Жанна Корсунская - У кого как...
Я поеду в Иерусалим. Я должен обнять тебя, Фира. Снова окунуться в черный омут твоих глаз и понять, что же это такое. Пусть мне пятьдесят шесть лет, пусть невозможно что-то изменить. Я должен увидеть тебя.
Глава 6. ФИРА
Я задремала. Витя склонился надо мной. Проснулась от его взгляда.
— Подремала полчаса. Очень полезно перед дорогой. Тем более тебе. Ты так неуверенно водишь машину.
— Который час?
— Половина четвертого. Все сделала для газеты?
— Да. Строительный подрядчик оказался хорошим мужиком, отвез фотографию погибшего парня в хайфское отделение газеты.
— Может, родственники будут против?
— Нет. Он говорил с ними.
— На каком языке?
— На иврите. Один немного понимает... Оказывается. В общем, все в порядке.
— Тогда давай поговорим, потом пообедаем — и поедешь.
— Да... поговорим, только умоюсь, чтобы спать не хотелось.
Возвращаюсь в кабинет, сажусь напротив Вити в глубокое кожаное кресло. Времени мало, сразу задаю главный вопрос:
— Значит, спутник не взлетит? Взорвется в верхних слоях атмосферы?
— ...Да. Точно.
Обалдеваю от его прямоты и осведомленности.
— Откуда ты знаешь?
— Дов брал меня с собой в Москву, когда подписывали договор с русскими.
— Зачем?
— Что «зачем»? Зачем брал или зачем подписывал?
— Зачем брал? Сначала — зачем брал...
— Чтобы я дал компетентное заключение: на этой ракете-носителе спутник действительно взорвется.
— Бред.
— Нет. Трезвый математический расчет.
— Зачем, Витя?
— Фира... Я не буду тебе сейчас рассказывать о трудностях эмигрантской жизни. Ты сама наверняка хлебнула всего этого выше крыши.
— Мы — не эмигранты. Мы — репатрианты. Мы евреи, которые вернулись на свою историческую Родину. Сегодня утром, кстати, ты еще раз в этом наглядно убедился.
—Да. Извини. Ты абсолютно права. Мы не эмигранты. Все, кто живет в Израиле, приехали сюда в какой-то момент. Все вернулись. Но одни раньше, а другие позже. С этим ты не можешь не согласиться.
— Не могу.
— И те, кто приехали раньше, уже съели свою долю дерьма. А мы еще нет.
— И что?
— Фира... Я, физик, кандидат наук, пять лет работал на мусорной машине, чтобы прокормить своих пацанов. Ты заметила, как быстро мы приехали в те трущобы в «Сайфе, как безошибочно я вывел тебя к нужному дому?
— Да.
— Это потому, что я знаю Хайфу как свои пять пальцев. Я объездил ее на мусорной машине вдоль и поперек.
— Именно поэтому ты не отпустил меня утром одну?
— Конечно.
— Спасибо тебе.
— Я ездил на мусорной машине с пяти утра до часу дня, потом возвращался домой, спал два часа и до двенадцати ночи учил иврит и читал новую научную литературу по астронавтике и астрофизике, чтобы не потерять научную квалификацию.
— Ты пытался устроиться по специальности?
— Конечно, пытался! Каждые два месяца я рассылал свое резюме в университеты и фирмы, хотя бы отдаленно подходящие моему профилю. Телефонный звонок раздался через пять лет. Телефонный звонок из хайфского Техниона. Это было как гром среди ясного неба.
— Представляю себе.
— Меня вызвали на собеседование, а через неделю я получил письмо, что принят на должность руководителя группы электронщиков в проекте по разработке и созданию первого израильского спутника.
Витя закуривает трубку. Ему очень идет трубка. Она органично дополняет его классический образ ученого: точеные черты лица, интеллигентные манеры, борода. Я никогда не замечала, что у Вити красивые черты лица и руки. Нет, он не был таким в школе. Он очень изменился за эти годы. Может быть, благодаря Дворе? Или Израилю? Или тому и другому.
— И что было дальше?
— Дальше началась работа, о которой я мечтал всю жизнь. Ты познакомилась вчера с нашим коллективом. Девяносто процентов — русскоязычные новые репатрианты. Каждый из них два года назад либо подметал улицы, либо мыл полы, либо вкалывал на стройке.
— Кто финансирует проект?
— Частично государство. Но это и частный проект. Есть два миллиардера американских. Я не могу назвать их имена. Это их условие... Когда Дов взял меня в Москву, он объяснил мне одну очень простую вещь.
— Какую?
— Он спросил: «Виктор, где будешь ты, когда спутник будет в космосе?» — «Не знаю, — ответил я, — может быть, меня возьмут в какой-нибудь новый проект». — «А нового проекта по твоему профилю не намечается в ближайшие десять лет». — «Значит, придется вернуться на мусорную машину. Другой профессии у меня нет». — «Но есть способ продлить работу в Технионе на ближайшие три года и не возвращаться на мусорную машину». — «Какой способ?» — «Очень простой. Мы купим у русских старую ракету-носитель, непригодную для нашего спутника. Закончим, как положено, конструировать спутник. Запустим его. Спутник по техническим причинам взорвется. Заметь, виноваты в этом будут русские. Спутник будет выполнен идеально. Взорвется. Такое бывает. Иногда спутники и космические корабли взрываются в верхних слоях атмосферы». — «И что тогда?» — «Тогда нам выделят деньги на разработку и создание еще одного спутника. То есть еще три года безбедной жизни обеспечены». — «А если не дадут деньги?» — «Во-первых, есть немало причин, из-за которых деньги дадут: гораздо легче получить финансирование под что-то конкретное, уже существующее, во что уже вложены средства серьезных организаций. Кроме того, это престиж израильтян и страны — израильский спутник должен бороздить пространства Вселенной. И потом, мы-то сделаем его идеально, он взорвется не по нашей вине. Это будет доказано специальной комиссией по расследованию. И последнее: американские дяди очень любят новых репатриантов. А второй спутник будет еще более совершенен, чем первый». — «Но если все-таки не дадут денег на второй спутник?» — «Не дадут так не дадут. Вернешься на мусорную машину на три года раньше».
— Витя... Но это же чудовищно!
— Да. Я тоже опешил, когда Дов рассказал мне о своих планах. А потом подумал-подумал и понял, что он прав. Израильский спутник будет бороздить пространства Вселенной и фотографировать меня, своего создателя, разгружающего мусорные баки.
— Неужели у него будут такие возможности?!
— У него? Да. У него будут возможности. Собственно, почему будут? Уже есть. Он ведь почти готов. Через полгода запуск.
— Кто-то еще из ученых, задействованных в проекте, знает, что спутник взорвется?
— Так, как я, никто.
— Откуда же Швыдко узнал об этом?
— Это для меня загадка. Не представляю... Хотя, может, старые связи на Байконуре...
— И что теперь с ним будет?
— — Думаю, Дов уволит его, если он не уймется... Швыдко взяли полгода назад. Нам очень не хватало механика... хорошего механика. Вячеслав Семенович — гений в своей области. Надо отдать ему должное. Кстати, тот парень из интерната, Алеша, многому у него научился.
