Огонь. Она не твоя.... (СИ) - Костадинова Весела

И вдруг она услышала его ответный стон — низкий, хриплый, вырвавшийся из глубины его груди. Это был звук, полный такой же неудержимой страсти, что захлёстывала её саму. Тело Ярослава содрогнулось, охваченное огненной волной, и он окончательно потерял контроль, отдаваясь этому моменту без остатка. Его пальцы зарылись в её рыжие волосы, сжимая их, словно он искал в них спасение, пока его губы продолжали покрывать её шею, скулы, губы жадными поцелуями. Альбина чувствовала жар его дыхания, его сердце, бьющееся в унисон с её собственным, и это единение, эта близость была почти невыносимой.

А потом, будто силы покинули его, Ярослав уронил голову ей на грудь. Его тёплое дыхание касалось её кожи, замедляясь, становясь глубже, пока он прижимался к ней, словно ища убежища в её тепле. Альбина замерла, её пальцы невольно скользнули по его затылку, перебирая влажные от пота волосы. Момент растянулся, хрупкий и уязвимый, как тишина после бури. Их тела, всё ещё дрожащие от пережитого, сплелись в этой тишине, и комната вокруг них, казалось, затаила дыхание, растворяясь в мерцании отсветов заката за окнами и их сбившихся ритмах.

Дыхание Ярослава медленно приходило в норму, становилось более спокойным, размеренным. Но он не спешил отстраняться от нее, напротив, прижал к себе сильнее, перевернувшись на спину и почти уложив ее на себя. Когда пошевелилась она — его руки силой удержали женщину рядом. Глаза Альбины закрывались сами собой, думать ни о чем не хотелось. Впервые в жизни она ощутила такое невероятно, полное, сладостное опустошение, на грани полного безразличия к тому, что будет позже. Ни один из ее любовников не приносил чувства такого удовлетворения. Её тонкие пальцы, словно сами по себе, зарылись в тёмные волосы на груди Ярослава, перебирая их медленно, почти бессознательно. А затем, неожиданно даже для себя, она наклонилась и робко, словно девчонка, впервые познающая близость, коснулась губами его кожи — чуть солоноватой, тёплой, пахнущей им самим. Это был не поцелуй страсти, а что-то бесконечно нежное, как признание, которое она не могла выразить словами.

Ярослав вздрогнул под её прикосновением, его грудь поднялась в резком выдохе. Его рука, лежавшая на её плече, чуть сжалась, пальцы впились в кожу, словно он пытался удержать этот момент, не дать ему ускользнуть. В его движении чувствовалась тень удивления — будто он не ожидал от неё такой нежности, такой беззащитной искренности после всего, что между ними произошло. Его взгляд, потемневший и глубокий, скользнул по её лицу, но он молчал. И Альбина отчетливо поняла, что он и сам боится. Боится того, что все, что происходит сейчас уйдет безвозвратно, как только они вернутся к привычным отношениям и насущным проблемам.

Поэтому просто легла снова ему на грудь, прислушиваясь к биению сердца, максимально растягивая мгновения до того, как придет пора разговора.

Почему-то невольно вспомнились слова Инны, о том, что Ярослав нежный и умелый любовник. И от этого на душе стало непереносимо горько. Она все-таки стала одной из….

Альбина села на кровати.

— Ты всё-таки добился своего, Яр, — её голос слегка дрогнул, губы скривились в легкой улыбке. — Я оказалась в твоей постели…

Ярослав нахмурился, его брови сошлись на переносице, и на мгновение в его глазах мелькнула тень чего-то искреннего — растерянности, а может, обиды. Но тут же его лицо разгладилось, и он надел привычную маску — ту самую, насмешливую, с лёгкой полуулыбкой, которая всегда помогала ему уйти от серьёзных разговоров.

— Ну… — протянул он, лениво потягиваясь, его голос был низким, с хрипотцой, но с явной искрой иронии. — Справедливости ради, любимая, это скорее я в твоей….

Он приподнялся на локте, глядя на неё с той же дерзкой уверенностью, но при этом чувствуя досаду.

— Но по-моему, ты не слишком от этого пострадала….

— Совсем не пострадала, — криво усмехнулась Альбина. — Для своего возраста ты еще…. Очень не плох….

— О как! А вот ты, любимая, не слишком-то опытна для той, кто пользовался услугами профессионалов.

