Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Резник — еще бы как-то перестать так его называть за пределами офиса — помогает выйти из машины, но мои пальцы из своей руки отпускать не спешит. Пару секунд изучает мое лицо, как будто ищет там признаки сомнений.

— Все хорошо? — на всякий случай переспрашивает вслух.

— Да, — легонько бодаю макушкой его подбородок. Он, конечно, не Гулливер, как мой папа, но метр восемьдесят пять, думаю, в нем точно есть. Мне это тоже нравится. Мне в нем все нравится.

Он с облегчением выдыхает, дает мне ключи от дома и подталкивает идти первой, пока забирает из машины наши вещи.

Внутри — тишина и порядок. Мы оставляем сумки прямо на пороге, и вместе изучаем нашу «среду обитания» на ближайших несколько дней.

Внутри дом даже симпатичнее, чем на фото. Прямо у входа — прихожая с обогревом для обуви, за ней — просторная гостиная с камином, открытая кухня, большие окна с видом на долину и озеро. Под потолком — массивные деревянные балки, светильники приглушенного света, все — сдержанно, но дорого и с заботой о комфорте жильцов. Спальни на втором этаже — друг напротив друга. Мы с Резником расходимся в разные, оставляя двери открытыми. Внутри все достаточно просто, но со вкусом и, я уверена, тоже с максимальным комфортом. Кровать, шкафы, зеркала, отдельная ванна. Мой вид из окон — на горы, и я уже точно знаю, что буду делать фото, не переставая.

Когда снова выглядываю в коридор — Резник еще «у себя». Пока вот так, мы вроде как обозначили свои территории, вне зависимости от того, захотим ли потом сблизиться до какой-то одной. Меня это полностью устраивает. Никто меня не торопит, не ставит перед неловким выбором — и я отмечаю это с облегчением.

Он стоит ко мне спиной, что-то быстро набирает в телефоне и хмурится.

Я обозначаю свое присутствие покашливанием.

Он поворачивается, делает пару финальных точек пальцами и толкает телефон в задний карман джинсов.

— Это наши собственники, — объясняет с таким видом, будто назвать их ему хочется как-то иначе. — Напомни мне подарить им по календарю, потому что у них, кажется, нет.

Я рассматриваю его комнату — она почти полностью идентична моей, за исключением деталей. Заглядываю в окно.

— У тебя вид лучше, — выношу свой вердикт, разглядывая озеро с лодочками, которое сверкает как новая монета.

Я чувствую шаги сзади.

Мужскую фигура за спиной.

Руки, которые мягко обнимают меня за талию, упирающийся в мою макушку колючий подбородок. Но даже в такой близости, он не держит меня бескомпромиссно. У меня много пространства, чтобы не чувствовать себя в клетке, где за меня уже все решили. Возможно, именно эта уверенность подталкивает поерзать в его руках, намекая, что меня можно обнять крепче.

Резник пользуется возможность — заворачивает руки сильнее.

— Как ощущения? — спрашивает мне в макушку, согревая и щекоча дыханием.

— Будто воздух другой. На вкус совсем иначе. — Секунду медлю, прежде чем все-таки решаюсь положить свои ладони на его, скрещенные у меня на животе пальцы. Замечаю, что темные волоски на мужских руках становятся дыбом. Это ужасно льстит. — Ну и как ты нашел это место? Долго и старательно или просто ткнул пальцем?

— Скорее второй вариант, — усмехается он. — Показал тебе. Ты сказала: «Берем». И все. Мне хватило.

Я вспоминаю наше ночное обсуждение — именно так и было, да, хотя я думала, что варианты он подготовил заранее. И мне становится еще немножко легче от того, что это было полностью спонтанно для нас обоих.

— Если что — я тоже немного нервничаю, — как будто читает мои мысли Резник.

— О нет, только не говори, что ты первый раз вез девушку на свидание на самолете, — нарочно придаю своему тону игривые нотки.

— Так и знал, что не надо было признаваться, — тоже включается в обмен шутками.

В наш диалог вклиниваются звуки практически одновременно урчащих животов — перекуса, хоть и довольно сытного, явно недостаточно. Тем более, что на часах уже почти два.

