Убежище в горах (ЛП) - Джеймс Никки

Целый день я перестраивал график после встречи с полевой командой, чтобы провести финальный обзор наших данных о популяции, собранных во время проекта «Гризли». Было приятно снова увидеть команду в последний раз, прежде чем они все продолжат идти по своим карьерным дорожкам.

Крис избегал зрительного контакта всю встречу и был необычно тихим. После его визита ко мне домой несколько недель назад, я только и думал о его словах.

— Аспен. Пойдёшь выпить? Ты едешь домой? — спросил Джефф, когда подошёл ближе.

— Да, много дел. Выпить сегодня не получится.

— Брось. Полли и Ник пригласили нас в «Соболь». Тебе нужно больше общения.

«Соболь» был людным рестораном в стиле бар-и-гриль в центре города. Парни, с которыми я учился, посещали это заведение на регулярной основе. В тот вечер я поморщился от мысли о большой толпе и разговорах. Когда бы я ни возвращался с полевых работ, всегда был период адаптации, когда мне приходилось возвращать мозг к городской жизни. По какой-то причине, это занимало больше времени, чем обычно, и в последнее время мне хотелось только сидеть дома и быть одному.

— Мне не хочется. Веселитесь, ребята.

Ожидая, что Джефф похлопает меня по плечу и уйдёт, как всегда, я резко остановился, когда он остался стоять передо мной, глубоко нахмурившись.

— Ты в порядке? Ты сам не свой с тех пор, как вернулся домой.

— Ты меня знаешь.

— Знаю, но сейчас всё будто иначе.

Я пожал плечами и уставился в серое небо над головой. В воздухе висел запах осени, и я заполнил лёгкие его земляным, богатым ароматом, наслаждаясь тем, как он заполняет мой разум и успокаивает душу.

— Просто много мыслей. Всё будет в порядке.

Джефф на минуту задумался, а затем кивнул.

— Хорошо. Береги себя. Позвони, если нужно будет поговорить.

— Спасибо, приятель.

Он пошёл обратно к зданию энвироники. Как только он скрылся из виду, я осмотрел парковку. Хоть наше здание стояло в дальнем углу кампуса, это всё равно был пейзаж бетона, зданий со стальными рамами, машин, автобусов, грузовиков и, помимо всего прочего, шума.

Малое количество деревьев было посажено в эстетических целях. Единственная видимая зелень росла в оранжерее рядом со зданием нашего факультета. В хороший день город был унылым, но с тех пор, как я вернулся с севера, всё стало хуже.

Меня огорчало, что человечество разучилось ценить природу. Мы настаивали на том, чтобы делать всё возможное для обеспечения простой жизни — электричество, водоснабжение, продуктовые магазины в каждом городском квартале, мобильные телефоны, компьютеры, интернет. И почему-то ни одного человека не отталкивала эта жизнь. Человечество приспособилось, и очень малое количество людей цеплялось и наслаждалось основами.

Неизбежно, мои мысли переключились на Хаксли, и я сел в свой джип и вставил ключ в зажигание. Я включил печку, усмехаясь от того, как просто мог добиться такой роскоши.

Если мне было трудно возвращаться к цивилизации, что это сделало с ним? Он жил простой жизнью пять лет. Вода, тепло, еда, убежище и безопасность ежедневно были его главной целью, в то время как миллионы других людей больше не задумывались об этом лишний раз.

Как он справлялся?

С ним происходило намного больше, чем со мной. Это казалось ещё одним обстоятельством поверх горы тех, с которыми он уже разбирался.

У меня путались мысли, и шумная городская жизнь вокруг исчезла вдали.

«Ему нужна поддержка».

В моих ушах прозвенел голос Криса. У Хаксли была мать. Кто лучше его поддержит?

Моё сердце колотилось, пока перед глазами проплывало дело об убийстве пятилетней давности. Фотографии, которые я видел, жестокость, которая имела место быть, показания доктора, который объяснял состояние Хаксли и почему тот сбежал. Затем я вспомнил страх в глазах Хаксли в первый раз, когда я предложил ему поехать домой.

«Он нашёл в тебе некое доверие, Аспен, иначе не поехал бы домой».

