Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя

— Ну-у-у-у… — тяну, отступая на шаг. Хочу сказать, что он может сводить ее в «Кекс» — он как раз всего в паре кварталов от здания медуниверситета, но потом вспоминаю, с какой неприязнью сама отношусь к непрошеным советам. — Тогда, хорошего… эм-м-м… вечера?

Прозвучало как будто сразу отсюда они пойдут ужинать, а потом — в постель?

Или мне так только кажется?

Племянницы бывают двоюродные?

Или еще дальше?

— Взаимно, — отвечает Резник.

Мы стоим как бараны еще несколько секунд, а потом я беру себя в руки и быстро несусь к двери, на ходу набрасывая пальто.

Только в машине, оставив позади минимум пару километров, начинаю понемногу приходить в себя.

Что это вообще было?

Разве он не уезжает в столицу на выходные? Или ремонт больше не требует такого внимания?

Мне прям любопытно, что это за ребус такой с племянницей, которая выглядит как ожившая девушка с обложки «Плейбой». Хотя, она же сама назвалась его племянницей. Если бы между ними были отношения, разве не логично как раз наоборот — всячески подчеркивать свой статус «не просто женщины под подмышкой»?

Телефон снова напоминает о себе вибрацией.

Жду первый «красный», открываю переписку.

От Шершня короткое и сдержанное: «Поделишься впечатлениями?» Это он о фильме.

И еще одно — от Резника.

Я ненадолго задерживаю палец в воздухе, прежде чем открыть. Не знаю зачем. Пытаюсь предугадать, что он написал?

Потрошитель: Я полагаю, надо объясниться.

Этого варианта в моем списке точно не было.

Я: Зачем? О чем?

На следующем светофоре читаю его быстрый ответ:

Потрошитель: У вас было такое лицо, как будто вы застукали меня во время группового секса с несовершеннолетними.

Божечки мои.

Я нервно смеюсь, только сейчас осознавая, что впервые подумала о Резнике как о человеке, который в принципе занимается сексом. И это очень странно, потому что буквально с первого минуты знакомства я всегда видела в нем очень образцово-показательного статусного самца.

Я: Даже если и так — объясняться по этому поводу вам нужно было бы с их родителями или с полицией, но явно не со мной.

Потрошитель: Это вы просто не видели своей лицо, Майя.

Скорее всего. Я не очень старалась спрятать эмоции.

Я: В любом случае — это ваше личное время, Владимир Эдуардович. Проводить его с родней точно не преступление.

Потрошитель: Давайте завтра погуляем? Зададите свои вопросы.

Я: Но у меня нет вопросов.

Есть странная смесь непонимания из-за поведения взрослой девушки, но вряд ли это повод для целой личной встречи со своим начальником. Кроме того, я планировала весь завтрашний день провести в постели. Я бы и сегодняшний провела там после тренировки и плавания, если бы не Шершень с билетами. Не так уж я и юлила, когда писала ему, что в выходные собираюсь с силами перед новой рабочей неделей. Тем более, на грани грандиозного шухера (выражаясь словами известного киноперсонажа).

Я вижу, что генеральный что-то долго набирает в ответ и быстро закрываю нашу переписку. Просто не буду читать и все. Скажу, что приехала домой и сразу легла спать. Или ничего не скажу, потому что не обязан мгновенно реагировать на никак не связанные с работой темы.

Машину ставлю на подземную парковку, поднимаюсь к себе.

Сбрасываю ботинки, тихонько стону, потому что с непривычки они ощущаются на ногах тяжелыми после более легкой осенней обуви. Хотя синоптики обещают нам неестественно теплый декабрь в этом году, первые дни ощутимо прохладные.

Переодеваюсь в теплый домашний костюм, завариваю себе чай и готовлю на скорую руку рыбный стейк с овощами. На все уходит минут тридцать. Иногда я слышу, как вибрирует телефон, но запрещаю себе реагировать, пока не закончу. После того, как поймала себя на мысли, что проверять сообщения от Шершня стало частью моей ежедневной рутины, пришлось напомнить себе, что я вообще-то серьезная, без пяти минут тридцати трех летняя женщина и влипнуть в виртуальный роман — последнее, что мне вообще может быть нужно.

Тем более, когда на носу висит слияние и целая куча работы.

Тем более, после Дубровского.

