Огонь. Она не твоя.... (СИ) - Костадинова Весела

Жизнь изменила их обоих — и, может быть, её даже сильнее, чем его. Перекроила, выжгла, вылепила заново. На месте той девушки, что когда-то дышала весной, стояла теперь женщина — почти мифическая. Огненно-ледяная, как сама стихия. Её красота стала не столько физической, сколько почти мистической: в осанке, в умении войти в комнату так, чтобы все обернулись, в голосе, способном и утешить, и уничтожить. Ею восхищались. Её боялись. Её ненавидели. Но игнорировать её было невозможно.

И сейчас, стоя у окна, напряжённая, сжимающая кулаки, с выпрямленной спиной и гневом, дрожащим под поверхностью кожи, она была прекрасна — и страшна.

— Или, — обернулась она, — ты сейчас хочешь прочесть мне лекцию о семейных отношениях? Давай…. Пожалеем… поплачем…. Простим….

Ярославцев ничего не ответил, только вздохнул, отворачиваясь от подруги, которая стояла на фоне молний, упираясь руками в бока.

— Ты никогда не сожалела…. Аль? — спросил он. — О том, что мы сделали…. С ней?

— Нет, — просто ответила Альбина. — Ни разу. Она получила от меня ровно то, что делала со мной постоянно. Но судя по всему сожалеешь ты…. Хорошо. Это твои проблемы. Меня они не касаются. Делай как знаешь, можешь ехать, куда хочешь, делать что хочешь….

— Аль, — он резко поднялся и подошел к ней. Обнял и прижал к себе, чего уже не делал долгое время. — Послушай…. Я не жалею. Эльвира и Артур получили от нас урок жизни. Да, может через чур жестокий, но кто-то ведь должен был поставить их на место. Но все изменилось…. Все! — он поднял ее за подбородок и заглянул в серые бездонные глаза. — Посмотри где ты и где они! Думаешь, я не понимаю, что ты отказываешься от работы только потому что не хочешь возвращения к старому? Думаешь, не вижу, как ты снова и снова отказываешься от любых отношений? Витька молится на тебя не один год, а ты словно не замечаешь этого….

— У Витьки в глазах нули от моего счета на Кайманах загораются, всякий раз когда он меня видит, — отрезала Альбина, чуть отстраняясь. — Как думаешь, Дим, как быстро он отодвинет меня от управления в компании, если я дам слабину?

— Аля, Витя уйти мог два года назад…. Он старше и опытнее тебя. Но не уходит…. Почему?

— Потому что я позволяю ему не думать о таких мелочах, как гребаная организационная работа.

Дима покачал головой.

— И кто бы мне все это высказывал, Дим? Сам-то много отношений завел за эти годы? На тебя бабы пачками вешаются, а ты….

— Ну значит, мы оба так и не отпустили ситуацию…. — констатировал он. — Артур давно уехал из страны, Элька живет… жила…. Без всего…. Он ведь ей ничего не оставил?

— Они были женаты ровно одну ночь, благодаря нам, — фыркнула Альбина. — На что она претендовать могла?

— На алименты…. Например….

Альбина поджала губы.

— Я не знаю их отношений после свадьбы. Мне это было не интересно.

— Но передвижения Ярослава отслеживаешь….

— Не хочу снова оказаться у него на пути. Я не самоубийца второй раз переходить ему дорогу, — она вернула себе самообладание, отошла от друга и села на место. — Давай закончим с этим и вернемся к нашим баранам….

— Я-то с радостью, — хмыкнул Дима. — Но…. что-то мне подсказывает, что мы на пороге грандиозного шухера

3

Выходя из широких, тяжёлых дверей зала заседаний областного правительства, Альбина чувствовала, как внутри неё начинает закипать злость — вязкая, концентрированная, сдерживаемая усилием воли. На лице, как всегда, оставалась идеальная маска: доброжелательная улыбка с оттенком яда, к которой все уже привыкли и которую мало кто осмеливался игнорировать. Стремительным, уверенным шагом она прошла по коридору, отстукивая каблуками по отполированному мрамору. Мозг уже был занят следующим ходом, а тело — на автопилоте, машинально кивая и улыбаясь встречным.

Её совершенно не интересовало, что Виктор, застрявший где-то позади, пытался одновременно нагнать её и отмахиваться от охотящихся за ним чиновников и советников, которых хлебом не корми — дай урвать минуту внимания.

