Шипы в сердце. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Получаю заслуженный шлепок по заднице.

Визжу — не от боли. Только от возбуждения, которое моментально концентрируется в нижней части моего тела.

Вадим хмыкает, врезается плечом в дверь ванной, не особо заморачиваясь. Уголком глаза замечаю, как он прикусывает губу — явно сдерживается. Мы оба знаем, что этот момент назревал с обеда.

Душ включает сразу, пока я стою босиком на холодной плитке, и уже одна эта вода, шумящая где-то за спиной, заставляет меня затаить дыхание.

Он оборачивается ко мне, стаскивает с меня толстовку. Медленно, не спеша, как будто разворачивает подарок. Глаза у него темные. Голодные. Когда пальцы касаются моей кожи, я уже не дышу. Вадим скользит ладонями по моим ребрам, задерживается на груди, сжимает ее, проводит большими пальцами по соскам, вырывая из меня первый голодный стон.

Я сама подаюсь вперед, даю себя, вымаливаю рваным дыханием, чтобы трогал сильнее.

Он делает, как хочу — грубее, шершавыми ладонями сминает полушария, растирает соски пальцами, пока они не становятся болезненно чувствительными. Он всегда знает, как я хочу, умеет, читает у меня под кожей.

— Ты такая мелкая, — дышит в мои губы, намеренно не целуя, а только щекоча воспаленную кожу дыханием. — Просто пиздец. Как ты вообще меня выдерживаешь?

— Я просто охуенно гибкая, — шепчу, заводя руки ему за поясницу. — И у меня очень глубокий… внутренний мир.

Он мурлычет от смеха, почти по-кошачьи, низко, хрипло. Дает мне приспустить с него штаны вместе с боксерами. Дальше отводит руки, стаскивает сам, переступает. Втягивает меня из остатков одежды, оставляя только маленькие, почти не ощутимые на коже танга.

Подхватывает меня, закидывая мои ноги себе на бедра. Я рефлекторно цепляюсь за его плечи, сдавливаю коленями талию. Его член уже твердый, горячий, упирается в меня сквозь ткань — и этого давления хватает, чтобы все во мне стянуло сладкой судорогой.

Вадим заносит меня прямо под струю воды, прижимает к теплой плитке. Моя спина ощущает каждую каплю, но сильнее всего — жар его тела и дыхание, которое срывается в мою шею. Целует — в ключицу, в подбородок.

Снова накрывает рот, на этот раз — медленно, жадно, имитируя языком то, что собирается повторить членом уже через минуту. Никуда не спешит. Как будто заново пробует на вкус то, что уже давно считает своим.

— Готова, коза?

Я слишком быстро киваю. Даже не в силах выдохнуть. Он держит меня одной рукой, а второй отводит в сторону трусики, почти играючи, пропуская пальцы вдоль складок, мимо клитора, задерживаясь ровно на столько, чтобы я громко зашипела от нетерпения. Слава богу, ему сейчас хочется трахаться так же остро, как и мне, потому что когда он тянет время — все кончается тем, что я сама насаживаюсь на его член, как мотылек.

— Скажи это, Крис. — Горячая твердая головка упирается в меня, но Вадим уверенно блокирует мои попытки насадиться сверху самой. Держит за талию, фиксирует собой у стены, распинает на мокром кафеле, как бумажную.

— Блядь, выеби меня, Тай…

Мрачная хищная усмешка.

И резкий толчок. Одно движение, тяжелое и без игр — потому что я уже готова, насквозь.

Потому что я для него готова всегда.

И мое тело зажигается от удовольствия. Я сжимаю его ногами, цепляюсь за спину, чувствую, как ногти оставляют борозды на коже — он шипит от удовольствия, продолжает толкаться в меня, глубоко, не давая ни шанса на паузу.

Он трахает меня стоя. Жестко, жадно, так, будто голодал. Держит за бедра и тупо натягивает — именно так, как я люблю. Целиком, так, что от ощущения невыносимой заполненности сводит зубы. Мои лопатки бьются об кафель, ноги подрагивают от напряжения. Мозг отключается, потому что сейчас рулит только авдеевский член во мне — настолько уверенный, что выколачивает из меня непрерывную словесную похоть, помноженную на каждый влажный шлепок, с которым сливаются наши тела.