Ситуация с Резником — аналогичная, даже еще хуже.

Но мне хочется прочитать сообщения Шершня.

Вот прямо ладони горят схватить телефон и получить дозу сарказма.

Включаю телек, нахожу сериал про врачей, который смотрю не с интересом, а скорее ради фона, ковыряю сёмгу.

Посматриваю на часы.

Еще пять минут.

Переключаю сериал на передачу про космос.

Мысленно смеюсь над своими убогими попытками держаться. Какая, блин, разница, если вместо того, чтобы отвлечься на что-то интересное, я просто сижу и считаю минуты от обратного?

Он написал шесть сообщений.

Я нервно сглатываю, когда читаю: «Досмотрела?» И еще одно, следом: «Чтобы ты не думала, что я не умею держать слово и втихаря за тобой подсматривал из-за угла».

Там фото.

Сразу несколько.

Я нажимаю, и перед глазами открывается кадр с завораживающим видом — дорога, убегающая вдаль, разметка, кажущаяся неестественно белой на темном асфальте. Мощные столбы ветрогенераторов где-то на заднем фоне.

Безупречный оранжевый закат.

Все в стиле других фото Шершня — четко, выверено и очень эстетично. Даже странно, что при таком таланте поймать кадр, в его профиле просто «лайфстайл» фото.

И затем третье фото.

Я замираю.

На нем только силуэт. Тень, вытянувшаяся на асфальте в лучах уходящего солнца. Он стоит, опираясь бедрами на мотоцикл, руки заведены назад, упираются в седло. Контуры шлема, массивные плечи, четкая линия рук и торса.

Вот же блин!

Это фото буквально дышит уверенностью и брутальностью.

Я закрываю его в тот момент, когда понимаю, что начинаю разглядывать детали со слишком очевидным желанием узнать о нем больше.

Держу паузу.

Он ездит на мотоцикле.

Я, смешно сказать, именно о мотоциклах ничего не знаю, хотя несколько премиальных байков наша сеть автосалонов тоже продает. Но мне на этих двухколесных монстров даже смотреть страшно, не то, что оседлать. Даже ради одной красивой фоточки.

Экран телефона загорается входящим от Шершня.

Я знаю, что там очередная ирония, еще до того, как разворачиваю диалог.

Hornet: Офигела?

Я закатываю глаза, переключаю канал на музыкальный, наслаждаясь какой-то очень громкой электронной музыкой. Обычно я вообще не фанат таких резких дергающихся звуков, но для разговора с самоуверенным Шершнем подходит просто идеально.

Я: Даже не надейся.

Я: Просто ты такой самоуверенный, что даже через тень это видно.

Ответ приходит почти сразу. Будто он все это время не отрывал взгляд от телефона.

Почему-то это цепляет.

Hornet: А тебя проняло, Хани.

Я: Не льсти себе. Ты просто поймал удачный свет.

Hornet: Теперь я знаю, как по-женский звучит «ты — охуенный»))

Он так редко использует эмоции в наших диалогах, что на каждую дурацкую скобочку я реагирую с явно нездоровой радостью. Как будто внутри уже придумала целый квест под названием: «Заставь этого чурбана смеяться».

Перечитываю его сообщение еще раз и улыбка все-так соскальзывает с моих губ. Да он даже через текст умудряется выглядеть наглым.

Я: Открою тебе страшную правду, Шершень. Так звучит наше женское: «Ты высокомерный засранец».

Hornet: Не поверишь, но мне уже говорили это.

Hornet: Ладно, Хани, сама напросилась.

Напросилась… на что?

Динь.

Новое сообщение.

Но на этот раз это не текст и не фото.

Это видео. Судя по отметке вверху — на десять секунд. Ничего такого, очевидно.

Мне почему-то абсолютно не кажется, что там может быть какой-то дикпик в формате «вживую». Мужчина, читающий Ницше и так явно от себя кайфующий, точно не нуждается в том, чтобы совать каждой девочке из интернета фото своего достоинства. Теперь, когда я в курсе, что он еще и байкер, становится очевидно — от недостатка женского внимания Шершень точно не страдает. Даже странно, что вместо того, чтобы искать реальную подружку, он уделяет мне целый вечер субботы. Хотя, может она у него все же есть? Мало ли что он там сказал насчет «не женат, не в отношениях».