Убежище в горах (ЛП) - Джеймс Никки

Казалось, Аспен тоже оглядывал наш пункт назначения, напряжённые мышцы его челюсти заставили меня задуматься, неприятна ли ему тоже вся эта атмосфера.

— Планы меняются, — он повернулся посмотреть на меня, указывая большим пальцем на кафе через лобовое стекло. — Я зайду и возьму нам кофе, и мы поедем в парк Лионель, пройдёмся по лесным тропинкам, подышим свежим воздухом.

Мне не пришлось даже думать. Я отчаянно закивал, наблюдая, как толпа аплодирует законченной песне гитаристки.

— Этот план мне нравится.

— Идеально. Что ты будешь пить?

С момента возвращения домой, я вновь приобрёл любовь к кофе более простого уровня.

— Большой чёрный.

— Принято.

Аспен исчез в кафе и вскоре вернулся с двумя бумажными стаканчиками в картонной подставке. Ветер сдувал его русые волосы ему в лицо, и он пытался повернуть голову, чтобы исправить проблему. С августа волосы отросли длиннее. Это дополняла щетина на его челюсти и щеках, и я не мог отвести взгляд. Время будто только сделало мою тягу к нему сильнее.

Он заскочил в машину и протянул мне подставку, чтобы увезти нас в парк Лионель.

Парк Лионель располагался на задворках города. Там было много природных троп, а так же информационный центр для посетителей, где рассказывали о местных обитателях дикой природы и их привычках. Летом это было популярное место для дневных прогулок или туризма, но прохладным октябрём вокруг было пусто.

Аспен проехал к началу парка и припарковался на обочине дороги, после чего заглушил двигатель. Наполненный по большей части вечнозелёными растениями, лес по-прежнему сиял всеми потрясающими цветами осени. Как только мы вышли из джипа, и я сделал первый вздох этого воздуха, моё тело охватило спокойствие. Над головой пели птицы, и шуршание сухих листьев, раздуваемых по земле и дороге, было моей любимой песней.

— Здесь хорошо, да?

Больше, чем я мог выразить.

Он жестом позвал меня за собой, и мы направились к тропе, в приятную дикую природу, которая ждала нас. Мы попивали кофе и шли неспешным шагом. Торопиться было некуда. Шум города остался позади. Несколько раз Аспен останавливался, прося меня послушать определённых птиц и объясняя, как распознать их только по звукам.

— Я не могу даже сосчитать, в отслеживании скольких миграций птиц я принимал участие. Различать виды можно научиться быстро.

Он был полон информации и говорил эмоционально. Любовь к природе сияла и исходила от него волнами. Кажется, я не замечал такой яркости, когда мы были на севере, но после отрыва от города, контраст был очевиден.

Через час прогулки по тропинке, Аспен остановился и присел на упавшее дерево в мелколесье. Не задумываясь, я присоединился к нему.

— Так вот, — начал он, напряжение в его голос вернулось. — Я хочу официально извиниться за отсутствие у меня терпения и за то, что я не обдумал глубины того, с чем ты столкнулся по возвращению домой. Надеюсь, ты можешь меня простить, — его рука легла на моё бедро, которое он легко сжал.

Эта связь оживила мою кожу, и я мгновение смотрел на его руку, прежде чем потянуться и обхватить её своей.

— Я действительно хочу посмотреть, к чему это приведёт, Хаксли. Я знаю, что тебе со многим приходится разбираться, но не хочу быть тем парнем, который уйдёт только потому, что всё не кажется идеальным. Я не такой мелочный, и я считаю, что между нами что-то есть.

Он повернул ладонь к моей и переплёл наши пальцы.

— Что думаешь? — спросил он.

Я не мог не согласиться. Аспен был единственным, кто помог мне обрести баланс после возвращения в Крикстоун. Постоянный поток тревоги увеличивался каждый день. Потребовалось только услышать его голос, чтобы шторм успокоился. Я не мог описать, насколько мне помогало сидеть рядом с ним, держать его за руку.

— Я думал, что для тебя всё это слишком.

Он замер и опустил взгляд на наши соединённые руки.

— Было не честно так говорить, особенно, когда мы едва знаем друг друга. Ты испытывал большой стресс, и я должен был оказывать больше поддержки.

