Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

— Он погиб не из-за тебя. Хочу, чтобы ты это понял. Это не было твоей виной. Никогда не было. Ты имеешь право строить счастье с Джози, так позволь себе это. Я видел, как ты смотрел на нее, как она смотрела на тебя. Мама тоже видела. И Пенелопа только об этом и говорит.

— Мы больше не вместе, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Так что, может, не будем сейчас о ней. Потому что, если честно, от этого поднимается тревога, — я сжимаю дрожащие ладони в кулаки. — Просто хотел, чтобы ты знал, я не в порядке, но хочу все исправить.

Он кивает.

— Мы пройдем через это вместе, ладно? Все наладится. Обещаю, — отец немного отстраняется, чтобы взглянуть на меня. — Спасибо, что поговорил со мной. Жаль, что потребовалось пройти через все это, но обещаю, я никуда не уйду. Я всегда с тобой, Дэниел. Я люблю тебя.

Я не выдавливаю улыбку, как обычно сделал бы ради вида. Он не выглядит разочарованным, и от этого дышать становится легче.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я, осознавая, что больше не погружаюсь в небытие. Я не чувствую себя счастливым, но и пустоты тоже нет.

55

Джозефина: 3-е апреля

За что ты извиняешься?

Я думал, что смогу скрыть свои чувства, чтобы сделать тебя счастливой.

Скользя взглядом по пустой гостиной, я задерживаюсь на местах, где раньше лежали его вещи. Дышать становится трудно, когда замечаю еще кое-что. Голова идет кругом, легкие сжимаются от боли, и чем дольше я смотрю, тем глубже впитываю реальность того, какой снова стала моя жизнь.

Темной. Пустой. Одинокой.

Нижняя губа предательски дрожит, но я сжимаю губы, пытаясь остановить это. От усилия она только сильнее опускаются вниз и трепещет.

Его друзья пришли и забрали вещи. Я не хотела, чтобы они это делали. Не хотела прятаться в ванной, пока таскали выносила оставшееся. Я хотела, чтобы он остался. Хотела сказать, что могу любить его. Что смогу помочь. Но не смогла, поскольку знала, я не настолько сильна, чтобы дать ему все необходимое. Хотя кого я обманываю? Я вообще никогда не могла быть той, кого он искал.

Я делаю вдох, но тот застревает где-то в горле, когда взгляд цепляется за подарочный пакет, тот самый, где лежат фоторамки, которые мы собирались заполнить. Подаренные им цветы до сих пор стоят в вазе посреди кухонного стола. Слова, которыми мы обменивались прямо здесь, где я стою сейчас, будто заперты в воздухе, они душат меня, нашептывая воспоминания о нас.

Напоминая, что все это теперь в прошлом.

И не более.

Подавляя чувства, я возвращаюсь в спальню и провожу остаток недели в постели.

7-е апреля

Я сижу в туалете, уставившись в плитку, и не могу заставить себя пойти на занятие, где мы должны оказаться вместе. Прошлую неделю я пропустила, поскольку попросту не могла его видеть, но сегодня обязана пойти.

Хотелось бы сказать, что причина в том, что семестр почти окончен, но это ложь. Я просто хочу его увидеть. Со мной явно что-то не так, потому что я знаю, встреча принесет боль, и все же мне нужно это сделать. Хотя бы один раз. Это все, чего я хочу.

Я не знаю, что буду делать, когда это случится. Хочу верить, что удержу самообладание и не дам волю тому, что прячу глубоко внутри. Мозг без конца твердит: выпусти все это наружу, но я не могу. В прошлый раз, когда позволила этому случиться, я едва с собой не покончила.

Я не хочу умирать, но и жить в грусти больше не хочу. Я не могу позволить себе снова рухнуть в тот водоворот. Просто не могу.

Отгоняя все мысли прочь, я направляюсь в аудиторию. Стоит войти, как грудь сжимает, а взгляд сам падает на стол, за которым мы всегда сидели. Его еще нет, но воспоминания уже настигли.

— Джозефина, — профессор Карлсон подзывает меня к подиуму, где стоит.

— Здравствуйте.

— Привет. Я просто хотел предупредить, что Дэниел больше не будет с нами заниматься, поскольку бейсбол отнимает все его время, — что-то во мне обрывается. — Но не волнуйся. Ты можешь присоединиться к Мэдди и Энни.

