Сломай меня (ЛП) - Такер К. А.

Джед не прислал мне новости.

Он не ответил на мои сообщения.

Я знаю, что мой телефон работает, потому что Ронан и Коннор пишут мне, но от Джеда — ни слова.

Я боюсь худшего. Что мой отец умер, и Джед не хочет сообщать мне об этом по телефону.

Медсестра любезно указывает мне направление к зоне ожидания в отделении неотложной помощи.

Первым, кого я вижу, оказывается пастор Эндерби. Он стоит ко мне спиной, но я узнала бы этот комплект из рубашки с короткими рукавами и летнего жилета где угодно. Мама Джеда, миниатюрная блондинка, стоит рядом с ним. Они разговаривают с мужчиной в медицинском халате. Джед и моя мама — стоят с другой стороны.

Глаза Джеда расширяются, когда он замечает меня.

— Эбигейл!

— О, слава Богу! — восклицает мама. Её короткие каштановые кудри растрёпаны, а глаза покраснели.

У меня внутри все переворачивается. Бернадетт Митчелл не плачет. Никогда.

Они, должно быть, видят панику на моём лице, потому что Джед бросается ко мне, подняв руки.

— Нет! Всё в порядке! Операция закончилась. Они думают, что с ним все будет в порядке!

Что? Я перевариваю эту информацию, пока Джед обнимает меня. Я не сопротивляюсь.

— Но... Почему ты не позвонил?

— У меня разрядился телефон, и ни у кого в этой больнице не нашлось чёртовой зарядки!

Это вполне разумное оправдание, учитывая, что он провёл здесь целый день. Я даже не подумала об этом.

— Так он будет в порядке?

— Да, мы так думаем. Пока рано говорить, но в основном он отделался переломами. У него отказало одно лёгкое и лопнула селезёнка, но врачи говорят, что это чудо, что всё обошлось без осложнений.

Я обмякаю в объятиях Джеда, и слёзы облегчения заливают моё лицо.

— Иди сюда, малышка. — Мама ждёт, широко раскрыв объятия. На ней всё ещё ночная рубашка в цветочек, которая, впрочем, похожа на большинство её платьев — длинная, свободная, скрывающая полноту. Я бросаюсь в её объятия, радуясь, что могу утонуть в её всепоглощающей заботе, пока мы слушаем ответы врача на наши вопросы.

Как ни странно, приятно снова оказаться дома.

— Мы не ожидали тебя раньше завтра, Эбигейл, — говорит пастор Эндерби.

— Я знаю. Мне повезло.

Генри!

Я отстраняюсь от мамы и оглядываюсь в поисках его. Он стоит у стойки регистрации и разговаривает с пожилой женщиной в деловом костюме. Она выглядит так, будто работает здесь и, возможно, знает его, потому что улыбается и дружелюбно кивает. Они прощаются, пожав друг другу руки, и Генри благодарит её.

— Я сейчас вернусь. — Я чувствую, что все взгляды устремлены на меня, когда подхожу к Генри.

Он улыбается мне.

— Хорошие новости, полагаю?

— Да. Похоже, ему очень повезло.

— Я рад. — Его взгляд скользит туда, где ждут мама и Эндерби, его глаза слегка прищуриваются. Наверное, увидел Джеда. — В отеле Wolf в центре города забронирован люкс, если кому-то из вас нужно поспать или принять душ. Нужно просто назвать своё имя на ресепшене.

— Это... Спасибо.

— Без проблем. Я улетаю утром. Позвони в номер 4001, если что-то изменится. В остальном... — Он вздыхает. — Береги себя, Эбби. — Он поворачивается, чтобы уйти.

— Подожди! — Я не готова снова прощаться с ним, даже если между нами всё кончено.

Мне всё равно, кто на нас смотрит. Мне всё равно, если он будет не в восторге. Я бросаюсь к нему, обвиваю руками его шею и крепко обнимаю, наслаждаясь ощущением его сильного, твёрдого тела.

С медленным выдохом он обнимает меня в ответ, его нос слегка касается моего уха. Мне хочется верить, что это сознательный жест нежности с его стороны.

— Мне нужно идти, Эбби, — шепчет он.

Неохотно я отпускаю его и провожаю взглядом, пока он не скрывается в конце коридора.

***

— Тебе стоит пойти поспать, мама. Мэй сказала, что там две спальни и диван.

