Алессандро Надзари - MCM
— Ты всё-таки продолжаешь считать, что была диверсия.
— Возможно, не прямая. Возможно, их использовали для добычи и передачи информации, чтобы не выдавать себя. Бэзи нет в нашей картотеке, но, возможно, был? Равно как документация по тому особняку? Кажется, от нашей беседы Селестина впала в каталепсию.
— В каталепсию впали наши сети, — не сразу откликнулась она, но зрачки её были расширены, а речь убыстрялась. — И насколько мне помнится, каталепсия — часть кататонического синдрома.
— Мы от театральной риторики переходим к психиатрии? — приподнял бровь Саржа.
— А мы разве до этого описывали ею сам канальный коллапс? Нет, только то, как это обставили, — парировала Сёриз.
— Справедливо. Итак?
— Сейчас штаб не в состоянии регистрировать добрую часть производства и воспроизводства урбматерии, и в основном, как я поняла, ориентируется по косвенным признакам, сопоставляя с данными от тела-скриптора.
— Да, и устанавливает параллельные коммуникации в выявленных зонах.
— Но это первая часть — ступор. Его может — и наверняка сменит — возбуждение.
— Не демонизируем ли мы противника? И потом, так закон равновесия не срабатывает.
— Закон равновесия, может, и нет, но что мешает кому-то запасаться умбрэнергией, пока мы этого не видим? Аккумулировать достаточно умбрэнергии — и окончательно затопить все линии коммуникаций, разорвать их избыточным давлением.
— Чтобы что-то запасти, это нужно где-то запасти. А все компенсационные резервуары мы проверили.
— Да, но оцени затею: к затмению мы были готовы, а так…
— …А так это сделают, когда мы не этого не ожидаем. Ладно, я понял. И нас тогда накроет дважды, если не трижды: по сетям, считающимся сфальсифицированными, по действующим, и по тем, что мы устанавливаем поверх прежних.
— А это уже никакая не прикрытая театральностью попытка недобросовестного поглощения.
— Обязательно ли это воплощать? Оставить в качестве угрозы.
— Нелогично. Сообщит ли противник сам, догадается ли Директорат, — что мы сейчас и сделали, — оба варианта предполагают знание и порождают готовность. Если удар и не будет отражён, то уж, во всяком случае, смягчён.
— Чувствую, мы можем добраться до ещё какого-то, более глубокого уровня, но я не понимаю, какого.
— Да. Давайте пока не усложнять и представим хоть какую-то концепцию. Ну, я надеюсь, что наш очередной маленький акт насилия над мозгами не сыграл против нас.
— Нет, мне даже удалось заполнить часть пробелов. Идём.
Коллективный визит в комнату с сиренариумом — экстраординарное событие, по меркам этикета Директората даже грубое, если только папá Блез сам того не желал. Но иначе в состязании было не победить. Вот и папá, кажется, готовился к противостоянию: вход в кабинет сторожил отряд преторианцев, — в последнее время совершенно не покидавших пределы здания Директората, истово ими обмаршированного вдоль и поперёк, и, как подозревал Саржа, в этом смысле караул был для них заменой отдыху, — а на нём самом была красная форма, каковой ни один из вошедших, скорее всего, в своей жизни не видел. Было в ней что-то… маскарадное? Пожалуй, что так. Должно быть, он собирался к выходу куда-то, но Саржа об этом не упоминал, да и сейчас в подтверждение тому жал плечами.
— Папá Блез, — начал он как старший в цепочке. — Простите наш совместный визит, однако, как вы убедитесь, его суть не терпит отлагательств, а подобная форма — оправдана.
— О, сыновья и дщери, я и не надеялся, что вы устоите пред искушением нарушить правила, пускай неписаные. Слушаю вас. Слушаю, поскольку не вижу в ваших руках ничего для уединённого чтения.
— От нашего имени говорить будет Селестина.
— А, моя целеустремлённая Селестина. Что же обнаружила? Что же соединило вас?
