Линда Йеллин - Такая милая пара
– Залезай под покрывало, дорогой, – предложила я. – А то замерзнешь.
– Посмотри-ка! – он удивленно уставился на то, что, казалось бы, никакие усилия уже не возвратят к жизни.
– Подожди секундочку, пока я разденусь... – я быстро скинула с себя все, бормоча при этом какие-то нелепые оправдания насчет того, что я в последнее время слегка располнела.
Майкл смотрел на меня в полном недоумении.
– Ты кажешься мне прекрасной...
Я нырнула под покрывало.
Мы обняли друг друга, лежа лицом к лицу. Майкл был такой костлявый, но я не переставала целовать его. И мы прижимались друг к другу все ближе и ближе.
– Что тебе больше всего запомнилось в Портленде? – спросила я.
– Твое присутствие.
– Но ведь я не ездила с тобой, дорогой. Но все равно спасибо тебе за это. Я тоже очень скучала по тебе.
Я перевернулась на спину и помогла ему оказаться наверху. Похоже, он недоумевал – что же следует ему делать. Я опустила руку и помогла ему сделать все необходимое. Лицо Майкла озарила счастливая улыбка.
– Ух! – вскричал он.
– Неплохо, да?
– Это же просто замечательно – быть в тебе...
...После всего Майкл лежал на мне, и лицо его сияло. Он был такой легкий, невесомый и безвольный, словно тряпичная кукла.
– Я испугался, – робко признался он. – Я совсем забыл это чувство. Прошло так много времени с тех пор, как...
Я аккуратно высвободилась из-под него. А потом мы долго лежали и целовались. Его губы были мягкими и чувственными.
– Знаешь, как сильно я люблю тебя? – спросила я, переводя дыхание.
– Достаточно сильно, чтобы поддерживать во мне жизнь.
– О, больше, значительно больше. – Затем вдруг Майкл начал рыдать.
– Я так боюсь! Теперь я совсем не хочу умирать!
Я крепко обняла его спину и ласкала его, пока он не успокоился.
Когда я помогала ему одеться, я спросила:
– Дорогой, тебе стало легче?
– О да, конечно...
– Милый, пожалуйста, не рассказывай об этом родителям... О том, что мы сегодня делали, ладно? – я просто не могла представить себе нечто подобное.
– Не беспокойся, – важно заверил меня Майкл. – Они ничего не узнают.
Я порылась у себя в сумке и вытащила маленькую голубую квадратную коробочку.
– Вот. Это мой тебе подарок, – с этими словами я вручила ее Майклу.
– Но ведь у меня же нет подарка для тебя.
– Это не имеет значения. Мне ничего не надо. Ну же, открой ее!
Я купила ему золотые часы «Таймекс» с календарем. Осторожно застегнув браслет на его запястье, я увидела, что он сильно болтается на его худющей руке.
– Ну, сейчас так модно – носить свободные браслеты, – объяснила я.
– У меня раньше никогда не было наручных часов! – он радовался как мальчишка, получивший пони на Рождество.
– Нет, были... Я уже покупала тебе часы однажды. Но в этих есть календарь, и тебе не надо будет спрашивать – какой сегодня день недели.
Майкл долго восхищался своими часами, затем попросил меня убрать их обратно в коробочку. Я поправила покрывало на кровати, взяла его под руку, и мы покинули наш приют любви.
– Знаешь, у тебя здесь совсем неплохо, – сказал он.
К тому времени, когда мы вернулись, Норма уже успела приготовить ужин.
– Останетесь с нами? – спросила она.
– Это было бы замечательно, – согласилась Пайпер.
– Ну, я полагаю, что еды на всех хватит.
– Норма отправилась на кухню.
Мы с Пайпер сидели по одну сторону стола, Норма с Майклом – по другую. А Гордон, разрезавший барашка, поместился во главе стола.
– Как Майкл провел время? Надеюсь, хорошо? – поинтересовалась Норма, накладывая себе в тарелку картофельное пюре.
– Он сидит рядом с вами. Спросите у него, – ответила я, молясь про себя, чтобы он не слишком вдавался в подробности.
– Как я люблю барашка! – вмешалась Пайпер.
Как я люблю Пайпер!
– Бай-бай, черная овечка, – протянул, дурачась, Гордон и добавил ей еще одну порцию. Похоже, за последнее время у него проснулось чувство юмора.
Я посмотрела на Майкла и увидела, что он пытается разорвать кусок мяса двумя вилками.
– Пожалуйста, милый, – я протянула ему нож. – Попробуй вот этим.
– Спасибо, – отозвался он. Уставился на нож, положил его и продолжил свои упражнения с вилками.
– Ты уже заказала номер? – осведомилась Норма, накладывая Майклу порцию фасоли.
– Да, мы сделали это еще утром. Совсем неплохая комната.
– Это точно, – поддакнул Майкл кивая.
Я во все глаза смотрела на него, стараясь не пропустить момента и вмешаться, если он начнет что-нибудь рассказывать. Его родители одновременно уставились на меня, словно им хотелось что-то спросить. Я сделала вид, что ничего не замечаю.
– Не хотите ли булочку, мама? – обратилась я к Норме.
Она среагировала так, будто я предложила ей выпить стаканчик цианистого калия.
– Это с картошкой-то и фасолью?
Гордон и Пайпер одновременно рассмеялись. Мы с Нормой тоже сделали вид, что нам очень весело. Майкл, наконец, обратил внимание на общее веселье и тоже захохотал.
– Как я люблю барашка! – воскликнула Пайпер, будто из-за него весь этот смех.
– Не знаю, почему я так устал, – Майкл принялся зевать.
«Не притворяйся», – подумала я.
– Ты не очень расстроишься, если я пораньше лягу спать? – он виновато взглянул на меня.
– Нет, конечно. Мы же увидимся утром. Мы с Пайпер помогли убрать со стола и помыть посуду. Гордон в это время сопровождал сына в ванную.
– Как у вас мило, – восхищалась Пайпер. – Наверное, на Рождество здесь просто чудесно!
Норма резко ответила:
– Ну, я не думаю, что в этом году здесь будут праздновать Рождество!
– Что вы имеете в виду? – включилась в разговор я.
– Последняя биопсия показала, что облучение не дало результата, на который рассчитывали, – сухо ответила Норма.
– Но ведь он чувствует себя гораздо лучше! Да, немного путается, но в остальном – он выглядит неплохо, – чуть не заплакала я и подумала – «он даже может заниматься любовью».
– Нет, до Рождества он вряд ли дотянет, – стояла на своем Норма.
Гордон вошел в кухню с чувством человека хорошо знающего свое дело.
– Он уже в ванне.
Я украдкой взглянула на Пайпер и, наконец, решилась задать вопрос, который вертелся у меня на языке весь вечер.
– Я хотела бы узнать, можно ли будет взять Майкла на несколько дней в Чикаго. У него там много друзей, и я знаю, что он был бы рад их увидеть. Да и смена обстановки ему не помешает...
Норма недовольно уткнулась в свои тарелки, предоставив отвечать мужу. «Ну вот, разбирайся сам», – давала она знать своей напряженной спиной.
Но Гордон был явно не в настроении карать или миловать.