— Я никуда не пойду, пока он не очнётся. — Мама сжимает неподвижную руку отца. Нас пустили в его палату час назад, и я разрыдалась при виде всех этих аппаратов и трубок. За окном занимается рассвет, предвещая скорый восход солнца.

В палату заходит медсестра.

— Как тут дела?

— У нас всё прекрасно. Мой муж жив, а моя девочка дома, где ей самое место. Считаю, что нам повезло. — «Суровая» мама вернулась.

Медсестра улыбается мне, проверяя аппараты и капельницы.

— Это действительно удача. Я слышала, что доктора Эйзенхауэра вытащили прямо из операционной и посадили в вертолёт.

Я хмурюсь.

— Вы хотите сказать, он здесь не работает?

— Доктор Эйзенхауэр? — Она усмехается. — Нет. Он из Нью-Йорка. И считается лучшим хирургом-травматологом в Америке. Ваш отец, должно быть, очень важен для семьи Вульфов.

Моё сердце начинает бешено колотиться.

Вот почему Генри разговаривал с той женщиной в костюме. Наверное, она была главврачом или что-то в этом роде. Он, должно быть, сделал этот звонок сразу, как только услышал о несчастном случае с моим отцом, ещё до того, как встретил меня в самолёте.

Выжил бы мой отец без доктора Эйзенхауэра?

— Ты куда это? — Мама сверлит меня взглядом, когда я хватаю свитер и сумку.

— Я скоро вернусь.

— Ты никуда не пойдёшь, юная леди. Твой отец очнётся в любую минуту. Он захочет увидеть тебя здесь.

— Я скоро вернусь. Но мне нужно уйти.

— Это как-то связано с тем мужчиной?

Я фыркаю.

— Этот мужчина — Генри Вульф, и благодаря ему я так быстро добралась домой, а папа получил лучшего травматолога в Америке.

— Значит, мы сможем позвонить и поблагодарить его вместе, позже. Сейчас нужно думать о семье.

Я направляюсь к двери.

— Просто чтобы ты знала, Джед расстался с Кэмми. Он всё ещё любит тебя. Он полон решимости вернуть тебя.

Очевидно, она думает, что для меня это имеет значение, что эта новость заставит меня забыть о Генри.

— Прости, мама. Мне нужно идти.

Я выбегаю из палаты.

Глава 28

— Давай же... Возьми трубку, возьми трубку...

Я уже трижды просила администратора отеля соединить меня с его номером, но никто не отвечает. Никто не может сказать, выселился ли он уже.

Пожалуйста, будь ещё там.

Я бегу по тихому коридору, киваю парню из службы обслуживания по пути, останавливаюсь у последней двери, и барабаню в нее кулаком.

Генри открывает, придерживая на бёдрах полотенце. Капли воды ещё стекают по его телу, на лице растерянное выражение.

— Что случилось? Всё в порядке?

Я делаю шаг вперёд, заставляя его отступить внутрь. Дверь с грохотом захлопывается.

— Доктор Эйзенхауэр. Ты доставил его сюда вертолетом?

Он хмурится.

— Да, я попросил об одолжении. А что? С твоим отцом всё в порядке?

— Да. Он в порядке. Он...

Мой взгляд скользит по этому мужчине, а грудь переполняют эмоции.

Любовь.

Меня больше не волнует, через что он заставил меня пройти, или как сильно он ранил меня, или как сильно я ранила его.

Я бросаюсь к нему, к его губам.

Он отстраняется, сжимаясь от напряжения.

— Эбби...

— Нет. Молчи. Для нас ещё не слишком поздно. Мы не можем вернуть прошлое, но можем двигаться вперёд — и сделать все лучше. Я знаю, что можем. Для нас ещё не поздно, так что не смей говорить обратное. Я знаю, ты всё ещё что-то чувствуешь ко мне.

Он запрокидывает голову, словно пытаясь найти ответ на потолке. Мне так хочется провести языком по его горлу, но я сдерживаюсь и вместо этого касаюсь пальцами его груди, скользя по каплям воды и соскам, затвердевшим от холода, по мурашкам на его коже, пока его дыхание становится прерывистым.

Под пальцами я чувствую, как сильно и быстро бьётся его сердце.

— Эбби, я не могу. Я...

— Порви с ней!

Мысль о том, что Генри может встречаться с другой женщиной, пришла мне в голову ещё в такси по пути сюда. И я решила, что не приму это как оправдание.