Таммара Веббер - Просто вдвоем
Но я ее разочаровал.
– Думаю, да. Я могу идти? – проговорил я, вставая и загораживая ей свет из восточного окна. На директорский стол легла длинная тень. – У меня сейчас урок. Вы ведь не хотите, чтобы я начал учебный год с опоздания?
В этот момент, как по заказу, прозвенел звонок. Ингрэм поднялась, но даже теперь смотрела на меня, задрав голову. За лето я достиг внушительного роста и догнал отца; директрисе вряд ли было приятно, что я возвышался над нею на целый фут. Я засунул руку в передний карман и просел на бедре. Других уступок она не дождется. Мне было уже не четырнадцать лет, и я не собирался позволять ей губить мои планы уехать и поступить в колледж.
– Идите. Но я за вами наблюдаю.
«Ну-ну», – подумал я, повернулся и молча вышел.
Я не думал спрашивать, но все-таки мне было интересно, какого черта эта мегера решила делать карьеру именно в образовании. В человеке, да и вообще в мире, столько нелогичного, столько бессмысленного! И бороться с этим бесполезно. Просто иногда приходится, не ища объяснений и предлогов, оставлять людей и места в прошлом, потому что иначе они потянут тебя на дно.
Лукас
В субботу утром минуло тридцать часов с того момента, когда я в последний раз видел Жаклин. Мы с сержантом Эллсвортом сидели в раздевалке. Готовились к последнему занятию по самообороне. Нам не полагалось появляться в зале до перерыва, потому что сегодня мы играли только одну роль – нападающих. «Жертвы» должны были эмоционально дистанцироваться от нас.
Едва мы вошли, с головы до ног обложенные защитными подушками, мои глаза отыскали Жаклин. Она, как и другие женщины, тоже была в защитном костюме, который сделал ее похожей на уменьшенного борца сумо. Заметив меня, она тотчас опустила ресницы и прикусила губу. На меня незамедлительно нахлынули живые воспоминания о часах, проведенных с ней в постели. Она, судя по ее застенчивой улыбке, вспомнила то же самое.
Соблюсти эмоциональную дистанцию нам не удалось.
Я запоздало понял, что надо было прямо попросить Жаклин пойти в группу к Эллсворту. Отрабатывать отдельные приемы она могла и со мной, но инсценировка нападения – дело другое. Нам, «бандитам», полагалось подавать реплики типа «Привет, детка!», нападать, выбрав наиболее подходящий момент, и не отпускать женщину, пока она не выполнит приемы. Нас с Доном подготовили к этой роли и научили оценивать поведение «жертвы».
Заключительное занятие всегда давалось мне нелегко. Изобразив сексуального маньяка, я бежал в душ и включал обжигающе горячую воду.
Повторив под руководством Уоттса приемы, женщины приготовились делать с нами то, что Эрин называла «настоящими пинками по яйцам».
В четверг вечером перед тем, как я отвез Жаклин в общежитие, она сказала:
– Моя подруга ужасно рада от души вам навешать, а вы будете обложены подушечками и ничего не почувствуете.
– Ну да! – ответил я, сохранив невозмутимый вид.
Жаклин рассмеялась. Чуть позже, натягивая перчатки, она отвела глаза и мягко произнесла:
– Эрин была первой, кому я сказала. Теперь жалею, что не сделала этого раньше.
Я тронул ее за подбородок и привлек к себе:
– Жаклин, если ты выжила, то не могла сделать это правильно или неправильно. Тут сценария нет. – (Она, сглотнув, кивнула, но, видимо, я не совсем ее убедил: она думала о Минди.) – Ты пережила то, что с тобой случилось, и та девушка тоже переживет.
Подойдя к мату, я почувствовал на себе взгляд Жаклин и стал молиться, чтобы мне не пришлось «нападать» на нее. Вики захотела быть первой и «сделала» меня в два счета. Я ожидал, что Эрин будет рваться в бой, но она встала в конец очереди вместе с подругой, которая, похоже, вообще не спешила сразиться с «маньяком». Когда за нападающего был Эллсворт, я смотрел, как Жаклин и ее соседка болели за других женщин. Эрин давала им советы, во все горло крича: «Долбани его головой! Газонокосилка! Дай ему пинка! Не жалей!» Жаклин ободряюще улыбалась и хлопала в ладоши.
Наконец Эрин сжала ее руку и шагнула к Эллсворту. Остались только две женщины: Жаклин и еще одна – сотрудница медицинского центра, крайне робкая. Перед тем как выйти на мат, Дон бросил взгляд на свою очередную «жертву» и пробормотал: «Старик, если она меня покалечит, считай, что ты мой должник. Боюсь, с этой никакие подушки не помогут».
К счастью, мы не испытывали особой боли, даже если женщины били в полную силу. На тренинге нас просили пользоваться актерскими способностями, чтобы подыгрывать дамам. Тем не менее, когда Эрин с размаху звезданула Дону прямо в пах, а тот согнулся в три погибели и рухнул на пол, я слегка забеспокоился. Одиннадцать голосов завопили: «Беги!» – но Эрин сама была немножко актрисой. Прежде чем пересечь границу условной безопасной зоны, она в прыжке оттолкнулась от груди противника, развернулась и пнула его еще дважды. Она радовалась успеху так, будто выиграла чемпионат по боксу в тяжелом весе.
Эллсворт, похожий на большой шар, перекатился на ноги, повернулся ко мне и воздел большие пальцы.
У меня отлегло от сердца.
Я в последний раз вышел на мат и стал ждать. Гейл, женщина из медицинского центра, сделала шаг вперед, трясясь от страха. Наверное, многим из нас хотелось сказать, что ей не обязательно это делать, но она уже решилась. Теперь я должен был заставить ее поверить в собственные силы. Сначала Уоттс вполголоса подсказывал ей, просил бить сильнее. Я прихватывал ее слегка, а она под одобрительные крики других женщин потихоньку входила в раж: замахивалась шире, громче кричала «Нет!» и «Убирайся!». Когда мы закончили, Гейл одновременно плакала и смеялась. Женщины окружили ее и поздравили с успехом.
Жаклин меня порадовала. Она выполняла движения без подсказок, чередовала разные приемы, хотя и не все ей удавались. В какой-то момент она приостановилась, не зная, как освободиться от передней «медвежьей хватки», но Эрин крикнула: «По яйцам!» Думаю, ее было слышно в соседнем штате. Жаклин резко подняла колено и бросилась в безопасную зону, оставив Эллсворта валяться на полу. Эрин энергично обняла подругу. Я был горд за Жаклин и всем сердцем надеялся, что ей никогда не придется применять усвоенные навыки.
* * *В воскресенье после обеда мы решили в последний раз отдохнуть от подготовки к экзаменам. Я налил в термосы кофе, и мы отправились к озеру. Мне хотелось порисовать байдарочников, которых Жаклин назвала ненормальными за готовность плавать в такой холодный день. Она сидела на скамейке, прижавшись ко мне, и вся дрожала, хотя была укутана с ног до головы. Я был в джемпере с капюшоном, но без перчаток и кожаного жилета – они показались мне лишними.
