Дебби Макомбер - Магазинчик на Цветочной улице
— Что не так, Аликс? — спросил Джордан.
Это был интересный подход, но не успела она ответить, как появилась официантка. Аликс знала Дженни, которая работала посменно, и заметила, что женщина переводит взгляд с него на нее и обратно, не стараясь скрыть своего удивления.
Загнув верхний лист своего блокнота, Дженни спросила:
— Чем могу помочь?
Джордан закрыл закатанное в пластик меню.
— Я подумываю о чизбургере с беконом и со всем остальным. — Потом он посмотрел на Аликс. — Как насчет тебя?
При мысли о чизбургерах, которые подавали «У Энни», размером с мамонта, у нее потекли слюнки. Но сначала ей нужно выяснить, кто будет платить.
— Ты платишь? Или я буду сама платить за себя?
— Я не стал бы спрашивать, если бы не собирался платить.
Аликс запихнула меню за сахарницу.
— То же самое.
— Два чизбургера с беконом, — сказал Джордан. — И две колы.
Он улыбнулся Аликс вопросительной улыбкой, и она кивнула.
Дженни записала заказ и удалилась.
Как только ушла официантка, Джордан положил руки на столик.
— Итак… — начал он.
Храбро встретив его взгляд, Аликс тяжело вздохнула.
— Итак, я не интересуюсь церковью, — сказала она.
— Почему?
— На случай, если ты еще не заметил, объясняю: я не из тех, кто ходит в церковь.
— А что в тех, кто ходит в церковь, особенного?
Аликс закатила глаза.
— Дамы носят шляпы и перчатки и ведут вежливые разговоры, время от времени повторяя: «Хвала Господу!»
Джордан запрокинул голову и фыркнул от смеха.
— Ты описываешь благотворительный прием в саду, а не церковь. Можно сделать вывод, что ты уже давно не была в церкви.
— Я ходила в воскресную школу в начальной школе, но сбегала от всей этой церковной болтовни, — поведала она ему.
Правда была в том, что она ходила в воскресную школу всего несколько раз, но сбегала пораньше, потому что ей было скучно слушать проповеди.
— Как я уже сказала, меня не интересует…
Дженни принесла им колу, и Джордан нетерпеливо ждал, когда она уйдет, прежде чем ответить:
— Откуда ты знаешь?
— Джордан, я думаю, ты — замечательный. — Она сделала большой глоток напитка. — Я помню твоего отца, и он тоже был милым.
Отец Джордана однажды приходил к ним домой поговорить с ее матерью после того, как Аликс наградили той призовой Библией. Это было один-единственный раз, когда он заходил, и она не винила его в том, что он больше ни разу у них не появился.
— Откуда ты знаешь, что тебя не интересует церковь, если ты не пыталась? Почему бы не прийти как-нибудь в воскресенье и не посмотреть?
— Послушай, — сказала Аликс, стараясь быть как можно правдивее, — мне не нужно, чтобы меня кто-нибудь спасал.
Он нахмурился:
— Так, значит, ты так думаешь?
— Чертовски верно.
— Ты определенно меня вычислила, — сказал он немного саркастично.
Грубость была ее натурой, но она решила сохранять мир, пока не съест чизбургер. В конце концов, ведь это он за нее платит. А она была голодна.
— Почему так важно, чтобы я пошла в церковь? — спросила она, а потом ответила за него: — Потому что ты хочешь, чтобы я изменилась.
— Нет, — возразил он. — Я просто хочу тебя увидеть.
«Так я тебе и поверила!»
— Ты мне нравилась в шестом классе и сейчас нравишься. Мне для этого нужно оправдание?
Он наклонился через стол, не желая нарушать зрительный контакт.
— Я — не твой тип.
— Ты сама пришла к такому выводу или тебе кто-то помог?
Аликс рассердилась от такого вопроса:
— Я сама за себя решаю.
Она видела, что Джордан начинает злиться. Он все крепче сжимал столовые приборы, завернутые в бумажную салфетку.
— Давай разберемся, правильно ли я тебя понял. Я годился в твои поклонники, пока ты не узнала, что я тот, с кем ты была знакома десять или двенадцать лет тому назад, тот, кто случайно оказался священником?
Аликс потупила взгляд и отказалась отвечать.
— Я тебе нравился в начальной школе, а теперь не нравлюсь?
«Лучше уж этому чизбургеру с беконом скорее появиться, потому что держать язык за зубами чертовски трудно».
Аликс закусила нижнюю губу.
— Последнее, что ты можешь сделать, — это ответить мне.
— Что ты хочешь, чтобы я ответила? — огрызнулась она. — «Это не имеет значения»? Нет, имеет!
— Что изменилось?
Она открыла было рот, но запнулась, не зная, что сказать.
— Ты… Ты… — Она показала на него, делая круговые движения руками. — Ты хороший.
— Хороший? — повторил Джордан. — Что ты под этим подразумеваешь?
Она сложила руки и с растущим отчаянием стала искать взглядом Дженни. Еще никогда ее так долго здесь не обслуживали. У нее в желудке заурчало, напоминая ей, что последний раз она пила свой латте в полдень и уже сильно проголодалась. Как только подадут еду, она сможет сказать все, что хотела, и взять чизбургер с собой домой. Только Джордан ее смущает. Она могла думать только о том, как сильно ей хотелось пойти на ту вечеринку в День святого Валентина. Она ему не сказала, но и у нее тоже была валентинка для него.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — бросила она с вызовом.
— Нет, не знаю, — сказал Джордан, — поэтому объясни мне. Почему, черт побери, я такой хороший?
Она заморгала и поняла, что он говорит вполне серьезно.
— Из-за Бога, — прошептала она.
У него на лице было написано недоумение.
— Бога?
Она кивнула:
— Ты из тех чистых, как лилии, мальчиков, которые выросли в идеальных семьях. Я — нет. У тебя есть родители, которые любят тебя. У меня — нет. Ты…
— Это не имеет никакого отношения к делу, — возразил он, оборвав ее.
— Моя мать отбывала срок за то, что стреляла в моего отца. Ты это знаешь?
Он медленно кивнул:
— Об этом было много разговоров, но я хотел узнать, что произошло с тобой.
— Ой!
Это было неожиданно. У Аликс чуть было не вырвался вздох облегчения, когда появилась Дженни с двумя тарелками. Чизбургеры были открытыми, и сыр отлично расплавился. Кусочки жареной картошки блестели от масла и шипели, только из духовки. У нее во рту набежала слюна при одном виде еды.
— Я просил отца выяснить, куда ты пропала. Он пытался, но ему не удалось ничего узнать. Очевидно, тебя и твоего брата уже отправили в семейный приют в другом конце города, — сказал Джордан.
Аликс протянула руку за солонкой, но не спускала с него глаз, пока солила свой картофель.
— Правда?
Он кивнул и взял кусочек картошки. Хотя Аликс и была голодна, она даже не прикоснулась к еде.
