Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Хорошо, что в этот раз мне не нужно ни о чем думать.

Факт того, что можно расслабиться и получать удовольствие — невероятно подкупает. А следом за ним — предложение Резника заехать куда-то позавтракать, потому что впереди у нас почти двухчасовая поездка до Веве. Я толком не ужинала — после встречи с Дубровским просто кусок в горло не лез, потом есть не хотелось уже из-за разговоров с Резником. Так что перспективу завтрака мой желудок встречает одобрительным рыком еще до того, как я озвучу согласие словами.

Из панорамных окон кафе с красивым французским названием “Le Jardin du Lac” открывается невероятный вид на Женевское озеро. Внутри все тоже очень уютно и с ненавязчивым шиком — деревянные столики, мягкие удобные кресла, подвесные стеклянный лампы. Все в стиле «рустик», но с тонким намеком на модерн. Я с трудом держусь, чтобы не достать телефон и не превратиться в одного из тех смешных туристов, которые фотографируют все подряд и вызывают снисходительные улыбки у местных.

Мы занимаем столик у окна — с таким видом на воду, что даже странно, почему он до сих пор свободен.

— Что будешь? — Резник бросает на меня вопросительный взгляд поверх меню.

— Что-то легкое. Может, омлет с трюфелем? — Я бегло просматриваю список блюд, но он уже перехватывает инициативу и делает заказ за нас обоих.

Пока ждем еду, я замечаю, что его плечи, наконец, слегка расслабились, а во взгляде появилось что-то менее рабочее. Сейчас уже точно не такой, как в офисе. Хотя я слышала, что в кармане его джинсов пару раз сигналили телефон. Резни его просто игнорирует.

— Ну и часто ты так делаешь? — спрашиваю без раздражения, но с любопытством, когда официант приносит наш завтрак. Те самые омлеты с трюфелем и гречневые панкейки с кленовым сиропом и йогуртом.

— Что именно?

— Решаешь за людей. Заказываешь еду, например. — Киваю на свою тарелку. И быстро добавляю: — Если что — я бы все равно заказала то же самое. Но просто интересно.

На то, что его хоть как-то задела моя прямота, не указывает вообще ничего.

— Это привычка, — Вова только улыбается с намеком на извинение. — Согласен, дурная.

— Я уже не ваша подчиненная, Владимир Эдуардович, — позволяю себе еще немного пошутить.

— Не представляешь, как я этому рад. — Теперь он смотрит на меня снова пристально. Примерно несколько долгих мгновений, а потом как бы невзначай, так, чтобы видела только я, свешивает руку со стола и смазано поправляет ширинку.

Я почему-то даже не краснею, отвечая на его бессловесный намек таким же бессловесным взглядом а ля «ну ладно-ладно, самец!»

Пока завтракаем — омлет какой-то невероятно воздушный и вкусный! — Резник рассказывает историю, как в свой прошлый приезд сюда машина начала вилять на заснеженном горном серпантине и что ему пришлось включить классическую музыку, чтобы собраться и вырулить из заноса.

— Моцарт — и ты? — Не могу сдержать слишком громкое удивление. — Серьезно?!

— Абсолютно. Классическая музыка помогает держать ритм. — Его взгляд сползает на мои губы, многозначительно их «трогает». — Во многих вещах.

Я подсознательно ловлю себя на попытках все же выковырять то самое пресловутое смущение. Обстоятельства его просто выпрашивают. Но… ничего. Меня немного перекачало когда проходили регистрацию на рейс, разок тряхнуло в самолете. Но потом и до сих пор — спокойно. Ничто не «делает мне нервы».

Так что прямо сейчас я даю себе обещание больше не копаться в своей рефлексии на тему «а точно ли все хорошо?». Этот мужчина совершенно точно не оставит меня головой в полутемной пустой квартире.

Когда мы примерно через полчаса выезжаем из Женевы, пейзаж за окном начинает меняться. Городские улицы уступают место просторным трассам, с одной стороны которых раскидываются озера, а с другой поднимаются покрытые снегом горы. Я делаю пару коротких видео из бокового окна внедорожника.

— Это просто для себя, — поясняю в ответ на его заинтересованный взгляд. — Выкладывать в мир не буду.

— А у тебя есть какая-то страница, где ты ведешь заметки о жизни?

