Мария Воронова - Книжная девочка
Вздрогнув, Женя захлопнула дневник и осторожно положила его на полку. Чужая женщина будто дотянулась до нее из небытия…
Беседы с чужими фотографиями – прямой и короткий путь в дурдом, строго сказала себе Женя. Надо забыть о прежних хозяевах, кто бы они ни были. Если я хочу разговаривать с призраками, лучше всего делать это по телефону 03.
Глава 12
Мила терпеть не могла дежурить по субботам, но в этот раз подумала, что ей повезло. Вова участвовал в каком-то третьеразрядном музыкальном то ли конкурсе, то ли фестивале, и, конечно, вся семья должна была сопровождать его. Дежурство избавило Милу от необходимости ехать черт знает в какие дали, чтобы целый день слушать треньканье юных дарований.
Валера тоже был не в восторге от этой перспективы, поэтому заранее обвесился соплями и надсадно кашлял при всяком удобном случае.
Дежурство выдалось спокойным, обошлось без операций, но Мила все равно не отдохнула и с тоской думала о предстоящей готовке.
Это одна из незыблемых традиций Натальи Павловны. Если кто-то уезжал, пусть ненадолго, вернуться он должен был в убранную квартиру и к свежеприготовленному обеду.
Страшно подумать, как поведет себя старуха, если ее встретит пустой холодильник! Лучше не рисковать.
Из-за двери квартиры до нее донесся запах супа. Неужели она дожила до обонятельных галлюцинаций?
Ее встретил Валера. Он был в фартуке!
– Здрасьте, теть Мила! Я приготовил щи, будете?
Мила осторожно – вдруг она попала в параллельный мир? – заглянула в кухню. Никакого погрома, который обычно оставляют начинающие повара. На плите кастрюля.
– В чем подвох, мой юный друг?
– Ни в чем. Так вы будете?
– Конечно.
Пока она переодевалась, Валера сервировал стол, не забыв даже салфетки.
– Не томи. Это не может быть просто так. Двоек перебрал?
– Нет, в пределах нормы.
– Тебя выгнали из школы?
Валера покачал головой.
Мила с опаской проглотила первую ложку.
– Послушай, это самые вкусные щи, которые мне приходилось есть!
– Правда?
– Абсолютная!
– Вы просто проголодались на работе.
– Нет-нет, поверь! Рецептом поделишься?
Валера пожал плечами:
– Я в Интернете скачал.
Парень растрогал ее так, что слезы навернулись на глаза. Слишком хороший момент для разборов и нравоучений. Они молча ели, улыбаясь друг другу.
– Ну уж посуду ты мне разрешишь помыть?
– Так уж и быть, мойте.
Мила вскочила. Щи, приготовленные Младшим Внуком, словно волшебное зелье из мультика про галлов, придали ей необыкновенный заряд бодрости. Ух, сейчас она надраит квартиру до состояния полной стерильности, а потом присовокупит к чудесным щам еще несколько вкусных блюд!
Она достала пылесос, радостно думая о Валерином поступке. Почему это случилось именно сегодня? Элементарно, Ватсон. Никого не было дома. А ведь мальчики стесняются добрых порывов еще больше, чем дурных. Особенно такие, как Валера. Ему же надо соответствовать имиджу отпетого шалопая!
Мила решилась на непедагогичный поступок – дать Валере тысячу рублей. Конечно, доброе деяние таит награду в себе самом, но Мила, как человек, свершивший огромное количество добрых дел, то есть бесплатных операций, твердо знала, что моральное удовлетворение плюс деньги всегда лучше, чем просто моральное удовлетворение.
Однако шкатулка, где хранился НЗ, оказалась пуста.
Сердце екнуло и нехорошо заныло. Мила заглянула в коробочку для хозяйственных расходов. Деньги были на месте.
Она без особой надежды набрала мужа – если они слушают музыку, его телефон, скорее всего, отключен. Но он ответил сразу:
– Да, это я взял. Прости, забыл тебе сказать. Подошел срок платить Гринбергу за Вовины уроки.
От возмущения у нее перехватило горло. Особенно обидно было то, что Миша говорил спокойно, как будто так и надо!
Дело даже не в том, что НЗ пополняется исключительно ее деньгами. Пусть это общие семейные деньги, но их тоже нельзя брать без спроса! Может быть, она хотела потратить их на другое? А Гринбергу заплатить из тех, что отложены на хозяйство, и урезать потребление конфет, чаев и сыров.
Это нехорошо, неправильно! Ну почему Миша не может вести себя так, чтобы она уважала его?
– Ты недовольна? – прервал муж затянувшееся молчание. – Но мы, кажется, обо всем договорились…
В голосе послышались нехорошие нотки, Мила уловила начальные такты песни «Злая мачеха, которая не любит детей». Сейчас начнется исполнение этого хита, а она потом будет доказывать, что не злая, старательно обходя тему, откуда в семье появляются деньги.
– Все нормально, Миша. Просто я хочу, чтоб ты предупреждал меня, когда берешь деньги. Я никогда самовольно не взяла даже рубля и прошу от тебя того же.
– Да, ты права. Но я забыл, а мама напомнила: сегодня срок оплаты. А чтобы задержать деньги, нечего и думать, это же профессор Гринберг!
Она положила трубку с горьким чувством. Он забыл, надо же! Ах, почему она лишена этой прекрасной способности – забывать о долгах?
Настроение пропало, Мила пылесосила без воодушевления. Потом решила, что ребенок страдать не должен, и выдала ему тысячу из продуктовых денег.
* * *Целых два дня муж не давал о себе знать, и Женя извелась. По сто раз на дню она хватала телефон, но не решалась нажать кнопку звонка, боясь услышать жесткий равнодушный голос. Потом она уехала в гостиницу, подальше от Руслана и портрета неизвестной девушки, который ее тревожил.
В номере она провела еще два ужасных пустых дня, в течение которых не могла ни работать над дипломом, ни читать.
А потом Долгосабуров позвонил и пригласил ее на свидание в Москву. У него там важные переговоры, в Питер не успеет, но если Женя прилетит к нему на одну ночь, будет хорошо.
Женя волновалась, как перед первым свиданием. Она тщательно продумала свой наряд, чтобы выглядеть и строго, и свежо, и… да, соблазнительно.
Она довольно спокойно отнеслась к перемене своего материального положения. Богатство произвело на нее меньшее впечатление, чем она ждала от себя. Наряды, драгоценности, машина с шофером – конечно, это было приятно, но все это как бы скользило параллельно ее жизни, не оставляя глубокого следа в душе. Даже новая квартира воспринималась Женей не как дорогая недвижимость, а просто как дом, в котором они с Костей будут жить.
Лишь одна опция роскошной жизни приводила ее в восторг: возможность не переобуваться и даже в лютый мороз рассекать в туфлях-лодочках.
Она выбрала темно-синюю пару на изящном, но крепком каблуке, к ней хорошо подходила дорожная сумка-портфель. Надела юбку-карандаш чуть ниже колена и простой кашемировый свитер. Лететь в шубке показалось ей дурным тоном, и Женя остановилась на сером коротком пальто-трапеции и крошечном беретике в тон ему.
