Бурбон и секреты (ЛП) - Уайлдер Виктория

Красная неоновая вывеска на заправке, которая одновременно является рестораном, по-прежнему красиво и ярко светится, даже несмотря на то, что утреннее солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Черные железные фонарные столбы вдоль улицы выглядят по-новому. На каждом фонаре висят таблички с надписью «Празднуем 100-летие Bourbon & Horses». В центре городского парка светится знакомый логотип — лиса, обвившаяся вокруг буквы «F».

Я скучала по тому, как воздух приятно обволакивает пальцы — даже зимой. А когда дует северо-западный ветер, воздух пахнет только что испеченными хрустящими круассанами с нотками какао. Вот тогда-то меня и осеняет. Напоминание о том, почему в воздухе Фиаско витают такие восхитительные ароматы. Бурбон. В частности, бурбон Фоксов.

Я делаю глубокий вдох, вспоминая, что весна и лето приносили с собой нотки свежих взбитых сливок, которые смешивались с травами, растущими на клумбах перед домом. А сейчас, в самый разгар зимы, когда соседи сжигают оставшиеся с осени листья и вспоминают о рождественских елках и кострищах, аромат слегка меняется, наполняя воздух запахом жженого сахара и ностальгией по тем временам, когда жизнь казалась не такой сложной.

— Мы не можем испечь торт и съесть его на ужин, — сказала я, бросив сердитый взгляд на сестру. — Мама оставила меня за старшую, пока она в конюшне.

Мэгги запрыгнула на стойку.

— Как ты думаешь, жеребенок будет таким же белым, как кобыла?

Я пожала плечами. Моя сестра и мать одинаково любили лошадей. Они могли часами рассказывать о лошадях, которых тренировала мама, и о том, как она завоевывала их доверие. Я открыла холодильник и уставилась на остатки еды. Курица выглядела серой, а лапша переваренной.

— Давай сделаем бутерброды с арахисовым маслом и желе, — со вздохом предложила я.

Всю неделю мама работала допоздна, поэтому ужинать мы должны были сами.

— В арахисовом масле и желе есть сахар. А хлеб похож на корж. Давай просто испечем торт и съедим его на ужин, — сказала Мэгги, доставая коробку со смесью.

У нее были отличные идеи — даже в одиннадцать лет.

— Хорошо, но я, как старшая, сделаю шоколад. — Усмехаясь, я достала яйца и масло.

— Да! — Она победно взмахнула кулаком в воздухе. — С ванильной глазурью. И если я забуду сказать тебе потом, это был лучший ужин в жизни.

Я не могла не улыбнуться, указывая на нее.

— Ты убираешь.

С сияющей улыбкой она отдала мне честь.

— Договорились. Все равно посудомойке достанется большая часть работы.

Мама даже не рассердилась — на следующее утро она съела кусочек на завтрак, пританцовывая на месте от удовольствия. Я пытаюсь проглотить вставший в горле ком, вызванный воспоминаниями, которые кажутся такими далекими от моей нынешней реальности, что иногда я задумываюсь, а происходило ли это вообще.

Спустя полдесятилетия Фиаско в лучах утреннего солнца выглядит еще очаровательнее, чем я его помню. Благодаря ландшафтному дизайну и вниманию к деталям он не кажется маленьким забытым городком, а больше похож на мечту.

Когда я наконец подъезжаю к полицейскому участку, утренний свет достаточно яркий, чтобы подчеркнуть все изменения, произошедшие здесь. До моего отъезда он находился в нескольких кварталах дальше и был вдвое меньше. Полицейский участок Фиаско обновили. Думаю, не только за счет налогов. Два крупнейших бизнеса располагаются прямо здесь, в Фиаско, — бурбон и скачки. Я уверена, что люди, которые управляют и тем, и другим, приложили к этому руку. Раньше тут находилось старое почтовое отделение, а теперь это современное здание, в котором разместились полицейский департамент, диспетчерская служба 911 и даже местное отделение ФБР, если верить табличкам, висящим прямо над входом. Он похож на уменьшенную версию Центрального вокзала в тихий промежуток времени между отправлением последнего и первого поезда.