Я начинаю кричать уже от каждого толчка. Вадим целует меня между стонами, щекочет подбородком ключицу. Твердые пальцы сжимают ягодицы, раскрывают, чтобы вдолбить член еще немного глубже.

И где-то здесь я срываюсь.

Накатывает без предупреждения, сразу остро.

Я вдавливаю пятки ему в поясницу, падаю на твердую мужскую грудь. Подавляю стон, вонзая зубы в плечо.

Он не замедляется, наоборот — загоняет член энергичнее, меняя ритм на хаотичный.

Сдавлено низко стонет.

Кончает рваными толчками и горячими струями, которые я впервые чувствую внутри.

Несколько минут мы просто прижимаемся друг к другу, восстанавливаем дыхание.

Я чувствую, как по бедрам течет теплое, расплывается на коже вместе с водой. У меня в жизни всего пару раз был незащищенный секс и тот с моим первым парнем, который так переживал, что может что-то подцепить, что буквально каждый месяц требовал у меня справку. Незапланированная беременность, само собой, в наши с ним планы тоже не входила.

В том, что Авдеев не наградит меня никаким «букетом», я даже не сомневаюсь.

Все остальное…

— Мне нужно на всякий случай выпить таблетку, — говорю шепотом, когда он наносит на ладонь гель для душа и начинает мягко растирать им мою спину, плечи и ноги.

Он молчит, только чуть сильнее прижимает меня к стене, чтобы освободить вторую руку и перебросить мои волосы вперед — так ему удобнее массировать шею. И от того, что творят его пальцы я, как обычно, абсолютно млею. Даю себе пару минут передышки, ёрзаю, спускаясь по его телу и начинаю в ответ намыливать его. Желание говорить о важном моментально улетучивается, потому что это роскошное тело буквально заново заставляет меня его хотеть.

Но я все-равно беру себя в руки, хотя смелости посмотреть ему в глаза уже не хватает.

— Я не принимают противозачаточные, Авдеев, — вздыхаю, ругая себя за то, что до сих пор этого не сделала. Мой организм, несмотря на индивидуальный подбор, не всегда сразу хорошо на них реагирует. Полтора года у меня вообще не было секса, так что в них не было необходимости. — Нужно выпить экстренную контрацепцию.

— У меня аутоиммунное бесплодие, Барби.

Я сначала думаю, что его слова мне просто померещились в шуме воды. Задираю голову, всматриваюсь в сосредоточенные синие глаза, пока он первым не разрывает зрительный контакт, чтобы нанести на ладонь шампунь и вспенить его на волосах. Я машинально делаю тоже самое со своими, потом мы меняемся руками и посмеиваемся, превращая головы друг друга в снежные шапки.

Смываем.

Трем друг другу спины, и когда его ладони подхватывают мою талию, чтобы прокатиться по скользкой коже, я буквально по кошачьи оттопыриваю задницу, выпрашивая еще один раунд. Чувствую, что он тоже не против, но останавливается в ответ на мой громко урчащий желудок, который я в сердцах тут же обзываю предателем.

Из душа сначала идем в комнату — Вадим переодевается в домашние штаны, я, по традиции, в одну из его футболок. В доме тепло, расхаживать в таком виде довольно комфортно, тем более на кухне, где он сразу занимает место у плиты, а я сажусь за стойку с предупреждением, что готовить не умею и учиться не собираюсь, потому что предпочитаю место в зрительном зале.

— ВИП-место, — добавляю чуть тише и с плотоядной улыбкой, разглядывая его жутко аппетитную задницу в меланжевых домашних штанах, которые буквально сто процентов созданы для того, чтобы подчеркивать все мужские «прелести».

— Ты во мне дырку протрешь, коза, — посмеивается Вадим, укладывая мясо на гриль.

Почти мгновенно кухня наполняется ароматным шипением, а мой рот — слюной.

— Правильно я понимаю, что эта «экстренная контрацепция» не очень хорошо повлияет на твое состояние? — спрашивает, не поворачивая головы.

— Ну… это примерно, как гормональная бомба, — пожимаю плечами. Один раз уже пришлось, последствия укрыли через несколько месяцев в виде полностью рухнувшего цикла, депрессии и абсолютно невыносимых приступов ПМС, которые до этого вообще обходили меня стороной.

— Значит, не нужно.

— Что обозначает твой диагноз? — рискую спросить.