Дженнифер Чиаверини - Одинокая звезда
Не одна я считала девушку невыносимой. Мы, взрослые, удивленно переглядывались, слыша ее новые глупости, и даже дети удивленно морщились, когда переводили взгляд с их любимого кузена на это странное существо из якобы божественной земли под названием Филадельфия. Всех нас мучил один и тот же вопрос: да, она красивая, но что же в ней такого разглядел наш любимец Ричард?
Джеймс предупредил, что надо смириться с ней, ведь Агнес может стать членом нашей семьи. Ох, я пыталась проникнуться к ней симпатией, заставляла себя скрывать неприязнь ради брата. Конечно, уговаривала я себя, когда мы узнаем Агнес лучше, мы разглядим в ней то, что мог увидеть Ричард.
Как–то днем мы с Клаудией решили заняться рукоделием и предложили ей присоединиться к нам.
— Какая прелесть, — воскликнула она, пощупав уголок квилта.
Вы помните картинки из балтиморского альбома, которые я показывала? Так вот, я как раз работала над таким стилем. Вообще–то я предпочитаю сборку кусков ткани, а не сложные аппликации, которые требует тот стиль. Но весной моя близкая подруга выходила замуж, и она такой стиль любила. Мой квилт должен был стать для нее сюрпризом. Ее будущий супруг воевал в Европе. Они намеревались сыграть свадьбу, как только он вернется домой.
Но, как я сказала, Агнес пощупала край квилта и воскликнула:
— Какая прелесть! — Потом добавила: — В Филадельфии мы можем покупать готовые одеяла, но тут, в провинции, это проблема?
Я выдернула квилт из ее маленькой руки.
— Совершенно верно. Тут на сотню миль ни одного магазина. Я надеюсь, что ты взяла с собой все необходимое?
— Сильвия. — В голосе Клаудии звучало предостережение.
— Правда? — Агнес открыла от удивления рот и теперь выглядела окончательной идиоткой. — Ни одного?
— Ни одного, — ответила я. — Вообще–то я никогда не знала, что такое магазины, пока Ричард не рассказал мне о них в письмах. Сначала я решила, что он все придумал, но папа подтвердил, что так оно и есть. Мне казалось, что все это из области сказок, но ведь я никогда не была в Филадельфии. — После этого я взяла иголку и продолжила работу.
Уголком глаза я видела, что Агнес озадаченно смотрела на меня. Ее щеки пылали. Потом она резко повернулась и выбежала из комнаты.
— Сильвия, это было не слишком вежливо.
— После ее слов ей еще повезло, что я не сказала ничего похуже. Зачем шить квилт, если можно просто купить одеяло? Честное слово, я не выдержала.
— Я согласна, что она могла бы проявить больше такта, но даже…
— И что Ричард увидел в ней?
— Я не знаю. Для меня это загадка.
— Она сама загадка, — возразила я, и с этого началось. С тех пор мы с Клаудией, говоря об Агнес, величали ее Загадкой холостяка. Иногда дразнили ее ЗХ или Загадкой, например, когда спрашивали: «Интересно, привезет ли Ричард к нам весной свою Загадку?» или «Ричард пишет, что они с ЗХ собираются на бал». Или: «Господи, я надеюсь, Загадка холостяка еще способна помнить, как ее зовут».
Мы никогда не говорили это ей, не называли ее так при остальных домашних. Но все равно это было не очень красиво, и я никогда не прощу себя за то, что придумала для нее такое ужасное прозвище.
* * *— По–моему, она заслуживала этого, — засмеялась Сара.
— О нет, не надо так говорить! — запротестовала миссис Компсон, хотя тоже рассмеялась. — Нехорошо смеяться над другими, даже если это глупые создания. Над такими особенно нехорошо издеваться. — Она вытерла слезы, навернувшиеся на глаза.
— Что сказал Ричард, когда Агнес рассказала ему о вашем розыгрыше?
Миссис Компсон сразу посерьезнела.
— Он никогда ничего не говорил. Вероятно, она не рассказывала об этом. — Сильвия пристально посмотрела на Сару. — А теперь, юная леди, пришла ваша очередь.
— Моя очередь для чего?
— Я устала от непрерывного говорения. Теперь ваша очередь. У меня есть несколько вопросов.
Сара от неожиданности заерзала на стуле.
— Каких вопросов?
— Начнем с вашей семьи. Кто родители? Есть ли братья и сестры?
— Нет, я одна. Мэтт тоже единственный сын. Мой папа умер много лет назад. — Сара немного помолчала. — Ваши истории гораздо интереснее, чем все, что я могу рассказать. Не понимаю, почему вам это интересно…
— Простите меня, но ваша мама вышла замуж за другого мужчину?
— Нет, но она, пожалуй, побила мировой рекорд по количеству бойфрендов, которые у нее были. Ответ засчитан?
— Ах. Я вижу, что затронула больную тему. — Миссис Компсон наклонилась вперед. — Почему вас это беспокоит?
— Нет, не беспокоит. Она может встречаться с кем хочет. Это не влияет на меня и мою жизнь.
— Правильно. Конечно, не влияет. — Миссис Компсон наклонила голову набок и понимающе улыбнулась.
Сара старалась говорить ровным тоном.
— Понимаете, мы с Мэттом говорили…
— О том, почему вы сердитесь на мать?
— Нет. Конечно, нет, честное слово. Я не злюсь на нее. Почему вы так думаете?
— Расскажите о ней.
— Ну… она сиделка. Мы с ней похожи, только у нее волосы короче. Они с папой встретились в кегельбане. Теперь ей нравится ездить в дорогие круизы, за которые платят ее бойфренды. Ну, пожалуй, это все. Тут и сказать больше нечего.
— Сара?
— Что?
— Ваши способности рассказчика оставляют желать лучшего.
— Спасибо.
— Что ж, тогда поделитесь, что обсуждали вы с Мэттью.
Сара немного помолчала, прикидывая, действительно ли миссис Компсон так легко оставит ее в покое.
— Мы с Мэттом хотели спросить, не хотите ли вы отпраздновать с нами Четвертое июля. Бонни Маркхэм сказала, что в центре города будет праздничное шествие, на площади концерт, а в кампусе выставка квилтов. Мы хотим там побывать и подумали, что, может, вы присоединитесь к нам?
— С удовольствием. — Миссис Компсон заметно обрадовалась. — Ведь я выставляю там свой квилт. Мне интересно посмотреть, как он будет выглядеть.
Глава 19
В начале следующей недели Сара закончила уборку еще двух спален в южном крыле и начала шить новый блок, «Букеты вокруг квадрата». Миссис Компсон предупредила, что этот узор самый трудный из всех, которые она шила, и что тут надо освоить два новых приема: кривые швы и аппликации.
Но даже после слов старушки Сара все равно нервничала и злилась. Скрежеща зубами, она в третий раз пыталась пришить изогнутый наружу голубой лоскут к такому же вогнутому внутрь куску фоновой ткани, не растягивая края. Сара пришла к выводу, что прошивать прямой шов легче, чем кривой, настолько же, насколько легче чистить зубы щеткой вместо того, чтобы терпеть, когда тебе запломбируют зубной канал. Впрочем, ее умения постепенно совершенствовались, и, когда она дошила блок, швы получились красивые и открыли возможности для нового дизайна. Но ей все равно больше не хотелось заниматься такими швами.