Дальше вспомнился каждый близкий, интимный момент, и мне пришлось закрыть глаза и опустить голову на руль. Между нами всегда всё было грубо и агрессивно, но я никогда не боялся. Каждое прикосновение было выжжено воспоминанием на моей плоти. Каждый поцелуй всё ещё оставался на губах. Поздно ночью, когда оставался один, я всё ещё чувствовал обвивающие руки-верёвки, пока Хаксли втрахивал меня в матрас. Сырой голод в его глазах держался в поле моего зрения. Властность, с которой он контролировал каждый аспект наших сексуальных встреч, зарождала новое желание у меня внутри.

Всё это было потрясающе, но не являлось частью момента, который тронул что-то в моей груди. Таким моментом была нежность, с которой он позаботился о моих травмированных запястьях. Его лёгкая хмурость, когда он увидел то, что сделал. Мягкое нанесение алоэ и то, как он обвил меня рукой и притянул ближе.

В этот момент я понял, что мы перешли от простого секса к чему-то большему.

Но затем на поверхность вышла реальностью. Как бы это ни было великолепно, правда в том, что в Хаксли Демпси не было ничего простого. Разбираться с его исковерканным образом мышления было утомительно, и я не был настроен делать это постоянно. Девятичасовая поездка в машине дала мне достаточное представление о том, с чем я могу столкнуться, заставляя меня задуматься.

«Я думал, ты лучше этого».

Я действительно вёл себя как придурок?

— Чёрт.

Я нашёл в кармане свой телефон и нашёл номер Аннетт Демпси. Меньшее, что я мог сделать, это узнать, как у него дела.

Глава 21

Хаксли

Если бы тот парень искоса посмотрел на меня ещё раз, с таким выражением лица, я бы сорвался. Это была простая замена масла. Я даже не разговаривал с ним, и всё же, как только он получил обратно в руки свои ключи, он сбежал на другой конец мастерской, чтобы сесть на уши моему начальнику. Яд на его лице говорил мне всё необходимое. Он пытался добиться моего увольнения. Рассказывал чепуху и выставлял меня в плохом свете. Возможно, говорил ему, что я каким-то образом испортил его машину.

Когда он ткнул в грудь Биллу чек, который получил от кассира, я зарычал и отбросил в сторону свою измазанную маслом тряпку, намеренный пообщаться с шипящим придурком, пока ему не удалось вселить в голову Билла ещё каких-то идей.

Я пролетел по мастерской, сосредоточив взгляд на своей цели, сжав кулаки по бокам. Билл увидел меня краем глаза и запрокинул голову назад, закатывая глаза. Затем он подтолкнул мужчину, над машиной которого я работал, к его автомобилю, похлопав по спине.

Когда я приблизился, до моих ушей донеслись его слова.

— Я это исправлю, Льюис. Езжай.

Я сменил траекторию, намереваясь перехватить Льюиса раньше, чем он сядет в машину, но Билл физически сдержал меня и толкнул в стену мастерской. Он посмотрел мне в лицо холодным, предупреждающим взглядом и поднял вверх палец, прежде чем я успел заговорить.

— Я даже не хочу это слышать. Это четвёртый раз за эту неделю. Второй за сегодня.

— Что сказал этот придурок?

— Льюис не придурок, он ценный клиент. Он был расстроен, потому что на кассе не оказалось его сервисной карты, и в этот раз ему должны были поменять масло бесплатно. К тебе это не относится.

Я наблюдал, как задние фары Джетты Льюиса исчезают из мастерской.

— Я видел, как он смотрел на меня, Билл, я не идиот.

Билл сжал в кулаке мою рабочую рубашку, шипя:

— Хаксли, я принял тебя обратно на несколько дней в неделю, потому что знаю, через какое дерьмо ты прошёл, и думал, что ты заслужил перерыв. В одно время ты был хорошим работником, пусть и занозой в заднице. Если продолжишь такое с моими клиентами, я без проблем тебя отпущу. Единственный человек, который добивается твоего увольнения, это ты сам.

Билл сорвался в сторону двери к обслуживающей стойке в комнате ожидания и исчез. Я проверил время на настенных часах. Без четверти пять. Льюис был последним клиентом за день, так что я вернулся на своё рабочее место и прибрался, прежде чем ехать домой.