Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

Я чувствую, как все внутри медленно отключается, выходит из-под контроля. Не хочу этого, но не знаю, как остановить.

Поставь себя на первое место, говорила я Дэниелу, но это полная чепуха, потому что убедила себя в том же, и теперь одна. Я, в отличие от Дэниела, позволила себе быть счастливой. Он притворялся, а я и не замечала.

Я закрываю глаза, но успеваю что-то заметить. Что-то желтое.

Стикер, один из тех, что Дэниел оставлял где попало, из тех, на которые я надеялась никогда не наткнуться.

Я хочу сделать вид, что его нет, но тело двигается механически, слово не принадлежа мне, и тянется к стикеру. Когда подхватываю бумажку, тонкая нить, удерживавшая меня в здравом уме, обрывается.

Я рад, что ты осталась жива, Джозефина!

С любовью, Гарсия.

Слезы начинают бежать лицу прежде, чем я успеваю их остановить. Не знаю, когда они успели накопиться, но теперь льются нескончаемым потоком. Я сминаю бумажку, бросаю ее на пол и иду на кухню. Хватаю вазу с до сих пор стоящими в ней цветами и швыряю через всю гостиную.

Стекло разбивается о стену, вода разливается, а сухие увядшие лепестки и листья неторопливо разлетаются в разные стороны.

В полузабытьи я хватаю что-то еще, швыряю об стену, не заботясь, разобьется оно или куда упадет. Но этого недостаточно. Я все еще неистовствую, и в гостиной недостаточно вещей, способных попасть под руку.

Я направляюсь в единственное место, которого никогда не касалась, ее чертов кабинет. То самое место, которого всегда избегала. Я распахиваю дверь, хватаю ее медали, трофеи, фоторамки, бумаги – все, что для нее что-то значило – и швыряю из последних сил в стену.

Все рвется, разбивается, падает на пол. Когда я заканчиваю, когда сползаю вниз по стене и смотрю на последствия, я понимаю, насколько пуста, потому что ничего не меняется.

Она не вернется. Он не вернется.

Чувства не сделали ничего, кроме как показали, насколько я одинока.

Я резко выдыхаю, подтягиваю колени к груди и замираю, увидев бегающую полоску красного на предплечье. Я каким-то образом порезала ребро ладони и даже не почувствовала. Крови много, не настолько, чтобы умереть, но достаточно, чтобы та капала на пол и на одежду.

Я оставляю все как есть и сползаю на пол, свернувшись калачиком. Слишком устала, чтобы переживать или двигаться.

Я правда хотела сделать его счастливым, проносится в голове мысль, прежде чем я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

— Джози!

Я с трудом открываю глаза, но сразу закрываю их, увидев перед собой хаос. Сейчас я не готова с этим столкнуться.

— Джози!

Брови сходятся от далекого голоса. Женского, знакомого.

— Звони в скорую!

— Нет, не надо, — слова едва различимы, но, кажется, они расслышали.

— Ты истекаешь кровью, и дом...

Взволнованный, визгливый голос Виенны заставляет меня приподняться.

— Погоди, что ты здесь делаешь? — но замечаю Энджела, стоящего рядом с ней с телефоном в руке, и глаза едва не вылезают из орбит. — Почему вы в моем доме?

— Не знаю, что он здесь делает, но ты не отвечала на телефон! Какого черта, Джози? Я едва с ума не сошла от волнения, а теперь нахожу тебя в таком состоянии? Кто это сделал? Я вызову полицию и...

Она волновалась?

— Нет, не надо. Я в порядке. Это я сделала, но все нормально. Не так уж плохо, как может показаться. Погоди, как вы вообще сюда попали?

— Я разбил окно. Это был единственный способ попасть внутрь, — отвечает Энджел.

— Ты разбил мое окно? — я чувствую себя такой дезориентированной и тревожной. — Что ты здесь делаешь? — Дэниел тоже здесь? хочу спросить, но не решаюсь. И все же Энджел, должно быть, слышит немой вопрос в моей голове.

— Здесь только я. Я, э-э, зашел проведать тебя.

— Зачем? — одновременно спрашиваем мы с Виенной.

Энджел косится на нее, но после переводит взгляд на меня.

