Мариус Габриэль - Маска времени
РТУТЬ – Quecksilber.
Ни одно из этих слов ничего не значило для Анны. Почерк явно был не материнский. Буквы – на старинный манер, рука слегка дрожала при этом, причем русское слово выписали более тщательно, чем латинское.
Анна сняла телефонную трубку и набрала нью-йоркский номер Филиппа. Он ответил сразу:
– Анна?
– Привет. Я знаю имя человека, которого разыскивала моя мать.
– Как тебе удалось?
– Я нашла кое-какие бумаги в юридической конторе. Они были в кейсе, который мать брала в Россию. Всего несколько бумажек. Его имя – Джозеф Красновский. Это что-нибудь тебе говорит? – с надеждой спросила Анна.
– Само по себе – нет, но фамилия явно славянская. Большинство пропавших без вести – славянского происхождения, хотя они являлись американскими гражданами. Скорее всего, это и было причиной репрессий по отношению к ним.
– Понятно. Но здесь еще и список. Он напоминает даты и названия русских концентрационных лагерей. Список завершается знаком вопроса, поставленным напротив даты 1959 год. Помимо этого, есть еще разные пометки, которые мне вообще ничего не говорят. А ты что об этом думаешь?
Филипп долго молчал, а затем заговорил:
– У меня есть кое-какие связи в американском совете по правам человека в Вашингтоне. Я позвоню и попрошу проверить это имя в компьютерах. Если там что-то есть на него, то мы все узнаем. Они обратятся в правительственный банк данных. Через день мы будем знать почти все о Джозефе Красновском. Может быть, ты и поймешь, почему твоя мать была так заинтересована в этом человеке.
Сердце Анны готово было вырваться из груди.
– Ты действительно так думаешь?
– Действительно.
– Это просто прекрасно.
– Прочти мне все, что ты нашла в бумагах, не пропуская ничего, – повелительно произнес Уэстуорд.
Медленно, слово за словом, она начала читать все, что было написано на листках, по буквам произнеся и русское слово, при этом стараясь изо всех сил. Когда Анна закончила, то ее вдруг осенила мысль, что беспорядочные записи являлись последними вехами той одиссеи, которую предприняла ее мать в течение последнего времени.
– Ведь это важно, не правда ли, – заключила наконец Анна. – Перед нами доказательство того, что Кейт не была сумасшедшей и не находилась во власти иллюзий.
– Я вообще никогда не думал, что она не в себе.
– Зато другие думали. А как насчет этого Quecksilber. Что оно означает?
– Это немецкий вариант слова «ртуть». А что обозначает русское слово, я не знаю. Но проверить смогу. Что ж, неплохо, Анна, теперь у тебя в руках два кусочка какой-то головоломки.
– Но другие, кажется, безнадежно пропали. И я даже представить себе не могу, какой должна быть картина в целом.
– Не будь так пессимистична. То, что появилось имя, – это большая удача.
– Я разговаривала со слесарем, просила прийти и открыть сейф. Внутри наверняка будут еще какие-нибудь бумаги.
– Хорошо.
Анна поколебалась немного, прежде чем спросить:
– А когда… когда ты вернешься?
– Завтра вечером.
– Тогда я приготовлю ужин. Здесь – на квартире матери, – решительно проговорила она в трубку.
– Прекрасно. Только будь осторожна, Анна. – И на другом конце провода повесили трубку.
В больнице ее ждал Кемпбелл Бринкман.
– Рам Синкх хочет что-то сказать тебе, – сообщил он.
– Как ей – лучше? – спросила Анна с отчаянной надеждой.
– Нет, – мрачно ответил Кемпбелл. – Пойдем.
Моложавый доктор-индус ждал их прихода в кабинете, стетоскоп болтался у него на шее. Он встал с кресла, чтобы пожать Анне руку.
– Как моя мать? – спросила она.
– С точки зрения физического здоровья все, слава Богу, стабилизировалось. Но этого нельзя сказать о состоянии мозга.
И с этими словами Рам Синкх развернул перед Анной какие-то рулоны, помеченные непонятными значками:
– Это последняя электроэнцефалограмма, которую мы сделали миссис Келли. Вы можете сами сравнить ее с предыдущими – никаких обнадеживающих изменений. Нам нужно ваше разрешение, чтобы перевезти больную в другой госпиталь.
– В какой?
– Госпиталь «Святой крест». Он лучше оборудован для ухода за подобными пациентами.
– Там занимаются мозговыми травмами?
– Не совсем. Но в нем есть нейрологическое отделение.
– И есть коматозные больные?
– Да.
– Но разве здесь нет специально оборудованных палат для тех, кто впал в кому?
– Есть. Однако здесь подобное содержание обойдется вам намного дороже, чем в госпитале «Святой крест». К тому же там весьма опытные специалисты.
– Из чего я могу заключить, что здесь уход лучше.
– Такой вывод совсем не следует из сказанного мной.
– Думаю, что страховка покроет все расходы по содержанию.
– Поймите, что содержание подобного больного – дело очень и очень дорогое. И даже страховые компании хотят, чтобы деньги не тратились зря.
– Что значит зря, черт возьми?
Кемпбелл тяжело вздохнул:
– Анна, пожалуйста.
– Весьма важный вопрос, – спокойно проговорил Рам Синкх, совершенно не задетый ее разгневанным тоном. – Под средствами, расходуемыми зря, я имею в виду деньги, которые тратятся на содержание безнадежных больных. В нашем деле мы как раз имеем подобный случай.
– Не верю этому, – резко оборвала Анна. – Во всяком случае, еще рано делать подобные выводы.
– Я видел достаточно коматозных больных, которые напоминали мне астронавтов, совершающих бесконечно долгий полет в космическом корабле. Миллионы долларов тратились на человека, который как бы уже и не принадлежал этому миру. В то время как можно намного проще и гуманнее обойтись с подобными больными.
В ярком неоновом свете Анна словно ослепла на несколько секунд.
– Что такое гуманизм по-вашему, я представляю себе очень хорошо – это просто тихая смерть. Вы гуманно дадите умереть моей матери.
Кемпбелл коснулся руки Анны:
– Успокойся, успокойся, дорогая.
– Так вопрос не стоит, – заявил Рам Синкх. – Позволить пациенту умереть достойно мы всегда сможем, когда иссякнут даже самые слабые надежды на спасение.
– «Святой крест» – это обычный приют, не правда ли? Прекрасное тихое место, в котором будут быстрее потеряны всякие надежды на спасение моей матери, чем здесь. И тогда через несколько месяцев, когда она уже и на человека-то перестанет быть похожей, меня начнут уговаривать согласиться на последний гуманный акт.
– Это сообщение очень сильно подействовало на вас. Поэтому, мисс Келли, вам следует отдохнуть немного, прежде чем принять окончательное решение, – проговорил доктор тоном мудрого и невозмутимого учителя, разговаривающего с капризным учеником.
