Шипы в сердце. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Я подаюсь вперед, перебрасываю через него ногу.

Седлаю собой, разводя колени пошире.

Смех Вадима медленно сходит на нет.

Ладони синхронно ложатся на мои лодыжки. Я легонько всхлипываю, полностью удовлетворенная их шершавостью и теплом.

— Сейчас у нас будет секс, Вадим Александрович, — без тени смущения стаскиваю футболку через голову и отбрасываю в неизвестность. — Потому что я так решила.

Я немного откидываюсь назад, одной рукой упираясь в его бедро. Сквозь мягкую ткань домашних штанов ощущаю развитые мышцы.

Прогибаю поясницу вперед.

Даю на себя посмотреть.

Он же «танцует» это красивое тело — пусть наслаждается. Изучает.

Но по мере того, как авдеевский синий взгляд скользит по моей груди, а подушечки пальцев в унисон скользят выше до моих колен, сидеть спокойно становится все сложнее. А у него даже дыхание не сбивается, пока я тут пытаюсь изо всех сил не ёрзать!

— Больно было делать? — Отрывает одну ладонь от моих ног, притрагивается к шарику «штанги» в соске.

— Я терпеливая, — говорю нарочно так, чтобы не дать прямой ответ. Ничего с «болью» в моем исполнении он не услышит. Это — принципиально.

Перехватывает штангу пальцами.

Мягко тянет, оттягивая сосок на себя.

Выпускаю воздух через ноздри слишком резко, потому что губы сжаты намертво.

Отпускает. Легонько щелкает по шарику пальцами.

Я все-таки дергаюсь, но чтобы сгладить слишком острую реакцию, подаюсь вперед, стараясь упереться промежностью ему в пах.

Удовлетворенно растягиваю в улыбке весь рот — настолько там очевидно твердо.

Вжимаюсь сильнее.

Жду какой-то протест, но Хентай позволяет мне абсолютно все. Когда начинаю медленно вращать бедрами, потираясь об его стояк через одежду, опускает взгляд вниз. Изучает процесс с сытой улыбкой.

А потом хватает за колени и резче подтаскивает вплотную.

Я сглатываю, в полной мере оценивая размер.

— Пиздец, — первое, что приходит в голову, когда мы смотрим друг на друга. Он — с вопросительной ухмылкой, я — в шоке.

— Поэтому, Барби, сегодня рулишь ты.

— А потом…? — выскакивает из моего горла вместе с очередным несдержанным стоном, потому что тело импульсивно потирается об него само, как будто намагниченное.

— А потом, коза, — он трогает меня за подбородком, проводит пальцем под нижней губой, и каким-то образом у него получается выглядеть одновременно и расслабленным, и готовым в любую секунду меня порвать (в известном смысле), — я вытащу предохранители и вот тогда тебе точно пиздец.

Я не могу адекватно оценить, насколько мокрой я была до этого обещания — кажется, как никогда в жизни — но сейчас, пока трусь об него, кажется, звуки моей сочащейся влаги вызывают у меня желание немедленно прикусить губу, чтобы сдержать неуместное смущение.

— Крис, я не буду тебя заставлять если ты даже сейчас передумаешь, — говорит Вадим, видимо, приняв мое офигевшее молчание за желание его продинамить.

— Да ну тебя на фиг, Тай, я тебя трахнуть хочу еще с «Бентли»! — Мне абсолютно не стыдно в этом признаваться. Это не про чувства. И не про эмоции. Это физиология, и здесь у меня все под контролем. Ну, почти.

— Тай? — Перекладывает ладони мне на ягодицы, подсовывает пальцы под тонкую ткань последнего оставшегося на мне кусочка ткани. Поглаживает с легким нажимом.

— Да-а-а-а-а… — Подаюсь вперед, расплющиваюсь об его грудь со стоном, который больше не хочу сдерживать. Трусь вставшими сосками об ткань футболки. Завожу ладони ему в волосы, оттягиваю, заставляю расслабленно откинуться на спинку дивана. — Будешь мой «Тай». Моя любимая игрушечка. Для отвязного секса.

А вот теперь он заводится. Взгляд тяжелеет. Артерия на шее начинается вибрировать чуть быстрее.

Я наклоняюсь и делаю то, о чем фантазировала весь вечер — накрываю ее губами. Не целую, просто трогаю теплую и грубоватую мужскую кожу, пахнущую свежестью геля для душа.

