигналы восприятия, полученные в воспринимающем органе, если можно так выразиться, индуцируют в центральном органе действия соответствующие им импульсы, которые становятся источниками потоков возбуждения, направляющихся к эффекторам.
Когда мы говорим о влиянии (индукции) сигналов восприятия на импульсы, то его ни в коем случае не следует представлять себе наподобие электрической индукции между двумя работающими параллельно проводами, но как индукцию, возникающую при переходе мелодии от одного тона к другому.
У растений также есть жизненно важные раздражители, наделенные значением и выделяющиеся среди других факторов влияния, воздействующих на растение со всех сторон.
Растение соприкасается с внешними воздействиями не при помощи рецепторных и эффекторных органов, но оно, оставаясь внутри своей жилой оболочки, способно осуществлять отбор раздражителей благодаря слою живых клеток.
С тех пор как Иоганнес Мюллер провел свои исследования, нам известно об ошибочности представлений о механическом ходе жизненных процессов. Даже элементарный рефлекс смыкания век при приближении инородной частицы к глазу суть не просто следствие цепи физических причин и следствий, но упрощенный функциональный круг, начинающийся с восприятия и оканчивающийся действием. То, что в этом случае функциональный круг не проходит через головной мозг, но прокладывает свой путь сквозь низшие центры, ничего не меняет в его характере. Также и простейший рефлекс по своей природе представляет собой действие, основанное на восприятии и действии, даже если рефлекторная дуга состоит лишь из цепи отдельных клеток.
Об этом мы можем говорить с полной уверенностью с тех пор, как Мюллер продемонстрировал, что всякая живая ткань отличается от неживых механизмов тем, что, наряду с физической энергией, содержит «специфическую» жизненную энергию. Для внесения окончательной ясности сравним живой мускул с колоколом, и мы увидим, что колокол может выполнить свою функцию — зазвенеть, — только если мы будем раскачивать его из стороны в сторону. Всякая попытка заставить колокол звучать другими способами потерпит неудачу: ни нагревание или охлаждение, ни воздействие кислотами или щелочами, ни действия магнитов или электрического тока не возымеют никакого влияния на его функцию — колокол будет молчать. И напротив, живой мускул, жизненной функцией которого является сокращение, будет сокращаться под влиянием всех внешних воздействий до тех пор, пока они не прекратятся. Колокол функционирует как мертвый объект, испытывающий внешние воздействия, живой мускул — как субъект, преобразующий все внешние воздействия в одно и то же раздражение, которое провоцирует его сокращение.
Если бы у нас было несколько живых колоколов, каждый — со своим звучанием, то можно было бы исполнить мелодию, воздействуя на них не только механическими, но также электрическими и химическими средствами, ибо звуки-субъекты (индивидуальные тональности) [56] отдельных колоколов раздавались бы в ответ на любой из таких раздражителей.
Однако значение живых курантов состояло бы не в этом, поскольку в конечном счете, даже если бы они управлялись химическим или электрическим способом, они всё равно остались бы лишь механизмом, пусть и наделенным бесполезными звуками-субъектами.
Куранты, состоящие из живых колоколов, должны были бы обладать способностью издавать мелодию не только в ответ на механическое воздействие, но и сами по себе. При этом каждый звук-субъект должен был бы приводить в действие следующий за ним в соответствии с порядком звуков, обусловленным мелодией.
Именно это и происходит в каждом живом теле. Мы можем, конечно, вспомнить, что во многих случаях — особенно при передаче возбуждения от нервов к мускулам — живая игра звуков-субъектов заменяется механико-химическим сцеплением. Но подобные случаи всегда являются лишь следствием механизации, выступающей в качестве вторичного процесса. Вначале все зародыши живых существ состоят из свободных клеток протоплазмы, которые подчиняются только мелодической индукции своих звуков-субъектов.
Неопровержимое доказательство этого факта привел Арндт [57] в своем фильме, в котором на наших глазах разворачивается возникновение слизевика. Вначале зародыши этого гриба состоят из трех подвижных амеб, которые заняты тем, что поглощают бактериальную флору, будучи совершенно независимыми друг от друга. При этом амебы размножаются делением. Чем больше пищи, тем быстрее умножается их количество. В результате пища в один момент повсеместно истощается.
И тогда происходит нечто необычное: все амебы образуют несколько равномерных групп и в составе этих групп сходятся к общему центру. Добравшись до него, они громоздятся друг над другом, так что прибывшие на место первыми становятся надежными опорными клетками, а следующие за ними служат лестницей. После того как достигнута конечная высота столбика толщиной с волос, клетки, прибывшие последними, превращаются в плодовые тела, семенные капсулы которых содержат живые споры. Ветром семенные капсулы развеиваются и переносятся на новые пажити.
Никто не усомнится в этом случае в том, что тонко выстроенная механика тела этого гриба суть произведение свободно живущих клеток, которые подчиняются лишь мелодии, властвующей над их звуками-субъектами.
Исследования Арндта весьма важны и потому, что здесь идет речь о живом существе, которое на первом этапе своей жизни ведет себя как животное, а на втором становится растением.
Нельзя игнорировать тот факт, что у всех амеб — и грибные амебы не являются здесь исключением — есть свой, пусть и ограниченный, окружающий мир. В нем из окружения в качестве носителей значения выделяются бактерии, их воспринимают и с ними взаимодействуют амебы. Сформировавшийся же гриб уже является растением, не имеющим характерного для животных окружающего мира, но заключенным в жилую оболочку, состоящую из факторов значения.
Фактором значения, который целиком определяет существование взрослого слизевика, является ветер, навстречу которому он разрастается с поразительной последовательностью. Хотя его строение не так совершенно, как шапка одуванчика, его споры легко становятся добычей ветра, который обеспечивает их распространение на большой территории.
3. Усвоение значения
Ареал обитания, который мы видим распростертым вокруг животного, с позиции самого животного представляет собой его окружающий мир, пространство которого наполнено самыми разными носителями значения. Ареал обитания растения, который мы можем очертить вокруг места его произрастания, с позиции растительного субъекта превращается в жилую оболочку, сформированную из различных факторов значения, которые подвержены постоянной смене.