— Извините, я здесь, чтобы внести залог за свою сестру. Мэгги Кэллоуэй, — говорю я дежурному. В том, что он не отвечает, нет ничего дружелюбного. Свирепый и оценивающий взгляд, и «бараньи отбивные»⁷ — единственная часть его образа, которая кажется легкомысленной. Они сочетаются с причесанными и уложенными волосами. Сунув в рот зубочистку, он возвращается к компьютеру и начинает печатать.

— Мои глаза обманывают меня? — раздается знакомый голос из-за стойки. — Фэй Кэллоуэй зашла в мой участок. Ты наконец-то решилась пойти со мной на свидание?

Я точно знаю, кто это, еще до того, как поднимаю глаза.

— Кортес. — Я смотрю на его темные волосы и глаза, на его лицо, которое стало еще красивее. У него такое строение костей, которое люди показывают пластическому хирургу в качестве примера. Темные волосы, яркая улыбка. — Все еще выглядишь как закуска, — говорю я с улыбкой. Мы оба всегда отлично умели флиртовать.

Алекс Кортес забрался мне в трусики, когда мы вместе учились в полицейской академии. Никогда не забываешь своего первого. И единственного. Но флирт не гарантирует влечения, и я быстро это поняла.

— Привет, малышка, — говорит он, обходя стойку регистрации и обхватывая меня своими крепкими руками. Такого прозвища я не ожидала. — Ты выглядишь потрясающе.

Я опускаю взгляд на его грудь и замечаю, что на нем нет значка и что он не одет в форму цвета хаки, как другой офицер, который наблюдает за нами из-за стойки.

— Ты работаешь или...

— Решил продвинуться по службе и при этом остаться здесь. — По его лицу расплывается улыбка. — Перед тобой четвертая часть подразделения ФБР в округе Монтгомери. Они хотели открыть местное отделение, а так как у полиции Фиаско было для этого помещение, я сменил форму и перебрался из кабинки в отдельный кабинет.

Я удивленно поднимаю брови. Дел подключил меня к наблюдению за Блэкстоуном, так что я знаю, что все мои действия санкционированы ФБР. Я просто не подумала о том, кто будет моим связным здесь.

— Так ты работаешь с Делом? — спрашиваю я.

Подмигнув, он подтверждает:

— Да, мэм. Скорее, Дел оказал мне услугу, когда предложил нанять частного детектива, когда мы хватались за соломинку в этом деле. Потом он упомянул твое имя, рассказал о твоей слежке. Твоя работа чертовски впечатляет.

Я пытаюсь скрыть улыбку, которую вызвал у меня этот комплимент.

— Всегда надеялся поработать вместе, — говорит Кортес с легкостью в голосе. Сжав мою руку, он хмурится.

— Ты приехала раньше. — Он внимательно изучает мое лицо, прежде чем спросить: — Мэгги?

Я киваю, поджав губы.

— Дел позвонил и сказал, что ее арестовали вчера вечером. В каком она состоянии?

Он возвращается за стойку и что-то набирает в компьютере. Я бросаю перед ним свои права, залог и социальную страховку.

— Она протрезвела к середине третьей смены. Она была сама жизнерадостность, когда я сказал, что не могу ничего дать ей от похмелья, — говорит он мне.

Рассмеявшись его сарказму, я разглядываю стоящего передо мной мужчину. Знакомый, но другой. Друг. Может быть, когда-то и больше. Но незнакомец из жизни, которую я оставила много лет назад. На его левом пальце нет кольца.

— Я не женат, если тебя это интересует.

Я улыбаюсь и вижу, что его карие глаза изучают меня в ответ.

Он прочищает горло, и шутливость, которая была в нем мгновение назад, исчезает, когда он говорит:

— Я слышал, что, когда ее привезли, все было довольно плохо. Но я не думаю, что она была пьяна до того, как ее избили.

Мэгги — сестра Кэллоуэй, которую все знают, именно она взяла на себя управление фермой, когда умерла мама. Дочь, которая осталась и заботилась о женщине, нуждавшейся в уходе, а не только в кукурузных полях и животных, чтобы вылечиться. Жители Фиаско уважали это, а я стала в их глазах предательницей из-за того, что уехала. Они понятия не имеют, что произошло — какие сделки я заключила. Что я сделала, чтобы все уладить. Но сейчас моя сестра совсем не в порядке.