Я, после небольшой задержки, киваю.

Резник просит сбросить ссылку в сообщении.

Отправляю, не очень понимая, зачем ему это нужно.

Он, продолжая рулить одной рукой, берет телефон. Через минуту мне прилетает оповещение о новом подписчике. Я захожу, чтобы проверить, но меня почему-то сначала бросает в переписку с Шершнем. Всего на секунду или даже меньше, но я успеваю прочитать: «Ты меня теперь никогда не простишь?».

Я моргаю, потому что теперь перед глазами уже список новых подписчиков. И в самом верху — executive_ve. На аватарке — профиль Резника, сидящего в кресле. Лицо видно только чуть выше линии подбородка. Очевидно, что это снимок с какой-то профессиональной фотосессии. На автопилоте нажимаю кнопку «принять запрос в друзья».

В голове колотится идиотская мысль, что у меня из-за отсутствия нормального сна начались галлюцинации. Месяц прошел. Целый проклятый месяц, на который Шершень пропал вообще без всяких объяснений, а теперь вот так запросто появляется и спрашивает, прощу ли я его за этот игнор?

Перехожу в профиль Резника. Он с «замочком», но теперь для меня открыт.

У него там тишь да гладь — ничегошеньки. Ни одной фоточки. Скромный список подписок — достаточно всего пару раз провести пальцем по экрану, чтобы долистать до конца. В основном какие-то каналы о бизнесе, аналитике, премиальных авто. Несколько страниц с ресторанами и магазинами часов. Есть и личные аккаунты, но все — мужские. Женщин нет.

«Я ему никогда, блин, не отвечу!» — орет с надрывом мой внутренний голос. Не про Резника — про совсем другой контакт.

— Не думала, что у тебя в принципе существует страница, — говорю немного сбитым голосом.

— Страница — это слишком громко сказано, — хмыкает он. — Просто иногда я тоже люблю потупить в телефон.

Очень непривычно слышать такие словечки в его исполнении.

Я переключаюсь на телефон, чтобы проверить, что не схожу с ума.

Шершень действительно написал именно это. Слово в слово — мое воображение ни буквы не дорисовало. Написал вчера глубокой ночью, примерно в то время, когда я вовсю болтала с Резником, обсуждая нашу спонтанную поездку. Пальцы зудят от желания прямо сейчас написать ему что-то язвительное, в духе: «На твоей планете закончились люди и ты вспомнил о моем существовании?!» На секунду я даже снова открываю нашу переписку. Но быстро прихожу в себя.

Остываю.

Это же просто какой-то мужик из интернета. Мы не договаривались, что будем писать друг другу каждый день. А он не давал обещаний адекватно реагировать на мой душевный стриптиз. Напишу ему сейчас такое — и окончательно укреплю свой образ истерички.

— Изучаешь мои скудные подписки? — интересуется Резник, и я быстро закрываю переписку, мысленно радуясь, что успела взять себя в руки. Больше никаких обнаженных эмоций с лицами под байкерскими шлемами.

— Конечно, проверила, всех твоих поклонниц. Особенно впечатлила «Семен_сам_дурак».

Выхожу вообще отовсюду и снова прицеливаюсь камерой в окно, снимая пейзаж. Тут, кажется, когда ни начни — всегда получится поймать и лучший свет, и идеальную картинку.

Я этот отпуск, черт подери, заслужила. И вот этого роскошного мужика — тоже.

Когда машина сворачивает с основной дороги и начинает медленно подниматься по узкой, но хорошо расчищенной подъездной тропе, я прижимаюсь ближе к окну. Отсюда открывается панорама, достойная обложки туристического гида: снежные ели, свет, преломляющийся в хрустальных шапках на ветках, и домик — уютное двухэтажное шале — почти сливающийся с пейзажем. Светлое дерево, большие окна, дым из трубы — как будто кто-то уже ждет нас с пледом и какао.

— Приехали, — Резник притормаживает на парковочном месте.

Я не спешу тянуться к дверной ручке, даю ему широкие возможности и дальше так же уверенно «играть мускулами», потому что после того, как он заглушил мотор, я решила, что в этот раз буду просто наслаждаться. Не думать, не анализировать, не пытаться играть в ментальные шахматы, просчитывая, какой из ходов будет самым безопасным и правильным.