— Мне нравилось то, что было.

— Мне тоже.

Аспен соскочил с дерева и встал между моих ног. Из-за высоты ствола, он оказался выше меня и смотрел вниз, водя ладонями по моим рукам. Они добрались до моих щёк, и он на мгновение обхватил моё лицо, а затем скользнул ладонями на мой затылок и наклонился поцеловать меня.

Машинально, я обвил его руками и притянул ближе к своему телу, тая в первом поцелуе, которым не угрожали выбить друг другу зубы. Это было медленно и мучительно, растягивая эти напряжённые эмоции, которые трепетали у меня в груди. В прошлом наши действия были грубыми и жадными, переполненные нуждой и избытком похоти, которая требовали немедленного удовлетворения.

Его язык скользнул вдоль моих губ, прося входа, и я подчинился, втягивая и посасывая его язык, прикусывая его нижнюю губу и наслаждаясь тем, по чему скучал. Так продолжалось долгое время, заманчиво напоминая нам обоим о том, без чего мы обходились.

Когда Аспен отстранился, его зрачки были расширены и полны того же желания, которое я чувствовал в себе.

— Значит, мы попробуем? — спросил он, облизывая свою покрасневшую нижнюю губу.

— Я бы этого хотел.

Я сжал в кулаках его куртку и притянул обратно к себе для большего. Прохлада и спокойствие, с которых всё началось, менялись, и по краям искрил жар, притягивая нас к пламени.

Пока мы исследовали рты друг друга, Аспен отцепил одну мою руку от своей куртки и направил её к напряжённой выпуклости на своих джинсах. Я простонал ему в губы от этого открытия и грубо потёр его стояк, вытягивая на поверхность его стоны.

Я не мог отпустить его губы; не хотел. По его вкусу я скучал больше, чем осознавал, и мне хотелось побаловать себя подольше.

Переместив внимание с его эрекции на пуговицу на джинсах, я быстро расстегнул её и спустил его штаны достаточно, чтобы раскрыть твёрдый член. Только тогда я перестал целовать его, чтобы увидеть свой приз и подразнить его долгими, томными движениями руки.

— Чертовски прекрасен, — прорычал я, не решив, чего хочу больше — чувствовать вкус его губ или его члена.

Аспен решил за меня, поднимая моё лицо обратно к своему и накрывая мои губы своими. Он толкнулся в мою руку и одновременно всхлипнул мне в рот. Чёрт, мне нравились его звуки. Он всегда был таким шумным. Мой собственный член болезненно прижался к джинсам, умоляя о внимании, но это могло подождать. Наблюдение за оргазмом Аспена становилось моим новым любимым занятием.

Чем ближе он был к экстазу, тем меньше контролировал свои движения. Мне хотелось увидеть его лицо, когда он кончит, так что я запустил пальцы свободной руки в его волосы, оттягивая его голову назад, разделяя нас и раскрывая его шею, продолжая размеренно дрочить его член, вытягивая поток бессвязных звуков из этого прекрасного горла.

Я потянул чуть сильнее, крепче сжимая пальцы в его волосах, облизывая его горло, прикусывая кадык и перемещаясь к его уху. Я знал о мучениях Аспена от похоти достаточно, чтобы знать, как ему нравилась небольшая грубость. В смешении с его удовольствием, при достижении экстаза у него задрожали колени.

Он зажмурился, и его губы приоткрылись, пока по шее и щекам разрастался румянец.

Я прикусил его подбородок и наблюдал за его лицом, когда пришла первая волна. Его мышцы напряглись, и тело дрожало и вибрировало, пока он кончал мне в руку, крича в безлюдном лесу.

Он рухнул на моё тело, тяжело опираясь и позволяя мне держать его вес, пока опускался, не в силах двигаться. Он уткнулся лицом в мою шею, его горячее дыхание согревало мне кожу.

— Как у тебя получается простой мастурбацией вызывать такие ощущения? — спросил он, тяжело дыша.

Я хохотнул от его ошеломления. Когда его дыхание вернулось в норму, я поднял его со своей груди и провёл большим пальцем вверх по его горлу, вдоль челюсти и останавливаясь на его губах.

— Ты такой чувствительный. Я чуть не кончил, наблюдая за тобой.