Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
– Во время нашей следующей встречи, которая, я надеюсь, когда-нибудь все же состоится, я подарю вам, Региночка, французскую тушь, – сказал я, вспомнив, что недавно привез жене из Москвы купленные в сертификатном магазине «Березка» несколько тюбиков туши. – И тогда плачьте на здоровье, она не потечет.
– Блин, ну и перепугалась же я, – девушка укоризненно смотрела на меня сквозь нахмуренные ресницы. – У меня и так уже есть замечания от деканата по поведению, а тут еще вы… с вашими шуточками.
– А что я? – спросил я и развел руками. – Я всего лишь собирался вас выручить: мы с товарищем смотрим, девушки отдыхают, и, возможно, преподаватели их вот-вот вычислят и застукают, чем могли здорово испортить вам вечер, вот мы и решили предупредить их появление. И вообще, комсомолка Усмалатова, займите свое место за столом, попрошу вас не огорчать присутствующих своим грустным видом.
Глаза Регины, пока она усаживалась за стол, еще метали в мой адрес молнии, а мы с Аллой уже доверчиво и понятливо друг другу улыбались.
– Давайте отдыхать, девушки, мы, конечно же, никакое не начальство, а просто, как сами видите, хорошие ребята. Вы же нам попросту понравились, поэтому мы и решили познакомиться с вами вот таким, ну, скажем, не совсем обычным способом, – заявил Кондрат, объясняя этой фразой сразу все.
Алла смотрела на него во все глаза, переваривая сказанное, затем усмехнулась и поднесла свой фужер к губам.
– В таком случае я буду пить коньяк, – решительно заявила Регина, отодвигая от себя фужер с шампанским. Ее желание тотчас было исполнено, в рюмку был налит коньяк. Мы выпили, чокнувшись, и принялись закусывать. Потом мы с Кондратом стали расспрашивать девушек об их житье-бытье в стройотряде и вскоре разговор принял непринужденную форму, и теперь уже Регина изредка, но по-прежнему без улыбки поглядывала на меня, опаляя своим взором.
Алла же в течение короткого времени выпила три фужера шампанского, лицо ее раскраснелось, девушка была весела и щебетала без умолку.
– Будьте добры, коллега, сотворите, пожалуйста, музыкальное сопровождение, – попросил я Кондрата.
Тот, не вставая с места, протянул руку и щелкнул тумблером кассетного магнитофона, установленного в нише около стола и негромкая легкая музыка – итальянцы 70-ых – полилась из невидимых глазу колонок. Я же тем временем все продолжал наблюдать за Региной. Глаза ее наконец оттаяли, она немного расслабилась, и я, воспользовавшись моментом, решился пригласить девушку на танец. Взявшись за руки, мы прошли на середину помещения и заскользили в медленном вальсе. Вальс я танцую нельзя сказать, чтобы очень хорошо, хотя и занимался танцами года три, правда, это было давно, когда я еще ходил в детский сад.
Регина уверенно вела меня, а я осторожно, по миллиметру сокращал расстояние между нами, но когда закончилась музыка, я так и не успел осуществить своего намерения – оказаться к девушке настолько близко, чтобы наши тела соприкоснулись.
Потом мы танцевали еще несколько раз, но я не наглел, помня о том, что мы еще не в квартире, где я мог бы позволить себе нечто большее, да мне, честно говоря, просто приятна была близость этой девушки, начинавшей меня не на шутку волновать.
Кондрат с Аллой тоже танцевали, они о чем-то шептались и одаривали друг друга милыми улыбками, из-за чего можно было предположить, что уже очень скоро в нашей компании наступит полная гармония. Однако не успели мы как следует насладиться обществом друг друга, как в дверь постучали, я открыл, и оказалось, что это Маша пришла к нам рассчитаться и забрать посуду, так как на часах, висящих на стене, на которые она мимоходом кивнула, было уже начало двенадцатого.
– Надо же, как быстро и незаметно пролетело время, – сказала Регина, как мне показалось, с ноткой сожаления в голосе, демонстративно беря Кондрата под руку, когда мы вчетвером выбрались на улицу.
Алла не дала мне расстроиться этим демаршем своей подруги, она тут же подхватила меня под руку, и мы с ней, смеясь, толкаясь и дурачась, пошли вдоль по улице.
Как вы уже знаете из моих предыдущих рассказов, в двух-трех минутах пути от ресторана, если идти по одной из улиц, ведущих к центру города, располагается дом Кондрата, который и на этот раз «случайно» оказался на нашем пути.
Что любопытно, никто из наших попутчиц, – а таких за прошедшие годы можно было уже считать десятками, если не сотнями, – не успевали удивиться или даже спросить, куда это мы направляемся, когда войдя в неприметную калитку, мы оказывались на пороге дома. То же случилось и на этот раз.
Хата № 1 (квартиры нашего базирования, как вы помните, мы нумеруем по мере удаленности их от ресторана) встретила нас темными окнами, что было хорошим знаком: нет-нет, а раз или два в месяц сюда наведывалась мама Кондрата Ивонна Ульяновна – ей казалось, что таким образом она сможет нас, по ее мнению, патологических разгильдяев, контролировать, то есть держать в разумных рамках поведения.
Кондрат щелкнул ключом в замке, дверь отворилась и мы вошли в просторную прихожую. Открытый проем в левой ее части вел в просторную кухню, а прямо напротив входа одна за другой располагаются две небольшие проходные комнаты. Все в этой квартире было скромно и без особых затей, даже туалет располагался во дворе, а сколько хороших, теплых воспоминаний будило это место в наших с Кондратом сердцах.
Алла вошла последней; увидев постеленные повсюду ковры и дорожки, девушка тут же скинула босоножки, затем осмотрелась и сказала:
– А вы знаете, тут классно, мне лично здесь нравится.
– Алла, – укоризненно оборвала ее Регина, – мы здесь всего на несколько минут. Правда ведь, мальчики? Нам еще нужно поспеть в лагерь.
– Конечно, – преувеличенно серьезно отозвался Кондрат, затем добавил двусмысленно: – Нам обязательно везде и во всем надо поспеть.
Наполнив водой из крана огромный, литров на пять чайник, Кондрат установил его на газовую плиту, затем, чиркнув спичкой, зажег под ним газ.
– Что будем пить, чай или кофе? – подняв голову и вопросительно посмотрев на Кондрата, которому еле доставала до плеча, осведомилась Алла.
– Да просто воду поставил, – без улыбки буркнул тот. – Подмываться.
Я обожаю после этих слов, нередко вот так произносимых Кондратом на подобный вопрос, наблюдать за реакцией девушек – в каждом отдельном случае, а их в нашей практике, как вы уже поняли, случалось предостаточно, реакции на это заявление следовали совершенно различные – тут можно было увидеть и услышать все что угодно: и вскрики ужаса, и недоумения, возгласы удивления или тревоги, изредка это был понятливый смешок; Алла же, как мне показалось, попросту немного растерялась.