— Папá Блез, Директорат в ближайшее время ждут испытания, всё ныне происходящее по отношению к которым — лишь препарация, расстановка сил. И всё действительно берёт начало в апреле и мае. Всё ещё не знаю, как взорвали мост, но я могу с уверенностью сказать, что Большая небесная сфера использована как запасник умбрэнергии. Назначьте ревизию, и да послужат её результаты подтверждением моему предположению. И коль скоро верно оно, верно и другое: это не единственная подобная батарея, в городе расположены ещё несколько подобных объектов. И расположены они, я уверена, в районах, где мы испытываем проблемы с коммуникациями регистрации. Теми проблемами, что открылись перед нами на вторые постэклипсические сутки. И здесь я вывожу, что одно состоит в связи с другим. Это не единичный акт, но развёрнутый план, каждый из элементов которого имеет строгую направленность — против Директората как структуры и как источника власти. Более того, есть опасение, что и лично против вас, папá Блез. Организаторы этого дерзкого проекта смогли даже привлечь на свою сторону каждого девятого минора… К сожалению, все они погибли при пожаре в Нёйи-сюр-Сен. То, что Директорат всё ещё принимает за свою неосмотрительность, за свою недальновидность или своего рода аллергическую реакцию урбматерии и тела-скриптора и в связи с чем раскалывается на группы, таковым не является. Всё это злой умысел, дабы мы растрачивали силы и увязали в неконтролируемом настоящем. А меж тем следует готовиться к будущему: если верно, что существуют несанкционированные Директоратом резервуары умбрэнергии, то в один день затаённую в них мощь непременно выпустят. Мы считали себя несокрушимой доминантой, но вот перед нами сценарий, кульминацией которого полагают уничтожение Директората или подчинение его себе. Мы полагаемся только на свои силы, мы зажаты в тиски навязанных нам и нами границ, в то время как заговорщики стремятся границы разрушить. Они и сами, по нашему предположению, ведут своё происхождение вне городского вала. И они считают, что после всего смогут контролировать выпущенный ими хаос. Нам следует перестать искать ответы в собственной исключительности и её неидеальности и признать, что есть равный нам по силе и по владению умбрэнергией.
«Вот это и была твоя речь, Селестина?» — промелькнуло в голове каждого из присутствующих в кабинете, включая Селестину. Нет, а чего они ожидали от полуэкспромта? И потом, вряд ли бы папá оценил все эти театральные сравнения и совсем уж гипотетические построения. Ему сейчас ни к чему было знать об иерархии и прочих подробностях, которые всё же стоит выдавать порциями по мере поступления вопросов. Если они вообще будут. Сейчас цель — убедить его поменять отношение к происходящему.
— Есть ли тому доказательства, моя дотошная Селестина? — «Получилось?!» — Кроме как снова заглянуть на Сюфран?
— Папá Блез, вы сказали, что в руках у нас ничего нет. И вам наверняка известно, что я и Сёриз были в Нёйи-сюр-Сен. Вот, от сгоревшего особняка, где проводилось собрание, к нам под колёса прилетело это, — и Селестина, никогда не умевшая играть в карты, вынула козырь. — Так вот, пожалуйста, посмотрите.
— «…танут светочем…»? Нужны пояснения, моя запасливая Селестина.
— Кто бы стал заказывать печать плакатов, — а это когда-то было плакатом, — если бы дело того не стоило? Это даже не просто агитационный плакат, а приглашение на представлени-йе, — получила Селестина укол пальцем от Сёриз.
— Вот как? Полагаю, кто-то попал на предпремьерный показ?
— Конечно, папá Блез. И мы надеялись попасть на оба, однако во второй раз у факиров что-то не заладилось. К-хм. Если кратко, то задумкой было сокрушить тенёта некоего Зверя, обвившего ими весь город, обернуть против него ловушки. Стоит полагать, что речь — о Директорате и его коммуникациях. Окончившееся трагедией собрание же, скорее всего, должно было разъяснить, как этого собирались добиться, причём приглашение на него ещё нужно было получить. Мы отбор не прошли, так что узнали всё в последний момент.
— Но не сгорел ли цирк со своими клоунами? Не кончилось ли всё на этом?
— Не найдено подтверждение гибели их лидера, так что это ещё не конец. Кроме того, вряд ли бы здесь управились одним составом. Это нужно проверить. И помимо этого, папá Блез, как минимум уцелели ещё двое, как вы выразились, клоунов. Полагаю, было бы неплохо проследить за ними. Строго говоря, мы уже знаем, где их искать, а потому от слежки стоит перейти к более контактному способу добычи информации.
— Мой всезнающий Саржа, находишь ли ты это обоснованным?
— Да, папá Блез. Кто-то весьма основательно подготовился. Вполне вероятно, что даже как-то смог воспользоваться нашими ресурсами. Имел доступ в Директорат. Быть может, в архив. Пропал один из сотрудников. Он мог как передавать сведения, так и стать свидетелем этому. Если Селестина права в том, что мост был намеренно взорван, то на счету заговорщиков уже девять жизней — они могут отнять ещё, и можно подозревать, что речь пойдёт не о единицах, но о более высоких порядках вплоть до тысяч. Возможно, они и в самом деле начнут с неугодных свидетелей.