В ответ его пальцы на моих бедрах растягивают края трусиков.

Тянут в такт тому, как я изучаю губами его шею.

Трогаю выразительный кадык, провожу по нему языком и даже не пытаюсь скрыть триумфальный смешок, когда он дергается вверх, натягивая кожу.

Тай закручивает края «танга» вокруг указательных пальцев, тянет, без проблем просто разрывает слишком хрупкое для этого мужика белье. Таких фокусов и так, словно бы в шутку, со мной не проворачивал даже рокер, хотя я была уверена, что после него меня уже ни один мужик не впечатлит.

Авдеев абсолютно уверенно это делает.

Рвет собственноручно созданный мною шаблон точно так же, как белье, а потом с такой же небрежностью отбрасывает.

— Вообще-то, — тянусь губами к его уху, нарочно не трогая, но замечая мурашки на коже от моего слишком близкого дыхания, — сменное белье я не взяла.

— Какая досада, — самодовольно ухмыляется, чуть отворачивая голову на бок. Дает больше пространства для моих губ. Показывает, что балдеет, и что здесь мне можно продолжать «рулить».

Выцеловываю его сверху вниз, до той самой чертовой сексуальной ключицы, с которой случилось помутнение моего рассудка. Сладко целую, посасываю, изучаю влажный след моей слюны на его смуглой коже. Ловлю первый эстетический оргазм. И тут же второй следом, потому что Вадим заводит руки назад, стаскивает футболку через голову, проводит ладонями по взъерошенным волосам.

Я непроизвольно хочу сжать колени, чтобы почувствовать сладкую боль от напряжения между ног.

Фотки — это нифига не о том, как он выглядит на само деле.

Рельеф настолько очевидный, что по нему можно изучать анатомию.

Широкие покатые плечи, круглые массивные дельты, очерченная мощная грудь, покрытая аккуратно подстриженными темными жесткими волосками. Они постепенно стекают вниз по животу, к пупку. Под моим взглядом пресс сжимается, под кожей прочерчивается каждая высеченная будто скальпелем мышца.

Идеальные квадратики!

Господь создал это тело для размножения, определенно.

— Это бесчеловечно, Тай, — кладу ладони на его живот, устраивая мини-игру в «прочерти каждый «кубик». Кончики пальцев щекочет от коктейля ощущений — колючие волоски, каменный пресс, убийственно сексуальный рельеф.

— Что именно? — сытая улыбка, но темная и многообещающая.

— Я хотела растянуть тебя на дольше. — Для расшифровки своих намерений, трусь абсолютно мокрыми нижними «губами» об его член сквозь одежду. Следы моего хотения остаются на ткани влажными мазками.

— Правый карман, Барби.

Я послушно забираюсь внутрь.

Мысленно ругаю собственную самонадеянность, потому что натыкаюсь на квадратик из фольги. Достаю, зажимаю между средним и указательным пальцами, верчу перед глазами, как будто вижу презерватив впервые в жизни.

Его широкая белозубая улыбка на фоне. Зарождающийся в груди рокот смеха.

Было так наивно верить, что про наш секс решила я.

— Ты — мудак.

Щипаю его за кожу над пупком.

Он в отместку отвешивает звонкий шлепок моей заднице.

— Когда-нибудь, Барби, у тебя обязательно получится.

Обнимает меня одной рукой, буквально закручивает, вдавливая в себя.

Приподнимается, второй рукой стаскивая штаны вместе с боксерами.

Я пятками помогаю опустить их до самых щиколоток.

Чувствую, как переступает, освобождая ноги полностью.

Садится обратно и я инстинктивно сама подтягиваюсь ближе.

Наблюдаю, как зубами разрывает упаковку. Лицо у него при этом такое хищное и кошачье, что как только заканчивает — я поддаюсь порыву и лезу целоваться. Обхватываю лицо ладонями, кайфуя от впивающихся в кожу ладоней колючек. Он охотно отзывается — раскрывает рот, захватывает мой язык. А я одновременно захлебываюсь от ощущения чужой влаги у себя на губах, и собственной — безобразно текущей по бедрам.

— Хочу посмотреть, — говорю требовательным шепотом, когда понимаю, что он собирается надеть презерватив.

Наши губы разъединяются с влажным звуком, синие глаза смотрят на меня с откровенным наслаждением.