Спускаемся на кухню. Обращаю внимание, что здесь вполне можно готовить: есть посуда, техника, даже капсульная кофемашина с аккуратно выставленными коробками разных сортов. Но холодильник почти пустой — пара бутылок воды, джем, тостерный хлеб в красивых цветных упаковках.

— Надо было заказать concierge service, — ворчит Резник, — протупил, Майя. Прости.

— Учитывая, как мы собирались, главное, что хотя бы успели на посадку и сели в свой самолет. А а даже не курсе, о каком сервисе речь, — смеюсь, уже больше не чувствуя никакой неловкости. — Можем съездить до ближайшего супермаркета, я что-то приготовлю.

Он спокойно объясняет, что когда снимаешь целый домик, хозяева обычно предлагают услугу «консьержа» — можно вписать список продуктов в холодильник к дате приезда, а можно — шампанское в ведре со льдом, цветы, рыбные снасти. Как говорится — любой каприз за ваши деньги.

Наверное, чуть позже, я обязательно расспрошу его о том, куда и сколько раз он ездил. Кажется, заграница и все вот эти сервисы для него открыты и понятны, как читаная-перечитанная книга.

— Предлагаю заказать что-то готовое сейчас, а потом — гулять, смотреть, покупать.

Я этот план Резника целиком одобряю, тем более, когда в оставленном около кофеварки планшете оказываются несколько отрытых страниц служб доставки, которые возят даже в отдельные домики.

— Выбирай. — Он протягивает планшет мне.

Прекрасно понимаю, что это попытка сгладить неловкость за завтраком.

Мысленно ставлю этому мужику еще один плюсик, потому что одно дело — сказать, что услышал, а совсем другое — услышать и сделать выводы.

Правда, в итоге заказывать все равно приходится вдвоем, потому что я застреваю на первом же названии.

— Филе… окуней? — не уверена, что вообще перевела правильно.

— Угу, точно, — снова приходит на помощь Резник. — Здесь его очень вкусно готовят, можешь смело заказывать.

В итоге останавливаюсь именно на нем, слишком уж сочное описание: филе рыбы в сливочном соусе с лимоном и петрушкой, и картофельным гратеном. Резник берет тартифлетт с беконом и сыром, название которое я не рискну повторить, чтобы не сломать язык.

— Десерт — обязательно, — настаивает Вова.

Вова, блин. Мне надо как-то к этому привыкнуть. Но пока абсолютно никак.

— Пирог с черникой? — вопросительно жду его комментариев по этому поводу.

Он только подмигивает и в меню оформления заказа увеличивает количество до двух.

Ну вот, кажется, все как-то потихоньку движется и без громкого скрипа.

Мы расходимся по комнатам, чтобы разложить вещи и принять душ.

Я взяла с собой только пару комплектов сменного белья и носков, свитер и теплый вязаный костюм, вполне приличный, чтобы пойти в нем даже в ресторан. Хорошо, что на тренировки всегда ношу с собой миниатюры любимого геля для душа и средств для волос — все это тоже взяла в поездку, и заметно сэкономила место. Ну и ноутбук.

И книгу.

Беру в руки уже на треть прочитанную «Не отпускай меня» Исигуро.

Это была первая рекомендация Шершня. После нашего жаркого спора на тему Кэтти и Хитклифа из «Грозового перевала», он сказал, что следующей я должна прочесть антиутопию, чтобы «избавиться от розовых очков». Меня это так задело, что я тут же бросила книгу в корзину и на следующий день она уже лежала у меня на прикроватной тумбочке.

Она тяжелая — эта книга. Не по весу, а по смыслу и гудящему буквально с первой главы настроению: «К последней странице тебя размажет».

Я знаю, что буду реветь.

И тот факт, что мне, вероятно, больше не с кем ее обсудить, разбивает мое читательское сердце.

Мне нравились наши разговоры о книгах и фильмах. Нравилось, как он трактует вещи, которые я замечаю только мазками. Нравилось, что сначала я недоумеваю, а потом мои глаза медленно открываются — да, все именно так. Но все это не складывается в картинку, где настолько глубокий человек в обертке байкера. В красивой и сексуальной обертке. Может, под шлемом у него изуродованное шрамами лицо и кривые зубы? Или он просто очень не красивый?