Правило Шестьдесят на Сорок (ЛП) - Уайлд Элли К.

Теперь, глядя на фотографию, поддавшись ее отравляющему воздействию, я понимаю главное. В Тео Джордане нет ничего искупительного. Ничего, что могло бы оправдать поступки. Ничего, что могло бы смягчить характер человека, который, не задумываясь, играет с чьей-то карьерой без видимой причины.

Я прекрасно справляюсь со своей работой. Это факт. Каждый раз, когда меня привлекали для помощи Джерри, я фактически руководила проектами сама. При нормальных обстоятельствах, работая с адекватным человеком, я бы ни о чем не волновалась. Мои презентации всегда безупречны. Я продумываю каждую деталь, макеты настолько тщательно проработаны, что в них кажется, можно шагнуть и жить. Образцы тканей и красок аккуратно отсортированы, предложенные поставщики выстроены в алфавитном порядке, планы проектов идеально детализированы. Я должна была бы уверенно контролировать ситуацию.

Так где же, черт возьми, я допустила ошибку, еще до начала работы?

— Может быть, я его ненавижу, — произношу я, глядя на бокал вина с недоумением. — По-настоящему, и не знаю, испытывала ли я когда-нибудь ее к кому-либо.

— Милая, у тебя недостаточно злости для настоящей ненависти, — поддразнивает Дженна, заглядывая через край бокала. — Ты позволяла Карли и Джерри задирать тебя годами безо всяких последствий.

— Но теперь все кончено. Он пытался выгнать меня с проекта, Дженна. Безо всякой причины. Кто так поступает? Разве позволено топтаться по людям просто потому, что кто-то наделяет его священным статусом кулинарного гения?

— Ого. Мне нравится эта сторона тебя, — улыбается Дженна. — Правда, еда посредственная?

— Нет, — неохотно отвечаю я, меняя позу. — Она чертовски вкусная. В «Ниволи» есть рыбный бургер… ладно, неважно. Серьезно, я больше не собираюсь быть хорошей девочкой. Я извинилась. Была вежлива, и к чему это привело? Почти безработная и наполовину пьяная в четверг! Он, наверное, ждет, что я буду кланяться.

Дженна открывает рот.

— О, только не говори об этом. Я бы с ним не легла даже под угрозой голодной смерти.

Она смеется, запрокидывая голову, и я чувствую, как смех освобождает от напряжения.

— Боже, я не видела тебя такой разгоряченной целую вечность. Мне это очень нравится.

Я не чувствовала себя так давно.

Не с тех пор, как то случилось с братом… я резко обрываю эту мысль.

После произошедшего я была настолько сосредоточена на выживании, что не оставила места для избытка эмоций. Все сводилось к сохранению себя, к механическим действиям повседневной жизни. Потом родители просто ушли, и это так потрясло мой мир, что я создала защитный кокон. Я не собиралась снова открываться такому горю, и да, признаю, это означало работать так усердно, чтобы меня любили. Держать язык за зубами о Карли и покрывать Джерри ради спокойствия в коллективе.

Человек, которым я была четыре года назад, никогда бы себе этого не позволил. Я чувствую, будто только что проснулась от долгого, сбивающего с толку сна.

— Я слишком много работала, чтобы какой-то бездушный кретин разрушил карьеру, — наконец говорю я, кивая, укрепляя решимость. — Если он хочет, чтобы я ушла с проекта, придется постараться еще больше.

В этот момент официант появляется за нашим столом и доливает последние капли вина в бокал. Дженна почти не пила, но делает глоток вместе со мной.

— Давай, накажи его, святая Джуди.

Глава 5

Тео

Я увеличиваю громкость на телефоне, позволяя голосу в сообщении проникнуть в уши.

«Привет, Тео, это Диана из «Дайм Дизайн». Я перезваниваю. Не уверена, есть ли вопросы, но хочу заверить, что я сама выбрала Джуди Холланд для этого проекта. Я полностью уверена в ее компетентности. Это важный проект для «Дайма», и я привлекла к нему лучших специалистов. Пожалуйста, перезвоните, если возникнут вопросы».

Что же я такого натворил, чтобы заслужить эти мучения?

Телефон с грохотом падает на кухонный островок, заставляя меня проверить экран на наличие трещин. Я достаю щипцы из ящика и бросаю куриные крылышки в миску с соусом. Среда — вечер семейного ужина, традиция, идущая с детства, когда у мамы был единственный выходной между двумя работами. Когда-то я готовил для мамы и Пен, и, несмотря на их попытки отплатить мне тем же, сумел сохранить эту традицию.

