Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

— Чтобы тебя проведать.

— Для чего? — в моем голосе звучит оборонительная нота, но кроме тех случаев, когда рядом находился Дэниел, и редких встреч в кампусе, мы почти не общались. — Если ты здесь, чтобы назвать меня стервой или еще как, дерзай. Выскажись и уходи.

Он улыбается.

— С какой стати мне убирать гостиную, а потом оскорблять тебя?

Я пожимаю плечами. Вопрос звучит нелепо даже для меня, но кто знает, на что способны люди. В конце концов, он лучший друг человека, с которым я порвала. Когда рассталась с Брайсоном, его друзья, даже зная, что он сделал, все равно меня оскорбляли.

— Я его бросила. Выгнала. Он наверняка меня ненавидит. Я думала, вы все меня ненавидите, — слова срываются с губ, оставляя во рту привкус желчи.

Он качает головой, глядя на меня с искренним недоумением.

— Дэнни не такой. Он слишком добр к собственному же сожалению. Не думаю, что способен кого-то ненавидеть, даже если бы захотел, и уж тем более тебя. Ты для него важна, больше, чем, пожалуй, кто бы то ни был. Что, честно говоря, чертовски обидно, ведь я его лучший друг.

Уголки моих губ едва дергаются, но остальные его слова впиваются в грудь, как раскаленное железо.

— Ты все слышал. Давай не будем делать вид, что этого не было. Пьяный или нет, ты знаешь, что в его словах есть доля правды, — я замолкаю, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли. При воспоминании о его словах снова подбираюсь к краю пропасти.

— Да, Дэнни был пьян, но, несмотря на сказанное, я знаю, что не стоит принимать его слова близко к сердцу. Ты просто попалась под руку, — он морщится. — Это время года тяжело ему дается, как и всей семье, к тому же Брайсон столкнул его в бассейн, и именно это стало последней каплей, — Энджел ненадолго замолкает. — И я знаю, ты злишься не на сказанное. Ты злишься, что, как и я, пропустила предпосылки. Можешь представить, сколько лет своей жизни я провел с ним? Мы практически выросли вместе. Я знаю — ну, думал, что знаю о нем все, но оказалось, это не так. Я не знал, что ему тяжело. Дэниел всегда улыбался, всегда смеялся, всегда пытался подбодрить кого-то. Даже Брайсона, который этого не заслуживал — Дэнни поддерживал его, когда того настигали неудачи, — он закатывает глаза. — Я должен был заметить предпосылки, и всегда буду ненавидеть себя за то, что пропустил их.

Я морщусь, ненавидя то, как начинает пощипывать нос. Я не собираюсь при нем плакать, твержу себе это снова и снова, но упрямая слеза все равно скатывается по щеке, потому что он не ошибается.

Я яростно смахиваю ее.

— Я не хотела расставаться, но была обязана. Не знаю, поддержать его. Я просто...

— Ты ведь шутишь?

— Что?

— Возможно, я и пропустил тревожные звоночки, но с тобой он был другим. Называй это любовью или как хочешь, но с тобой он казался светлее.

Я скептически фыркаю.

— Светлее?

— Ага, ты заставляла его хихикать в раздевалке. Хотя, будем честны, не производишь впечатление человека с чувством юмора.

— Эй, — я ошарашена.

— Разве я соврал?

— Ну, нет, но я могу быть смешной.

— Конечно, — протягивает он с издевкой.

— Это твой способ меня подбодрить? Потому что выходит чертовски плохо.

— Виноват. Тогда скажу так: Дэнни был... является... дикарем. Одержимым. Немного спятившим, когда дело касается тебя. Никогда не видел его таким, — он бросает мне вызывающую ухмылку.

В животе странно екает.

— И к чему ты ведешь?

— Просто хочу, чтобы ты знала, я понимаю. У тебя, может, проблемы с эмоциями или что-то в этом роде, но если разобраться, мы все в какой-то степени больные.

— Это твой способ меня подбодрить? — переспрашиваю я.

— Да, нет. Вот знал же, что надо было взять с собой Кая. Он мастер в таких вещах, — на долю секунды Энджел призадумывается, почесывая затылок. — Я просто пытаюсь быть воодушевляющим.

— Воодушевляющим?