— Яйца бы оборвать этим дебилам, — высказалась, наконец, Альбина, когда они оказались наедине в закрытом пространстве лифта, нетерпеливо выстукивая длинными ухоженными ногтями по металлическим перилам. — Сука, опять затягивают внесение этих поправок….

— Наши IT клиенты будут недовольны…. — прокомментировал Виктор.

— Капитан очевидность, — фыркнула женщина. — Витя, какого хрена?

— Хотят денег…

Альбина повернулась к нему:

— Я, по-твоему, похожа на внебрачную дочь Алтушкина? — ледяным тоном поинтересовалась она. — Блядь, запускай информационную кампанию, Витя! — ее ярость хлестнула, как плеть. — Её ещё вчера надо было запустить. Вчера! До этого убогого мюзикла, который они устроили под видом совещания! А не теперь, когда они сидят и жуют сопли! Мне что, тебя учить, как воздух раскачивать?

Виктор чуть отступил вглубь кабины, подняв руки в примиряющем жесте:

— Оу-оу-оу, Альбина Григорьевна, давай без жертв среди союзников, с таким настроем, пойдем к губернатору, ты его как грелку порвешь и будет нам счастье. Ты такой злой была только когда у нас кандидат с собственным спойлером на камеры подрался. Давай спокойнее… Время терпит, до рассмотрения еще несколько недель. — Бросил быстрый взгляд на свои Audemars Piguet. — Опять затянули совещание больше чем на час…. — констатировал он.

Они вышли из лифта и быстро пересекли холл, выходя из здания прямо под холодный, пронизывающий ливень.

— Ну что за блядская погода для весны, а? — вздохнул Виктор, раскрывая свой зонт над собой и Альбиной, пока шли до машины.

Альбина не ответила, поджав губы и в очередной раз сбрасывая телефонный звонок. За последние две недели она делала это с завидной регулярностью.

— Что у нас есть на этих…. — чуть более спокойно спросила она уже в машине, когда Виктор, проклиная погоду сел за руль.

— Чего нету — найдем, — ответил он, заводя свой Audi. — Что не найдем — придумаем.

— Я скажу Диме, чтоб своих ребят на этих мартышек натравил, — согласилась Альбина, отворачиваясь и глядя в окно. — Itшники платят нам слишком хорошо, чтобы мы просрали их заказ. Поправки должны быть внесены и приняты на ближайшем заседании, — она ухмыльнулась. — Поднимем IT отрасль в области….

И с силой сжала телефон.

Виктор прищурил свои зеленые глаза, украдкой бросая взгляд то на сидевшую рядом женщину, то на телефон в ее руке.

— И кто тебе так давление поднимает последние две недели? — как бы невзначай спросил он, делая музыку в машине чуть громче.

— Приветы с того света, — Альбина не собиралась скрывать своего недовольства. — Веди машину, Вить, и дай мне подумать.

— Я-то не против, — пробормотал он, поправляя ремень и чуть ослабляя галстук. — Но ты стала злее вурдалака. Самой не надоело?

Она повернула к нему голову с такой скоростью, что он чуть не вздрогнул.

— Ты что, исповедником моим заделался, Вить? — рыкнула Альбина.

— Ладно-ладно… — поднял он руки в примиряющем жесте, в глазах промелькнула смешинка. — Если хочешь меня покусать — могу подставить пятку. Но остальных-то не трогай. Они уже боятся к тебе заходить. Даже Варя.

И он был прав, Альбина сама это ощущала всем своим существом. Звонки матери били по нервам, стучали по вискам, вызывая головную боль и жуткое раздражение. Деньги она перевела почти сразу после разговора, и на несколько дней забыла о проблеме. Но мать позвонила снова, плача прося еще средств — Эльвире нужен был дорогостоящий уход. Альбина прищурила глаза и послала мать по известному маршруту. Та позвонила снова — Альбина вызов сбросила.

А после, дней через семь, звонки начались с пугающим постоянством, словно мать решила взять дочь измором. Альбина сбрасывала — мать звонила. Она снова сбрасывала — Анна неустанно повторяла свои попытки.

За этот день пропущенными оказались уже пять звонков.

В офис женщина вошла уже изрядно на взводе.

— Альбина, — Ярославцев перехватил их с Виктором около ресепшна, — есть разговор….