Он указывает на девушек во втором ряду, и те смотрят на меня с дружелюбными улыбками на лице. Я, кажется, тоже выдавливаю подобие улыбки. Не уверена. Мне все равно, что отражается на лице, когда внутри я вдребезги разбита.

9-е апреля

Бесконечная петля вернулась. Я не знаю, как из нее выбраться, и это сводит с ума. Я застряла между криком, слезами и полным бездействием. Не знаю, как вырваться. Не знаю, как быть без него.

Я даже не могу больше находиться в собственном доме, потому что все здесь пропахло им – моя комната, гостиная, кухня. Крошечные напоминания о нем повсюду, черт возьми. В подарочном пакете, до сих пор стоящем в гостиной, уже умерших цветах, медвежонке, подаренном Дэниелом, мяче, на котором он оставил надпись, в дурацких джерси, очках и доске, портативном плеер с диском. Я так и не дослушала песни до конца и знаю, что уже никогда не дослушаю. В стикерах... Их огромное количество, и я знаю, что в доме еще есть, но не стану искать.

Нужно продать дом. Чтобы кто-то другой перевез все за меня. Я не могу больше там находиться.

Поэтому я здесь, в кампусе. Есть призрачный шанс, что наткнусь на Дэниела. Я держусь подальше от всех корпусов, где у него проходят занятия, подальше от мест, где тусуется команда. Его друзья, наверное, ненавидят меня так же, как ненавидел друг Брайсона после нашего разрыва.

Но в отличие от друга Брайсона, который был мне безразличен, друзья Дэниела были другими, и осознание, что это тоже потеряно, черт, да почему мне вообще не все равно? Я привыкла быть одна.

В одиночестве мне лучше.

Я повторяю это снова и снова, но, ступив в библиотеку, мысль обрывается, когда замечаю Пенелопу. Я не слышала о ней с той ночи, когда Дэниел напился.

Не придется гадать, как теперь сложатся наши отношения, потому что она поворачивается, смотрит прямо на меня, закатывает глаза и возвращается к друзьям.

Отлично. Этого я и ожидала. В конце концов, они брат и сестра. Я знаю, как сильно она о нем заботится.

Я думал, что смогу скрыть свои чувства, чтобы сделать тебя счастливой.

В... В одиночестве мне... лучше.

10-е апреля

Иногда... я хочу умереть.

Его усталые слова звонят в ушах, пугающе повторяясь снова и снова, пока не просачиваются в каждую щелочку мозга, вжигаются так глубоко, что я чувствую, как они прожигают вены.

Как я пропустила все предпосылки?

Я плыву быстрее, выжимая из себя все силы. Тело умоляет остановиться, но я продолжаю. Игнорирую легкие, то, как те судорожно работают, пытаясь угнаться за ритмом.

Я несчастен, Джозефина.

Почему я не задала больше вопросов? Почему не заметила предпосылок? Почему не могла их разглядеть? Дэниел спас меня, но кто спасал его самого?

Мы оба хотим умереть.

Тело сдается, жадно хватая воздух, в котором отчаянно нуждается, хотя я все еще нахожусь под водой. В процессе заглатываю ее, да так много, что горло и нос горят, когда я откашливаюсь. Я поднимаюсь и выбираюсь из бассейна, хрипло выплевывая воду, но дрожащие руки подкашиваются, и я падаю.

— Черт, — я стону, подавляя каждую копящуюся эмоцию, что рвется наружу.

Я пропустила предпосылки, потому что я – бесчувственный кусок дерьма.

И заслуживаю одиночества.

15-е апреля

Телефон на прикроватной тумбочке начинает вибрировать. Наверное, это Виенна; я не отвечала на ее сообщения. Понятия не имею, чего она хочет или что ей известно, но знаю одно: я не хочу разговаривать. Не хочу на ней срываться.

Разозлюсь, если та попытается меня разговорить, чего сейчас очень не хочу. Я в принципе не хочу ничего делать. Не могу заставить себя встать с кровати и ненавижу это, поскольку нахожусь сейчас даже не в собственной комнате; в одной из гостевых. Я не смогла заснуть там, где остались его вещи.