Хоум-ран! - Райли Грейс

— Нет, — тихо говорю я, пытаясь сморгнуть обжигающие глаза слезы. — И все же моя теперешняя жизнь прекрасна. Я люблю свою семью больше кого-либо еще. И я действительно считаю их семьей. Джеймс — лучший старший брат, о котором только можно мечтать, Иззи — лучшая младшая сестренка, а Купер — лучший на всем свете друг. Ричард и Сандра заменили мне родителей. Они всегда поддерживали мое желание профессионально заниматься бейсболом, исполняя тем самым волю моего отца.

— Значит, ваш отец мечтал, чтобы вы пошли по его стопам.

— Да. Как бы он был рад предстоящему драфту… — Я посмеиваюсь. — Я слышал много разных мнений о том, какой покажу результат, но, если честно, мне кажется, что ему было бы все равно, попаду я в десятку лучших или окажусь в самом конце списка. Он бы просто порадовался за меня.

— И вы видите свое будущее в бейсболе? Это ваша прирожденная страсть, совсем как у отца?

Я смотрю Зои в глаза.

Да. И так было всегда.

Сомнений быть не может.

Но тогда почему мне так тяжело произнести это вслух?

Красный огонь продолжает мигать, отвлекая меня, не позволяя забыть о нем. Я потираю грудь в том месте, где у меня набита татуировка, которую сделал вместе с Джеймсом и Купером во Внешних отмелях пару лет назад. Синяк, оставшийся от каблука Мии, еще не сошел; касаясь его, я испытываю безграничную нежность, и это меня успокаивает. Меня тянет взглянуть на экран телефона, проверить, не ответила ли она на мое сообщение, но я не делаю этого, потому что не хочу показаться грубым.

Я глубоко вздыхаю. Осталось еще немного. Все не так уж и плохо.

Мое колебание не укрывается от внимательного взгляда Зои — я понимаю это по тому, как она меняет положение ног, поставив их ровно, и наклоняется вперед.

— Меня также заинтересовала фамилия Каллахан на вашей форме. Это практичность или что-то другое? Вы планируете играть под фамилией Миллер, когда бейсбол станет вашей профессией?

— Я не уверен.

— Вы не задумывались, как бы отреагировал на это ваш отец?

— Он мертв, — отрезаю я. — Откуда мне знать?

— Как вам кажется, вы обладаете достаточным талантом для того, чтобы сравняться с его рекордами или даже побить их? — Зои переворачивает страницу блокнота. — И как вы относитесь к тому, что, так как он играл довольно недолго, о нем нет упоминания в Зале славы бейсбола? Считаете ли вы, что он все равно достоин быть представленным там, ведь еще никому в Национальной лиге не удалось повторить его знаменитый хоум-ран?

У меня сдавливает грудь, сердце ноет. Тупое давление в висках говорит о приближающейся головной боли. Я лихорадочно размышляю, что сказать, чтобы отвлечь ее. Остановить этот поток вопросов об отце и успокоиться.

— У меня есть девушка.

Зои тут же хватается за ручку.

— Девушка?

— Ее зовут Мия. — Я провожу рукой по волосам и рассеянно подергиваю их за кончики. — Она изучает астрономию и физику — настоящий молодой гений! Мечтает работать в НАСА.

— Она тоже учится в МакКи?

— Да.

— Говоря о ней, вы буквально светитесь от счастья, — произносит Зои. — Должно быть, она для вас много значит.

— Она одна из лучших людей, что я встречал в своей жизни. И абсолютно точно самая умная. Я-то так, обычный мужлан-бейсболист, но она особенная. Я благодарен ей за то, что она находит на меня время и что вообще хочет быть со мной.

— Как мило, — говорит Зои. — Я смогу познакомиться с ней на завтрашней игре?

— Да, — отвечаю я, хотя мы с Мией не обсуждали ее присутствие на моих играх. У нее так много работы в лаборатории, что я стараюсь на нее не давить, но на самом деле было бы очень здорово увидеть ее на трибуне — хотя бы раз, перед тем… перед тем как закончится сезон. — Она придет меня поддержать.

Зои, улыбаясь, поигрывает своей ужасной цепью.

— Жду не дождусь нашей встречи.

