Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
– Да, тут ты, Савва, пожалуй, прав. – Степан, опустив голову, крепко и надолго задумался.
– А еще лучше, – воодушевился я, помолчав для приличия пару минут, – самому собственную жену развратить. Хотя бы для того, чтобы не дожидаться, когда это сделает кто-либо другой. Я всем друзьям это советую, без обиды только, может у вас в семье совсем все по-другому будет. Извини.
На часах было около двенадцати ночи, костер почти догорел, нас двоих окружал теперь почти полный мрак; все остальные проводники потихоньку разошлись по своим вагонам.
– Кто здесь будет Савва А-ов, – неожиданно раздался низкий гортанный голос у нас за спиной.
Не успели мы обернуться, как незнакомый мужчина в помятом сером костюме шагнул к нам из темноты, правую руку он держал в кармане. Говорил мужчина по-русски с сильным грузинским акцентом.
– Ну, я Савва А-ов, – отвечаю я, вставая с ящика и удивляясь его официальному тону.
Следом за первым перед нами возник еще один мужчина, и больно, словно щипцами, схватил меня за руку.
– Только без глупостей, руки перед собой, уголовный розыск.
– Чего вам, ребята? – спросил я, все сразу поняв.
– Руки давай, – повторил он, я исполнил требуемое, после чего на кистях защелкнулись наручники. Сразу стало некомфортно, больно и даже немного обидно, вроде как несправедливо со мной обошлись.
– Товарищи милиционеры, объяснитесь, мы здесь, можно сказать, на рабочем месте находимся. – Я старался говорить спокойно. – Я – материально ответственный, подписывался. Так в чем, собственно, дело?
– Обвинение мы предъявим тебе на месте, в РОВД, – услышал я в ответ. – А пока поедешь с нами.
– Но… я не понимаю.
– Мы тебе скоро все объясним. Иди вперед, к воротам. А ты с ним вместе работаешь? – спросил милиционер Степана.
– Да– а– а… – ответил тот. От растерянности Степа стал заикаться.
– Передайте начальству, что этот товарищ задержан, мы утром на завод перезвоним, сообщим дополнительно.
Сопровождаемый с двух сторон, я пошагал к воротам завода; дорогой спросил:
– Ребята, вы, мне кажется, ошиблись, не того взяли.
– Если ты Савва А-ов, тогда ошибки нет.
– Я это, я, только не понимаю, что происходит…
Ответа не последовало.
За воротами нас ожидала машина – простой «жигуленок». Один из сопровождавших сел за руль, другой со мной рядом сзади. Ехали мы довольно долго, пока не приехали к обычному в два этажа отделению милиции. В тесном прокуренном кабинете, где из мебели был только стол со стульями и сейф в углу, со мной остался один из милиционеров, другой сразу ушел.
– Снимите товарищ… офицер наручники, – попросил я.
– Гражданин капитан, – поправил меня милиционер.
– А мне нравится слово «товарищ». Снимите, я бежать не собираюсь.
– Кто тебя знает. Посиди пока что так.
Я сидел на жестком стуле, руки сковывали нелепые наручники, свет от сильной настольной лампы бил мне в лицо, оставляя моего собеседника в тени, и я отвечал на многочисленные вопросы, – все было как в кинофильмах про преступников или шпионов, но, как ни странно, – страха не было совсем.
«Наверное, – подумал я, – вот так же как я сейчас, себя чувствуют закоренелые преступники – не терзаясь муками совести, и пребывая в полной уверенности, что они правы».
Я рассказал капитану все, что делал с первой минуты своего появления в Грузии, вспомнил каждый свой шаг на заводе, поведал, как изо дня в день наблюдал за соревнованиями по дзюдо, перечислил десятка два фамилий известных грузинских дзюдоистов (хотел этим капитану понравиться), сказал также, чем занимался на базе после просмотра соревнований, что ел, с кем общался, во что был в это время одет, повторил каждое слово, перемолвленное с напарником, но насчет Мирчи, до которого в нашей беседе очередь дошла лишь часа через полтора, ничего не мог сообщить товарищу следователю.
Да, слегка повздорили, да, толкнул его (но ведь не ударил), а после того и до самого дня его отъезда, то есть до понедельника утром, и в глаза не видел.
– Может, он и получил от кого-то по морде, товарищ капитан, – поделился я с милиционером. – Так это из-за своего плохого характера. Между нами скажу – говно человек.
– Вы же здесь земляки, и находитесь в чужой республике, как ты можешь так говорить? – усмехнувшись, спросил капитан.
– Да рад бы по-хорошему, даже по-братски с ним общаться, но, к сожалению, могу лишь повторить: Мирча – плохой человек, и к тому же конфликтный.
Капитана к утру сменил старший лейтенант – тот самый, молодой полный парень, что арестовывал меня с ним вместе накануне вечером. Я к этому часу ужасно устал, болела задница, спина, ныли руки. Милиционер рассказал мне о том, что именно произошло с Мирчей, которого, по счастливой для него случайности, вагонные воры обнаружили и отвязали, при этом, правда, все деньги – сумму немалую, несколько тысяч рублей – отобрали, включая часы и прочие ценности. Я, пожалуй, мог бы милиционеру кое о чем и поподробнее рассказать, исключая, правда, пункт насчет отъема денег, но предпочел выслушать, удивляясь, вздыхая и даже местами негромко вскрикивая в притворном ужасе.
Часов в девять утра разочарованный следователь отправил меня в камеру.
– За што тибя, землиак, забрали? – спросил меня добродушный толстяк, уже находившийся там ранее; кроме нас с ним в камере было еще двое жутко пахнущих мужиков, на вид просто бомжей.
– Убийство, говорят, – равнодушно ответил я. – Перепутали меня с кем-то.
– Понятно… – Затем уважительно протянул руку: Резо. – Познакомились.
После этого никто мне не мешал, и я, сидя на нарах, даже подремал немного. В обед покормили какой-то кашей с лепешкой и чаем, к вечеру допросы возобновились, а к ночи я опять был в камере. Ночь прошла спокойно, только под самое утро меня кто-то грубо толкнул и разбудил. Я открыл глаза. И сразу почувствовал опасность.
Незнакомый верзила, весь волосатый, как горилла, с наколками на руках, стоял надо мной в расхлябистой позе и насмешливо улыбался:
– Ти кто? – Рука его потянулась… к моему горлу.
– Я… я человек, – ответил я, напрягаясь, собираясь дать ему отпор.
– Ти? Человек? – издевательским тоном переспросил он. – Откуда?
– Из Молдавии я. Борец. С соревнований, – соврал я. – Дзюдо слышал? Турнир международный.
– Я слишал? – прогундосил он. – Я слишал?! Моя фамилия Нижерадзе, ты, скажи, знаешь такую?
– Да, я знаком заочно, по газетам с Джибило Нижерадзе, – бодро воскликнул я. – красавец мужчина, отличный борец, всех победил. Это не ты случайно?
– Он мой брат, – сказал верзила гордо. Затем добавил: – Троюродный. А ты чито, боролся сейчас в турнире?
– Боролся, – не сморгнув глазом, ответил я.
