Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
— Что?
— То есть начался передел территории, ну, кто будет собирать дань и будет крышей в данном районе. Против них была настоящая банда, смотрящими были уголовники, а не спортсмены. Короче, наши ребята проиграли. Макс был вне себя, они пытались что-то доказать, и им дали возможность сохранить отряд. Кошелёк — главарь той банды…
— Кошель, — поправила Таня.
— А ты откуда знаешь? — удивился Саша.
— Мне так кажется, солидней как-то.
— В общем, он предложил Максиму сыграть в карты. Если Макс выигрывает — становится бригадиром своего отряда.
— А это повышение?
— С одной стороны — да, но с другой — нет, раньше они были независимы, а теперь в составе другой банды, — Саша замолчал.
— Налить еще чаю? — спросила Таня.
Саша отказался, Таня поставила чашки в раковину, смела крошки со стола и вернулась на свое место.
— Можно я еще покурю? — спросил Саша. Таня кивнула.
— Ну и что, он согласился? — поторопила она Сашу, который, закурив, продолжал молчать.
— Ты бы лучше спросила, что было на кону в случае проигрыша.
— Если проиграл — стал бы рядовым, разве не так?
— У воров не так. Тогда получается это просто жребий, — пояснил Саша, — как монетку кинуть, орел — новый пост, решка — остаешься рядовым. Воры так не играют, со своей стороны Кошель тоже должен получить нечто равноценное по его понятиям, если Максим проиграет. Кошель хотел поставить на кон со стороны Макса — тебя.
— И после той игры мне собирались обстричь волосы? Значит, Максим проиграл. А как хорошо притворялся, что ничего не понимает.
— Совсем не так, в тот раз на тебя, действительно, напали ребята Сухого. И Максим ничего не подозревал. Кошель же хотел большего, чем просто прядь твоих волос. Макс сказал, это было серьезное предложение.
— Какое? — она нервно рассмеялась.
— Его условия были такие: если Макс выигрывает — идет на повышение, если проигрывает — Кошель получает тебя в качестве любовницы. Кстати, ты его видела?
— Кажется. Один раз в подвале, я его даже не разглядела.
— Он видимо тебя запомнил.
Тане стало неприятно, ее передернуло. Она не стала громко кричать и возмущаться, вроде «Да как они посмели, как они могли!». Саша здесь был не при чем. Она попыталась понять воровскую логику:
— Но это же несправедливо. Кошель при проигрыше ничего не теряет. Ставки не равноценны.
— Это другой мир — уголовный, в нем живут по своим законам.
— И что было дальше? — спросила она немного помолчав, — Максим согласился? Он выиграл?
— Нет, Максим посчитал, что ты — слишком высокая ставка по сравнению с этим местом и отказался играть. Но все признали, что Кошель поступил по «понятиям», а отказ Максима — проявление непочтения к «кодексу чести». Он ушёл из отряда. Его могли еще и наказать, а бригадиром стал спортсмен, эта роль как раз для него, он и до этого дневал и ночевал в подвале с ребятами.
— Ужас, неужели это правда? — не могла поверить Таня.
— Я рассказываю, что знаю. Ты успокоилась?
— Немного, давай еще чаю попьем.
— Как скажешь.
— Подогрей, а то чайник остыл, — велела Таня.
Саша поставил чайник на плиту, подошёл к окну. Его левая щека была красной.
— Он рассказывал, что воспользовался твоим советом? — спросила Таня.
— Каким?
— Привести бойца.
Полупустой чайник быстро согрелся. Саша снова разлил чай, сел за стол и только тогда ответил.
— Да. Сначала он хотел поговорить с тобой сам, но когда понял, что ты прячешься от него, взял на помощь бойца, чтобы вскрыть дверь и напугать тебя.
— Что он еще рассказывал?
— Больше ничего существенного.
— Рассказывай все подробно.
— Тань, может не надо? Зачем тебе знать детали? — жалобным тоном спросил Саша.
— Я хочу знать все.
— Он сказал, что из них двоих ты предпочла его.
Таня опустила голову.
— Извини, но ты сама настояла, — попытался оправдаться Саша.
— Что он еще говорил обо мне? Ты же осведомлен обо всех подробностях его похождений.
— Я тебе уже говорил, что мы с Максом не делимся подробностями интимной жизни.
— Ты говоришь так, чтобы не расстраивать меня еще больше?
— Нет, в самом деле, Максим мне больше ничего не рассказывал.
— Тогда откуда ты узнал, что он у меня — первый?
— Я и не знал. Впервые слышу, — начал отпираться Александр.
— Не запирайся, — гневно прервала его Таня, — ты дал мне это понять еще год назад на Чемровке.
— Да не может этого быть! — не сдавался Саша. — Когда я такое сказал?
— Когда мы сидели под деревом, и ты объяснял, что ничего в машине не видел, когда я переодевалась. Потом мы перевели разговор о Максиме, и ты это сказал.
— Не мог я такого сказать, потому что не знал!
— Ты сказал что-то вроде, что первые ощущения не самые приятные, но самые сильные. Как-то так, но я все поняла.
— Что-то такое припоминаю, но речь шла не об этом! — возразил Саша. — Ты сказала, что впервые сталкиваешься с такими людьми как Макс, и я ответил, что первые впечатления не самые верные, но самые сильные. Ты меня не так поняла.
Таню бросило в жар, ослепленная своим горем, тогда она все видела сквозь призму своего страдания, и по-своему истолковывала все слова, сказанные Максимом и его друзьями. Она готова была провалиться сквозь землю — Сашке незачем было знать, что до Максима у нее никого не было. Но слово — не воробей.
— Максим никогда не афишировал свои победы на любовном фронте, ни мне, ни тем более другим он не хвалился, сколько у него было женщин. А в том, что случилось — есть и моя вина.
— Опять ты его защищаешь. Если, как ты говоришь, это не был спор по-настоящему, никто его не заставлял это делать, да еще привлекать помощника.
— Понимаешь, я задел его самолюбие, для него уже было важно доказать самому себе, что он добьется желаемого. И мне он потом ничего не говорил такого — ну что, мол, убедился.
— Он потому тебе ничего и не рассказывал, что продемонстрировал свою победу без всяких слов.
— Если бы это было так однозначно, все бы и закончилось на Чемровке, или на дне рождения Авроры, после вашей драки с Юлей. Это была бы достойная демонстрация: смотрите, какой успех — девчонки дерутся из-за меня! Но он не хотел с тобой расставаться. Почему? Потому что он любит тебя.
— Не смеши меня! Такие люди не умеют любить.