Альбина открыла рот, чтобы ответить, но посмотрев в лицо Ярослава, промолчала, тихо засмеявшись.

— Кажется, Яр, наши переговоры переходят в новую стадию….

Ярослав не ответил сразу. Его взгляд потемнел, и в следующее мгновение он потянулся к ней, быстрым, уверенным движением опрокинув её обратно на кровать. Альбина, не удержавшись, взвизгнула — звук вырвался неожиданно, звонкий и почти девчоночий, тут же сменившийся смехом. Она попыталась приподняться, но его руки, сильные и тёплые, уже обхватили её талию, удерживая с лёгкой, но непреклонной силой.

— Что ты делаешь? — выдохнула она, всё ещё смеясь, но её голос дрожал от смеси удивления и нарастающего жара.

Ярослав наклонился ближе, его лицо оказалось так близко, что она чувствовала тепло его дыхания на своей коже. Его глаза горели, а губы изогнулись в той самой дерзкой улыбке, которая всегда выбивала её из колеи.

— Согласись, — произнёс он, его голос был низким, с игривой хрипотцой, — договариваться, лёжа в кровати куда удобнее, чем даже на диване.

Его пальцы слегка сжали её талию, и в этом жесте было что-то одновременно властное и нежное, как будто он балансировал на грани между игрой и чем-то более серьёзным.

— Богатый опыт? — поддела его женщина.

Ярослав рассмеялся. От души и громко.

— Если ты, мое счастье, хочешь знать больше о моей личной жизни и предпочтениях — я с радостью расскажу. И для этого не обязательно отращивать иглы, ежишка моя. Нет, Аль, я вообще ни с кем и никогда, кроме тебя сейчас, в постели не разговаривал. И тем более не вел переговоров. Более того, я и любимой никого, кроме тебя, любимая, не звал. Даже жену, даже когда наши чувства еще были живы.

Альбина замерла под его рукой.

— И, представляешь, Аль, я ни одну женщину так настойчиво замуж не тянул. Вообще ни одну не звал, а тебя прошу об этом уже третий раз. Это решение сразу избавит нас от кучи хлопот и проблем.

— Яр… — Альбина попыталась сесть, её голос дрогнул, но в нём звучала смесь протеста и усталости. Она хотела отстраниться, создать хоть какую-то дистанцию, чтобы собраться с мыслями, но его руки, тёплые и сильные, мягко, но непреклонно удержали её, прижимая к своей груди. Её щека снова коснулась его кожи, и она услышала ровный стук его сердца, который, казалось, заглушал её собственные мысли. — Не сходи с ума…

— Слушай, ну не хочешь по любви, выходи за меня как настоящая циничная сука по расчёту. — Его улыбка стала шире, но в ней мелькнула тень горечи, словно он сам не до конца верил в свои слова. — Каких-нибудь двадцать лет — и ты счастливая, богатая, я бы сказал, неприлично богатая, весёлая вдовушка. Представляешь? Свобода, деньги, никаких забот. А я, так уж и быть, постараюсь не слишком тебя раздражать всё это время.

— Ага, а через двадцать лет вернется Артур и….

Она мгновенно ощутила как напряглись мышцы под ее щекой и подняла голову.

Но слова повисли в воздухе, не успев оформиться. Она мгновенно почувствовала, как напряглись мышцы под её щекой, как тело Ярослава, тёплое и расслабленное мгновение назад, вдруг стало жёстким, одеревенело. Альбина подняла голову, её рыжие волосы скользнули по его груди, и она встретила его взгляд — тёмный, неожиданно серьёзный, с едва уловимой болью, которую он не успел скрыть.

— Артур никогда не вернётся, Аль… — тихо ответил Ярослав, его голос был пропитан усталой уверенностью. — Он ясно дал мне понять, что не желает иметь ничего общего ни со мной, ни с этой страной. А когда узнает, что я люблю тебя… — он сделал паузу, его губы дрогнули в горькой усмешке, — боюсь, на наших и без того натянутых отношениях можно будет ставить крест.

Альбина замерла, её пальцы, всё ещё лежавшие на его груди, невольно сжались, вцепившись в кожу. Его слова, такие простые, но такие тяжёлые, ударили её, как холодный ветер. Она смотрела на него, пытаясь найти в его лице намёк на привычную насмешку, но видела только обнажённую правду. Её голос, когда она заговорила, был едва слышен: