(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна

— Время, время, — возразила я. — Предлагаю, чтобы не тратить его зря, в душ вместе.

— Ну тоже вариант, — кивнул он и потащил меня за руку в сторону ванной.

Алексей

Так вот что это были за рабочие проблемы!

Наверно, хорошо, что я узнал об этом сейчас, а не тогда. Тогда и так было слишком много мути. Мне и сейчас-то было не особо приятно. Нет, не ревность. Что-то другое. Вряд ли я смог бы сформулировать внятно. Просто не нравилось, что все это время Милка находилась рядом с ним, и я был рад, что она уходит. Пусть даже таким противным образом.

С другой стороны, я пытался ее понять. Хорошую работу действительно найти сложно, да и планку понижать не хочется. К тому же ребенок на руках. Мне и хотелось бы надеть белое пальтишко, встать на табуреточку и сказать, что нефиг заводить шашни на работе, но… Положа руку на сердце, устоял бы я сам, будь та же Юлька попривлекательней?

Вот то-то же. Так что на табуреточку вставать не будем.

Но обо всем этом я думал, пока мы ехали, а когда зашли в квартиру, стряхнул все эти мысли, как кошачью шерсть со штанов.

Кот, кстати, будто почувствовал, с кем я приду. Забился в свое логово заранее и носа не высовывал. Но я не обольщался и не расслаблялся. Похоже, паршивец просто поменял тактику, усыпляя бдительность.

Душ вдвоем — не в первый раз, но сейчас все было по-другому. Вот вообще все. И кто бы знал, как не хотелось ее отпускать. Слишком быстро пролетели эти два с небольшим часа.

— Подожди, отвезу тебя, — сказал, пытаясь отодрать взгляд от ее попы, когда Милка потянулась за телефоном, чтобы вызвать такси. — Слушай, а давай я тебя одену?

— Леш, нет, — рассмеялась она, отнимая у меня свои трусы. — Так мы никуда не уедем. И нянька уволится. Точнее, больше не придет. Она у меня не на договоре.

Трусы я на нее все-таки надел. Правда, времени потребовалось столько, что можно было раза два полностью одеться и раздеться снова.

— Страшно подумать, сколько уйдет на лифчик, — Милка вынырнула из-под моих рук. — И на все остальное. Давай ты в другой раз попрактикуешься? Когда не надо будет торопиться.

— Хули ж одеваться, если никуда не надо торопиться? — проворчал я. — Я бы лучше в раздевании попрактиковался.

— Ну это ты и так умеешь.

Перебрасываясь скользкими шуточками, мы все-таки оделись. Ручонки шаловливые при этом приходилось придерживать, потому что они сильно тормозили процесс, пытаясь забраться совсем не туда, куда надо. Из шкафа блеснул желтый глаз, но Мяф так и не вышел.

— Слушай, а к кому мы на день рождения в субботу идем? — спросила Милка уже в машине.

— К Вовке Мурзану, моему однокурснику. Там такое будет… чисто для своих. Человек двадцать, не больше.

— Ничего себе «только для своих»! Как одеваться-то хоть?

— Ну явно не в вечернее. Маленький грузинский ресторанчик.

— И в качестве кого ты меня туда поведешь?

— Мил, на Новый год тебя это не беспокоило, — я посмотрел на нее с подозрением.

— Да, на Новый год не беспокоило, — кивнула она. — А сейчас есть маленько.

— В качестве любимой женщины. Устраивает?

— Вполне.

Я вспомнил свои мысли о том, что «вполне» — это не полностью, а где-то около.

Ну извини, Милка. Пока так. Еще неделю назад я и любимой женщиной тебя не назвал бы. То есть назвать-то мог, но ты бы не услышала. Не торопи меня, хорошо? Дай созреть естественным путем. А то буду как те яблоки, которые срывают зелеными и оставляют дозревать, а они все равно несладкие, потому что солнышка недобрали. Будь моим солнышком, ладно?

Опоздали мы всего минут на десять, да и то потому, что никак не могли друг от друга отлипнуть у ее парадной. Прямо как школьники.

— До среды?

— Если все будет нормально, — поцеловав меня в последний раз, Милка приложила таблетку к домофону. — Напишу.

— Подожди. До лифта провожу. А то вдруг там…

— Маньяк? Ну проводи.

Ну и еще немножко поцелуев у лифта. Потом смотрел, как меняются цифры на табло. Остановились — можно идти. Обратная дорога — тоска… Как будто в другом городе вдруг очутился. Чужом и неуютном.

Мяф сидел на спинке кресла, задрав ногу пистолетом, и вылизывал под хвостом.

— Ну и что ты задумал, нечистая сила? — сев на подлокотник, я погладил вислые уши.

«Ничего», — посмотрел он на меня со всей своей предельно лживой честностью.

— Так я тебе и поверил.

«Дело твое. Лучше корму подсыпь».

Два дня до следующей встречи показались вечностью. Но теперь мне хотя бы было чего ждать. Раньше это ожидание висело тяжким грузом, наполненное страхом, что встреча может стать последней. Когда ждешь радость, одновременно и тяжелее, и легче.

Я боялся, как бы субботний поход не сорвался, но Милка неожиданно обрадовала, что у нас целых два дня.

— После бассейна мама Инку возьмет к своей подруге за город. Там тоже день рождения, будут девчонки мелкие. Вернутся только в воскресенье вечером.

Почти всю субботу мы провалялись в постели. Уже собираясь и наводя красоту, Милка вдруг спохватилась:

— А подарок?

— Мы с ребятами скинулись и диван заказали. Он сам выбрал.

— Давай тогда я хотя бы цветы куплю.

— Мил, — скривился я, — Вовчик цветы не ест. Успокойся, ладно?

— Не знаю, Леш, — вздохнула она, криво нарисовала стрелку и принялась стирать. — Я что-то и правда нервничаю. Даже не знаю почему.

— Все будет хорошо. Что может быть плохо-то? А если вдруг что-то пойдет не так, просто встанем и уйдем. Найдем чем заняться, да?

— Найдем, — улыбнулась она и снова стала рисовать глаз.

Все и правда началось хорошо. Сидели, ели, пили, трепались. И Милка как-то легко в общий разговор вписалась, как будто давно всех знала. Вот только через полчаса «хорошо» резко закончилось.

В тот самый момент, когда я услышал голос, который предпочел бы больше не слышать.

— Всем привет! Прошу прощения за опоздание.

Глава 26

Мила

Я никак не могла понять, в чем дело. Откуда это странное состояние — как будто перед экзаменом. Ну увидят меня Лешкины друзья. Так ведь уже видели. Или все дело в том, что он собирался представить меня как… любимую женщину?

Вообще-то это звучало страшно глупо. Не само по себе, а именно в таком контексте.

Парни, это моя любимая женщина.

Ну просто рукалицо. Сразу вспоминалась старая и до жути глупая комедия «Любимая женщина механика Гаврилова».

Хотя, с другой стороны, а что он должен сказать?

Это моя — кто? Подруга? Ужас! Невеста? Так я и не невеста. Уж лучше вообще никак.

Кто еще не знает, это Мила.

Вполне достаточно.

Именно так он и сказал. И тогда, в клубе, и сейчас. Кого-то я видела на Новый год, с кем-то познакомилась теперь. Смотрели на меня с интересом, но вполне доброжелательно. И в общую беседу я влилась органично.

И все же напряжение не проходило. Будто ждала какого-то подвоха.

И ведь не зря ждала. Что это было — интуиция? Предчувствие?

Когда в зал вошла высокая блондинка в голубом платье, сидевший напротив меня виновник торжества как-то вдруг подобрался. Лешка в этот момент разговаривал с кем-то и не сразу ее заметил, но когда повернулся на голос, я увидела, что его лицо исказилось от ярости.

— Какого хера, Мурзан? — процедил он сквозь зубы.

— Я ее не приглашал, — пожал плечами тот и покосился на свою жену, которую это явление тоже не слишком обрадовало.

Блондинка тем временем продефилировала танцующей походкой к столу, звучно чмокнула Володю в щеку, чирикнула что-то поздравительное и вручила подарочный пакет.

— Спасибо, — буркнул он. — Присаживайся.

Но та посмотрела через стол, как будто только сейчас заметила Лешку, и радостно всплеснула руками.

— Лешенька, и ты здесь!

Бодро ломанулась вокруг стола к нам, походу, намереваясь облобызать и его, но Лешка, сощурившись по-кошачьи, обнял меня за талию.