Огонь. Она не твоя.... (СИ) - Костадинова Весела

Ярослав глубоко вздохнул. Дима повернулся к Альбине, его взгляд стал чуть мягче, но всё ещё был полон предупреждения.

— А ты, маленькая, не ухмыляйся тут… — сказал он, заметив лёгкую тень эмоции на её лице. — Альбина, станешь свой сучий характер показывать — я выведу свою долю компании из оборота, и справляйся как хочешь сама! Можешь даже его попросить тебя спонсировать. — Он кивнул на Ярослава, его губы дрогнули в насмешливой улыбке. — Он будет только рад! Поняли оба?

Альбина сжала губы, её глаза сверкнули.

Анна, всё ещё сидящая в кресле, продолжала тихо всхлипывать, её хрупкая фигура дрожала, а взгляд был устремлён в пол, как будто она боялась поднять глаза.

Дима подошёл к Анне, мягко, но решительно положил руку ей на плечо.

— Пойдём, — тихо сказал он, его голос был спокойным, почти заботливым. — Тебе нужно отдохнуть. Мама будет рада тебя видеть…. не смотря ни на что… вы ведь когда-то почти подругами были…

Анна кивнула, её движения были медленными, как у сломленной куклы. Она поднялась, опираясь на руку Димы, и, не глядя на Альбину и Ярослава, вышла из комнаты, её шаги были едва слышны. Дима бросил последний взгляд на двоих, оставшихся на диване, его глаза были полны предупреждения, но и надежды, что они найдут способ не разрушить всё окончательно.

— И это…. Настю мы сегодня на ночь заберем…

— Мы? — подняла голову Альбина.

— Я и Варя…. — ухмыльнулся Дима. — И только попробуйте мне испортить ловлю девушки на живца! И да… Ярослав…. Расскажи ей все сам. Иначе это сделаю я, — он вздохнул. — Достали! Оба!

40

Двери захлопнулись, и Альбина на несколько секунд позволила себе закрыть глаза. Просто закрыть глаза, выпуская усталость и стараясь осознать все, что было только что сказано. Понимала, что впереди долгий путь переговоров и согласований с Ярославом, что они еще не один раз сцепятся по мелочам, но в целом война закончилась. И хорошо, что не закончилась трагедией.

Ярослав, сидевший рядом, пошевелился, нарушая тишину скрипом пружин. Его поза была напряжённой, как будто он всё ещё не мог расслабиться после разговора. Он откинулся на спинку, скрестив руки на затылке, и уставился в потолок, где тени от заходящего осеннего солнца играли в непостижимом танце. Его голова оказалась в нескольких сантиметрах от ее. Наконец, он нарушил молчание, пробурчав с едва уловимой хрипотцой в голосе:

— Он это сделает?

Альбина открыла глаза, медленно возвращаясь в реальность. И повернула голову, встречаясь глазами с темным взглядом Мииты.

— Даже не сомневайся. Если Дима решение принял, он его выполнит.

Ярослав хмыкнул.

— Хороший мальчик, — сухо бросил он, и в его тоне скользнула тень сарказма. — Только из-под контроля вышел, не находишь, Альбина Григорьевна?

Альбина выпрямилась, расправив плечи, и её голос стал чуть резче, с лёгкой ноткой укоризны:

— Яр, угомонись. Дима никогда не был простым исполнителем. Мы с ним партнёры. И всегда ими были.

Ярослав замялся, словно его слова застряли в горле. Тоже выпрямился, садясь так, что его плечо коснулась ее плеча, и в его взгляде мелькнула смесь любопытства и чего-то ещё — то ли обиды, то ли давнего, затаённого вопроса. Он кашлянул, будто собираясь с духом, и спросил, понизив голос:

— А… почему замуж за него не вышла?

Альбина застыла на мгновение. Её брови слегка приподнялись, а затем она чуть наклонилась к нему, и уголок её губ дрогнул в лёгкой, чуть горькой улыбке.

— Потому что мы — друзья, Яр. Открою тебе тайну, — она сделала паузу, словно давая словам осесть в воздухе, — не всё в этой жизни постелью меряется.

Его рука вдруг поднялась, медленно, словно он сам не до конца осознавал, что делает. Пальцы коснулись её щеки, осторожно, невесомо, скользнув по коже, тёплой и чуть влажной от духоты комнаты. Альбина едва заметно вздрогнула, но не отстранилась. Его рука задержалась, поглаживая, а затем скользнула к затылку, зарываясь в её распущенные рыжие волосы, растрёпанные и мягкие, будто огненные нити, ускользающие между пальцами. Вторая рука легла на её лицо, обхватив подбородок, удерживая, словно он боялся, что она исчезнет.

