Лора Флоранд - Француженки не играют по правилам
– Или что.
Она казалась немного… странной, когда он поцеловал ее утром, но… Погоди-ка, а какое Алену до этого дело? Люк недовольно взглянул на директора.
Ален был в отчаянии.
– Тебе обязательно было срываться? От нее я никогда не ожидал разумного поведения, но ты…
– Вот так мужчина и обретает совершенно новый взгляд на жизнь, – бодро сказал Патрик.
– Я с ней поговорю, – пообещал Люк.
Он был очень смущен тем, что не чувствует гнева. Два свободных дня в неделю, чтобы хорошо проводить с ней время! Эта мысль заставила его почувствовать, что впервые в жизни он может положить голову на стол и просто… позволить напряжению вытечь из его мышц. Putain, non, стол тут ни к чему. Зато нежные груди…
– Нет, не поговоришь, – грустно ответил Ален, а Люк уже так глубоко погрузился в мечты, что опасно сузил глаза из-за того, что кто-то пытается вмешаться. – Она вышла пробежаться.
Пробежаться? Но Саммер плавает, когда ей нужны упражнения. И ненавидит зиму.
– Под дождем?
Саммер бежала, пока хватало сил, а когда вернулась, вода потоками лила с нее. Бейсболка не уберегла голову от дождя, а спортивная одежда вся прилипла к телу. Саммер хромала из-за того, что икры начала сводить судорога.
Не успела она пересечь холл, как появился Люк. Руки его были в сахаре, вниз по щеке тянулась красная полоска. Увидев Саммер, он на полсекунды замер, а потом быстро направился к ней. Его контролируемые точные движения скрывали необузданность, еле сдерживаемую у самой поверхности.
– Что, черт возьми, ты вытворяешь?
Он подхватил ее на руки, что вызвало несколько вспышек фотокамер, и понес к лифту, где ей удалось вывернуться из его рук, сутулясь и ежась, когда холодная вода капала ей на плечи.
– Мне не хватает плавания в том гребаном бассейне.
Он ударил кулаком кнопку ее этажа.
– Куда ты бегала?
– Отсюда до Нотр-Дам и обратно. Километров, наверное, двенадцать.
Богу было известно, что в свое время она много раз прошла это расстояние. Когда открылись двери лифта, Саммер, пытаясь скрыть хромоту, пронеслась мимо Люка.
Он вышел вслед за ней.
– Как далеко ты обычно бегаешь?
– Обычно я не бегаю. Но у меня великолепная сердечно-сосудистая система.
– Значит, легкие у тебя справляются намного лучше ног.
Люк провел Саммер прямо в ванную, открыл полностью краны, и вода вырвалась мощной струей. Летящими, ловкими руками он так быстро снял одежду с нее и с себя, что ей едва хватило времени, чтобы зажмуриться. Он поднял ее и сел в огромном бассейне ванны, держа Саммер на коленях. Горячая вода пенилась вокруг их ног. В тепле Саммер сильно задрожала.
Он вытянул ее ногу вверх, массируя умелыми, сильными пальцами ступню и икру.
– Пытаешься сбежать?
Его голос был… сердитым. Возбужденная плоть Люка прижималась к голой ягодице Саммер, а вода неистово пенилась вокруг их бедер. Снаружи городские огни боролись с сумерками, опускающимися на город. О боже. Мало того, что она была голой перед лицом этого города высокомерных снобов, так он еще и ногу ее поднял для массажа, а значит, ее гениталии тоже были распахнуты. И бурлящая вода прикасалась к ним.
– Да, – ответила она и попыталась вырваться, но лишь соскользнула с его колен и упала спиной в воду.
Он вытянул ее за ногу и положил опять себе на колени так, что ее голова легла на край ванны.
– Саммер, от меня ты не убежишь. Даже не пытайся.
Его пальцы умело разминали ее натруженные мышцы. Ступня, подъем, потом вверх по голени. Расслабилось колено. Настала очередь нижней части бедра. Саммер втянула воздух и вздрогнула. Вода бурлила совсем близко к ее гениталиям, заставляя их раздвинуться.
Саммер смотрела на Люка снизу вверх, и с этого направления лицо Люка выглядело серьезным. Красивым. Ее всегда поражали его точеные, высокие мужественные скулы, вызывающие ощущение неприкрытой, худощавой, опасной красоты, обожженной дочиста так, что осталось самое твердое ядро.
– Ты умеешь владеть собой. – Она извивалась, упираясь в него. Он возбуждался все сильнее, его лицо приобретало все более опасное выражение, а руки поднимались по ее бедру, без устали разминая мышцы. – И можешь выбросить меня из головы без всякого усилия, но я, видимо, должна решить, что это чего-то стоит? Чего стоит? Меня?
– Да, – решительно заявил он. – Точно. Ты должна решить, что я тебя стою.
Саммер оцепенела. Она смотрела на него, ощущая бурю чувств. Ей захотелось протянуть руку и ухватиться за его плечи, чтобы обрести спокойствие. Пенная вода уже доходила ей до талии, скрывая его руку, которая спокойно и нежно перешла по ее открытым гениталиям на другое бедро. Она судорожно передернулась и взглянула на город, распростертый перед нею.
У нее была уйма хахалей, но он почему-то казался ей первым мужчиной, который смог подобраться к ней и по-настоящему взять ее. Твой вкус к мужчинам стал значительно лучше, вспомнила она. Да, лучше – на грани погибели. Валяй дальше!
– Не яхты. Не улыбки. Не мелочи из твоей сумочки. Тебя. Я достоин тебя.
– Ты мне мстишь? – в замешательстве спросила Саммер. – Ты все еще пытаешься наказать меня за тот первый вечер? Но даже ты не можешь быть так жесток, чтобы заставить меня расплачиваться всю мою жизнь.
– Даже я?
Она попыталась спрятать лицо в воде. Он помешал, подхватив ее.
– Зря я это сказала.
– Я жесток?
– Твоя правда, – быстро сказала она. – Давай отложим разговор на завтра, когда мы оба будем посвежее. Я уже не понимаю, что говорю. – Она начала выворачиваться из-под его руки.
Но он крепко держал ее.
– Поговорим сегодня.
Все ее мышцы расслабились, но не столько из-за массажа, сколько из-за того, что Люк прижимал ее к своему телу.
– Я никогда не выбрасывал тебя из головы, Саммер. Давай начнем с этого. И ты понятия не имеешь, сколько сил я потратил, пытаясь сделать это.
Она пошевелилась у его плеча, прижимаясь теснее. Ей так мало было нужно – просто чтобы он держал и успокаивал ее. И она не могла противиться ему. Почему она так чертовски слаба? Почему она всегда была слабой, жаждущей хоть каких-нибудь клочков любви?
Люк удерживал Саммер одной рукой, а другой поднял ее ногу, массируя икру. В таком положении ее гениталии были открыты под водой, но не дотрагивались до его возбужденной плоти.
– Может, скажешь мне, что я сделал тебе такого жестокого?
Она покачала головой, по-прежнему держа ее у него на груди. Ей не хотелось подчеркивать, что она была избалована и считала его жестоким потому, что не была в центре его существования, и еще потому, что он оказался превосходной ловушкой для нее.