Пальцы чешутся схватить телефон и набраться смелости сказать Диане, чтобы она нашла другого дизайнера. Но лицо Джуди, назойливое напоминание, всплывает в памяти, как это уже случалось много раз после столкновения в коридоре «Ниволи». И вся смелость исчезает. Что же в этой девушке так меня выбивает из колеи?

Ладно, может, она действительно невероятно привлекательна. Округлое лицо создает впечатление наивной невинности, если бы я не видел ее целеустремленности. А забавное подкрашивание кончика носа, когда она улыбается, заставляет мое сердце таять. Но ведь множество красивых девушек не вызывают во меня таких чувств. В чем же дело? И как я собираюсь открывать ресторан, если такая отвлекающая красота тормозит концентрацию?

Я ставлю противень с куриными крылышками в духовку, когда дверь в коридоре резко распахивается. В мгновение ока квартира наполняется звуками шагов и разговоров.

— Мы дома! — радостный голос Пен раздается эхом в коридоре.

Слышен металлический лязг — запасные ключи от квартиры с грохотом падают на стол. Я включаю кран и тщательно мою руки, смывая соус перед неизбежным нашествием.

Часы будто бы тикают в унисон с моими нервами. Вдруг в квартире раздается шквал — буря детских шагов и визгливых криков. Вихрь из двух племянников-двойняшек, Гэбби и Эвана, вырывается из коридора.

— Теооо! — пронзительный крик звучит в воздухе, и в этот миг, когда ноги оказываются зажаты в их неистовых объятиях, вся тоска, вся чертовски испорченная атмосфера мгновенно улетучиваются, растворяясь в вихре детской энергии.

Невероятное ощущение — словно три маленьких человечка объединяются, чтобы выжать из меня последнюю негативную толику.

— Привет, Тедди, — спокойно и ровно произносит мама.

За ней входят Пен и Маркус. Пен по привычке плюхается на один из высоких стульев у барной стойки, а мама оставляет на столе элегантную белую коробку.

Я бросаю кухонное полотенце.

— Так, кто же у нас полакомился пончиками?

Присев на корточки, я подхватываю Гэбби и усаживаю себе на плечо.

— Мы не ели пончики, — уверяет Эван, хотя ярко-синее пятно на его подбородке говорит об обратном.

— Ах, правда? — я наклоняюсь, вытирая подбородок тыльной стороной ладони, наблюдая, как Гэбби неистово болтает ногами и чуть не сбивает Эвана с ног. — Тогда я угощу вас одним.

— Пончики! Пончики! — хором восклицают они.

Я обхожу стойку и вижу, как Гэбби раскидывает руки.

— Нет. Хватит пончиков, — решительно заявляет Пен, выглядя как полицейский, охраняющий порядок в нашем маленьком королевстве. — Клянусь, ты их совершенно испортил. Придется ввести строгий контроль за вашими посещениями.

— Не выдумывай, Пенни, — добродушно провозглашает Маркус, уже устроившись на диване перед телевизором, с бокалом в руке. — Мы ни за что не откажемся от бесплатной помощи с детьми.

Я усмехаюсь и поднимаю Гэбби повыше, ее вопль радует уши. Подходя к маме, я обнимаю ее за плечи.

— Привет, мам. Ужин почти готов.

Она смотрит на кухню, нервно сжимая руки.

— Чем я могу помочь?

— Ничем, — произношу я, доставая коробку с пончиками.

Две пустоты в рядах сладкой пышности говорят сами за себя.

— Вино в холодильнике. Принести?

Но мама, не дожидаясь моего приглашения, уже направляется к холодильнику, предчувствуя, что я не попрошу ее даже поднять палец. Я могу уговаривать ее до бесконечности, но мама так и не смогла забыть те времена, когда мне приходилось брать на себя все заботы, чтобы помочь.

Она устраивается рядом с Пен, и между ними тут же разгорается оживленная перепалка, смысл которой ускользает от меня. С дивана раздается недовольное ворчание Маркуса — он пытается высвободить Эвана из своих объятий и вернуть в зону действия телевизора. Гэбби, расположившись у меня на плече, начинает распевать какую-то мелодию, пронзительный голосок пронизывает все пространство.