43

Мия

Никогда не думала, что захочу гулять с парнем за ручку, но, как показали недавние события, мне это очень даже нравится. Себастьян ведет меня к «Везувию», держа мою ладонь в своей, такой большой и теплой, что у меня по спине бегут мурашки. Интересно, как долго это продлится? Буду ли я чувствовать подобное при каж­дом его прикосновении? Или вскоре все закончится?

Надеюсь, этого не случится. Мне хочется верить, что у нас впереди еще много счастливого времени и что каждый раз я буду испытывать тот же самый трепет от прикосновений, что и сейчас.

— Готова? — мягко сжимая мою ладонь, спрашивает Себастьян, будто умеет читать мысли. — В этот раз соломка не подстелена, милая.

Я киваю, и он увлекает меня за собой в ресторан. Едва от него прозвучало предложение сходить на ужин в «Везувий», я хотела отказаться, но вспомнив, как тяжело ему далось утреннее интервью, все же достала из шкафа платье, которое пару месяцев назад купила к свиданию в этом самом ресторане, и позволила Пенни завить мне волосы. Когда я спустилась, готовая к выходу, по его восхищенному взгляду можно было бы подумать, что он ведет меня не иначе как на выпускной бал. Я бы даже не удивилась, если бы в какой-то момент он вынул бутоньерку.

Свой выпускной я променяла на турнир по робототехнике. Мама тогда была в ярости: она купила мне платье и даже нашла кавалера — сына какой-то из ее подруг, — но я не отступилась. Я терпеть не могла Академию Святой Екатерины, в которой училась, а потому не имела ни малейшего желания всю ночь танцевать в компании странного незнакомца и немногочисленных одноклассниц, которые ненавидели меня, считая в лучшем случае чудачкой, а в худшем — стервой.

Нас ведут к столику у окна, и Себастьян выдвигает для меня стул прежде, чем я успеваю сделать это сама.

Едва сдерживая улыбку, я раскрываю меню.

— Держу пари, ты дождаться не мог, когда тебе выпадет шанс так сделать, а?

Его рука обхватывает мое запястье, слегка сжимая.

— А ты неплохо меня изучила, очень даже неплохо.

— В основном не по своей воле.

Он улыбается, и я, не в силах устоять, улыбаюсь ему в ответ.

— Приму к сведению.

— Какой же ты иногда дурак.

— Но ведь тебе это нравится.

Я картинно вздыхаю.

— Да, пожалуй…

Дурак или нет, но выглядит он сегодня чертовски сексуально: слегка влажные волосы завиваются по краям; скулы такие острые, что, кажется, о них можно порезаться. Под соблазнительно расстегнутым воротником рубашки с цветочным принтом поблескивает отцовский медальон. Его кожа выглядит более загорелой, чем в тот день, когда я осталась у него в первый раз: тренировки на солнце явно пошли на пользу. Только через пару минут до меня наконец доходит, что все это время вместо меню я изучаю его.

— Ты на меня так смотришь… — лукаво произносит Себастьян. — Только не говори, что не была на свидании в ресторане.

— С тем же успехом я могла бы заявиться на Марс.

— Да ну, брось!

— Серьезно! Я никогда в жизни не сидела вот так с человеком, который мне нравится. — Я делаю глоток воды. — А ты?

— Со мной такое бывало пару раз, в старшей школе. А вот после — нет. — Он откладывает меню в сторону. — Кстати, ты выглядишь просто превосходно.

Я опускаю взгляд на свое платье, машинально поправляя его.

— Я купила его, когда ты пригласил меня в первый раз. Точнее, во второй.

Его улыбка смягчается.

— Я рад, что сегодня ты в нем.

Когда к нам подходит официант, мы заказываем бутылку вина на двоих, буррату в качестве закуски и блюда из рыбы: ему — лосося, мне — морского окуня. Приятно сидеть рядом с ним, попивая прохладное белое вино. После долгих часов работы в лаборатории передышка точно не помешает. Судя по тому, как Себастьян довольно вздыхает и поудобнее устраивается в кресле, он чувствует то же самое. После интервью у него сего­дня была еще и игра. К счастью, их команда победила: он прошел на базу два раза из трех выходов на биту, один из которых закончился хоум-раном, — я поинтересовалась этим сразу после матча.