— Знаю… — хрипло прошептал Ярослав, наклоняясь ближе. Его голос дрожал, выдавая внутреннюю бурю. Его глаза, тёмные, с расширенными зрачками, жадно скользили по её лицу, задерживаясь на каждой черте: на тонкой морщинке у уголка рта, на едва заметной россыпи веснушек на скулах, на её губах, которые чуть приоткрылись, словно в ожидании. Время, казалось, замедлилось, и воздух между ними стал густым.

— Кофе будешь? — выдохнула Альбина, её голос был едва слышен, пропитанный смесью неловкости и нарастающего жара, который она пыталась скрыть. Её сердце колотилось так сильно, что ей казалось, Ярослав сейчас почувствует этот ритм, услышит его, как барабан, отдающийся в её груди. Внутри живота разливалось тепло, предательское, волнующее, и она невольно сжала пальцы, вцепившись в край дивана.

— Нет… — выдохнул он, и его губы накрыли её, жёстко, отчаянно, словно он пробивал невидимую стену, что годами стояла между ними. Поцелуй был не нежным — он был голодным, требовательным, срывающим все барьеры, которые они так долго строили. Его руки сжали её лицо крепче, пальцы запутались в волосах, и Альбина почувствовала, как её собственное сопротивление тает, растворяется в этом напоре. Она могла бы остановить его. Могла бы оттолкнуть, сказать что-то резкое, вернуть всё в привычное русло их колючих разговоров.

Но она не хотела.

Её руки, словно сами по себе, поднялись к его плечам, цепляясь за ткань рубашки, сминая её в пальцах, срывая пуговицы, не заботясь ни о чем. Она ответила на поцелуй, сначала неуверенно, а затем с той же страстью, позволяя себе утонуть в этом моменте, в его тепле, в его запахе — смеси табака, кофе и чего-то ещё, такого знакомого и такого чужого одновременно.

Внутри неё словно взорвался вулкан. Альбина не ожидала от себя такой реакции — её тело, будто спавшее годами, проснулось с болезненной, пугающей яркостью. Каждый его поцелуй, каждый рваный вдох отзывался в ней дрожью, электрическим разрядом, пробегавшим от кончиков пальцев до самого сердца. Ярослав покрывал поцелуями её лицо, спускаясь к шее, к ключицам, его губы были жадными, нетерпеливыми. Его пальцы, грубые и горячие, скользнули под край её футболки, срывая её с плеч. Альбина выгнулась навстречу, её дыхание сбилось, стало прерывистым.

Ярослав задыхался не меньше. Его глаза, потемневшие от желания, горели, когда он смотрел на неё — не отрываясь, словно боясь упустить хоть мгновение. Он легко подхватил её за бёдра, его руки, сильные и уверенные, прижали её к себе. Альбина обхватила его шею, её пальцы зарылись в его волосы, пока он нёс её в спальню, не прерывая поцелуев. Его губы скользили по её коже, оставляя за собой горячие следы, а её собственное тело, казалось, пело под его прикосновениями, требуя большего, не в силах ждать.

Ярость, злость, усталость, желание — всё смешалось в один огненный коктейль, бурлящий в её венах, сжигающий остатки разума. Альбина подчинялась его движениям, его ритму, растворяясь в этом вихре ощущений. Ярослав, будто читая её мысли, угадывал каждое её желание — его прикосновения, уверенные и жадные, находили те точки, что заставляли её тело дрожать, а дыхание — срываться в хриплые стоны. Его руки скользили по её коже, горячие, почти обжигающие, оставляя за собой следы, которые, казалось, пульсировали в такт её бешено бьющемуся сердцу.

Она не сдержалась — крик вырвался из её груди, резкий, почти первобытный, и этот звук, казалось, подстегнул его. Ярослав ускорился, его движения стали ещё более напористыми, словно он стремился довести её до края, за которым уже не было ничего, кроме ослепительного наслаждения. Волна удовольствия нарастала внутри Альбины, мощная, неудержимая, затопляя всё — мысли, сомнения, реальность. Её голова отключилась, мир сузился до этого момента, до их сплетённых тел, до его дыхания, тяжёлого и прерывистого, у её виска. Она цеплялась за него, пальцы впивались в его плечи, оставляя красные следы, пока её тело, напряжённое, как струна, не содрогнулось в сладостной агонии, унося её за грань.