— Наверное, не совсем подходящее слово, — он снова чешет затылок, потом выдыхает. — Ох, к черту. Слушай, я не силен во всем этом. И, говоря начистоту, не совсем опытен. Ни черта не понимаю в отношениях, но знаю своего лучшего друга. Я знаю Дэниела достаточно, чтобы понимать: все, что он к тебе чувствует, не является фальшивым или чем-то, что, как он считал, должен чувствовать, чтобы сделать тебя счастливой или помочь почувствовать себя лучше. Я понимаю, что сказанное им – полное дерьмо, но Дэнни был пьян, а ты попала под руку. Я не могу это объяснить, и не буду, сам запутаюсь. Но я знаю одно: Дэниел на все готов ради тебя. Ты могла бы кого-нибудь убить, и он даже бровью не повел бы; просто схватился бы за лопату. Вот на какую хрень он готов ради тебя пойти.

Уголки губ сами собой тянутся вверх, я вспоминаю ту ночь, когда он решил присоединиться к порче шин Брайсона.

Энджел отталкивается от стены и опирается на подлокотник дивана.

— Я понимаю, почему ты ко мне не расположена. Ну, я, считай, вломился в дом, выбил окно, которое, кстати, собираюсь починить, и вообще появился из ниоткуда. Мы почти не общались. Следовало бы проявить инициативу раньше, но я никогда не знал, как. О чем бы мы вообще говорили? А потом подумал о Дэнни. О том, какой он экстраверт и как умудряется найти тему для разговора буквально с кем угодно. Бьюсь об заклад, он бы и стену разговорил. Не знаю как, но нашел бы способ.

Смешок щекочет горло, но я сглатываю его.

— Да, нашел бы.

— В общем, пытаюсь сказать, что я тебя понимаю. Ты пережила много неприятного, но разве не как каждый из нас? Я знаю, ты чувствуешь вину и думаешь, что могла сделать больше, но ты делала все, что могла и, клянусь, для него этого было достаточно, — он смотрит на меня с тем тихим, усталым сочувствием, которое почему-то бьет сильнее любых слов. — Не вини ни себя, ни его. Вам обоим это ни к чему. Вздремни, подумай о произошедшем, не знаю. Делай, что должна, но не ставь на нем крест.

Отчаяние в его голосе сжимает мне горло, отчего продолжать разговор становится труднее.

— И еще, я тоже рядом. Как видишь, я не мастер мотивационных речей и задушевных разговоров, но если тебе нужно поговорить, я рядом. Я хороший слушатель. Или если тебе больше по душе крушить все подряд, неподалеку есть комната гнева. Могу свозить, если захочешь. Плавать я умею, но, если решишь оторваться, вряд ли догоню. Не против покрасить ногти, если тебе такое нравится. Или сделать пирсинг, не стану возражать. Но восковую депиляцию даже не предлагай. И романтические комедии для меня та еще пытка. Пробовал, не понравилось.

Я пытаюсь сдержать смешок, но все-таки тот вырывается. Энджел улыбается.

— Почему ты ко мне добр?

Он смотрит на меня несколько секунд.

— Кто-то же должен. Сама-то не можешь; ты слишком строга к себе.

— Ты говоришь, как он, — выдыхаю я.

— Я многому у него научился.

— Как он? — гулки стук сердца отдает в уши, ладони потеют.

Во взгляде Энджела появляется отстраненность.

— Э-э, не очень, но не хочу, чтобы ты подумала, будто я пришел уговаривать навестить его. Не приходи из чувства долга. Не поступай так с ним. Приходи только если действительно захочешь. Если будешь уверена, что не уйдешь.

— А если приду, и ты ошибаешься? Если Дэниел поймет, что я не та, кто ему нужен? — страхи пожирают меня изнутри, и, произнося это вслух, будто обнажаю все свои слабости.

— Полагаю, единственный способ узнать – это прийти.

17-е апреля

Мышцы скованы. Я с трудом поднимаю руку, чтобы постучать в дверь. И едва это делаю, тело покрывается мурашками, бросает в жар и холод одновременно.

Два дня ушло, чтобы набраться смелости и приехать к дому Дэниела. Казалось бы, ничего сложного, но внутри меня кишел целый рой тревог.

Негативные мысли заполонили мысли, заглушая любые разумные доводы. Так происходило до тех пор, пока Виенна не вытолкала меня из дома и не запихнула в свою машину, не оставив выбора, кроме как увидеться с ним.