— Мне известно, что произошло в Рождество. Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— Разве не Дэнни должен этим заниматься? — она смотрит на него недоуменно и с недоверием.

— Мы расстались, — бормочу я. Произнесла это вслух, и все внутри снова разбивается вдребезги.

Виенна аж подскакивает, уставившись на меня с неверием.

— Что? Как? Прости, кажется, я ослышалась. Вы расстались? Но, Джози, он же смотрит на тебя, будто...

Я качаю головой, потирая начинающие жечь глаза.

— Я правда не хочу это обсуждать. Прости, что заставила волноваться, и все еще не до конца понимаю, что ты здесь делаешь, но я в порядке. Я просто немного... — сжираю себя изнутри от стыда. Меня не должны были застать в таком состоянии. — вошла в кураж.

— Он тоже говорит, что в порядке, но это не так. Так что не ври.

— Что случилось в Рождество? — она не давит, но выглядит и звучит обеспокоенной.

Я опускаю взгляд, пряча лицо в ладонях. Я бы солгала, но, может, Виенна отстанет, услышав, насколько я больная на голову.

— Я собиралась покончить с собой, но Дэниел остановил. Это он рассказал?

— Дэнни возвращался сюда каждый день после того случая, пока я не решил навязаться в канун Нового года, — признается он.

— Джози... — Виенна опускается на пол передо мной, ее лицо искажено горем. — Я... — она прокашливается и часто моргает, пытаясь сдержать слезы. Затем пододвигается и обнимает меня.

Это застает врасплох. Я не знаю, что делать, поэтому просто сижу, не двигаясь.

— Я в порядке, — шепчу я, но голос предательски срывается. — Я в порядке.

— Не говори так. Ты не в порядке. Не нужно притворяться. Мы рядом.

Я чувствую себя неловко и, сама того не желая, встречаюсь взглядом с Энджелом, и тот кивает. Он ведь почти не знает меня, так почему вообще беспокоится?

— Вам не обязательно здесь находиться, — в голосе больше мольбы, чем утверждения. Я говорила то же самое Дэниелу, и тот остался, а теперь его нет. Я не могу позволить себе снова к кому-то привязаться.

— Я никуда не уйду. Я рядом и буду с тобой столько, сколько понадобится.

Я снова плачу. Не хотела, но слезы все льются, а Энджел просто стоит и смотрит на меня.

— И я рядом, — говорит он, но затем выходит из комнаты.

— Ты не одна. До тех пор, пока дышу, я буду прикрывать твою спину, Джози. Ты не избавишься от меня, пока мы живы.

— Хватит, не говори так, — теперь я рыдаю у нее на плече, но Виенна не отпускает. В этот момент Энджел возвращается с мокрыми и сухими бумажными полотенцами.

— Я просто обработаю, — он опускается на колени, берет мою руку и осторожно стирает кровь.

Что вообще происходит?

Виенна садится рядом, обвивая рукой мои плечи, пока Энджел продолжает обрабатывать рану.

— Все будет хорошо. Мы рядом, слышишь?

Мне удается перестать плакать, остаются лишь редкие всхлипы. Это единственное, что заглушает тишину.

Закончив, Энджел снова уходит.

— Ты не одна, — тихо говорит она и смотрит на меня с дрожащей улыбкой на лице.

— Но...

— Никаких «но». От этой дружбы тебе не отвертеться. Мы во всем разберемся, и ты позволишь помочь. Хорошо?

Меня это пугает, но я все равно киваю.

— Где у тебя хранятся чистящие средства? — спрашивает Энджел.

56

Джозефина: 15-е апреля

Я нервно кручу кольцо на пальце, уставившись на безупречно чистую гостиную.

— Если серьезно, почему ты здесь?

Ви вышла ответить на звонок, оставив нас с Энджелом наедине. Мы стоим в гостиной, которую он прибрал совершенно один. И я до сих пор не могу понять, как и зачем это сделал.

Он смотрит на меня оценивающим взглядом, тем самым, что использует перед тем, как сделать подачу. Нервирует, а я терпеть это не могу.

Кажется, Энджел чувствует мое состояние, поскольку взгляд заметно смягчается, будто только сейчас он понял, как на меня смотрит.