Измена. Просчиталась, но...где? (СИ) - Дюжева Маргарита

Ольга ненавидела свое изменившееся тело: живот с торчавшим наружу пупком, поплывшие бедра, вечно отекшие икры. Беременность украшает женщину? Как бы не так! Уродует, чудовищно снижая качество жизни.

Она не могла понять, почему остальные беременные, с которыми она пересекалась в женской консультации, выглядели такими счастливыми, будто и правда были довольны вот этим всем. Сама Ольга мечтала только об одном: поскорее сбросить опостылевшую ношу и заняться с собой. Она уже купила дорогие крема, которыми планировала восстанавливать кожу, нашла и сохранила кучу упражнений на подтяжку проблемных мест.

Еще она никак не могла решить, что делать с родами. Рожать самой? Мало того, что больно, так ведь еще и растянется и порвется все, что только может растянуться и порваться. Сколько историй она прочитала о том, как рожавшие женщины теряли чувствительность и интерес к сексу. Что у них там вместо нормального органа образовалась пещера, по которой гуляло унылое эхо. Кесарево? Так шрам будет. Хотя, если потом делать подтяжку живота, то можно подкорректировать все, что не устраивает.

Ольге не хотелось ни пещер, ни шрамов и крайне бесило, что приходилось выбирать.

Больше этого бесило только отсутствие денег.

Постоянного заработка у нее не было. Она то заполняла какие-то карточки на маркетплейсах, то оставляла отзывы, то вела чьи-то каналы в мессенджерах и группы в соцсетях. Что-то капало, но это было недостаточно для того уровня жизни, который она хотела.

Того, что присылали родители, тоже категорически не хватало. Она не говорила им о своем положении, чтобы не выслушивать всякий нравоучительный бред, поэтому приходилось придумывать причины, по которым они должны были присылать больше, чем обычно. Просила то на курсы, то на коррекцию зрения, то жаловалась, что хозяин квартиры повысил стоимость аренды.

Самый удачный вариант – ее обокрали. Мать с отцом тут же всполошились, занервничали и прислали внушительную сумму. Получилось удачно, но, к огромному сожалению, второй раз таким фокусом не воспользуешься. Не поверят.

Вдобавок, Глеб оказался конченным жмотом, и кроме съема вонючей однушки, денег не давал. Единственное, чем он ее обеспечил – это местом в неплохой клинике, когда придет время рожать.

Но ничего, осталось продержаться совсем немного, и она доберется до вожделенных алиментов. Ольга надеялась, что его ненормальная жена все-таки не окажется такой тварью, чтобы тоже подать на выплаты на своих выпердышей. Потому что это нечестно, несправедливо и мелочно. У нее и так полно незаслуженных денег, вот пусть и сидит на жопе ровно и у других не ворует!

Ольге нужнее. Она молодая, бодрая, перспективная, с разносторонними интересами и активной жизненной позицией. Ей априори надо больше. А старухе чего? Гречки и лекарств от давления купила, и хватит!

В общем, непростое время было у Ольги. Полное неудобств, лишений и скуки. Да, именно скуки.

С пузом лишний раз никуда не сходишь – одеваться будешь дольше, чем гулять, потому что постоянно хотелось в туалет. В клуб или ресторан не наведаешься – только позориться. Да и не с кем. У Катьки с Ирмой она была в черном списке, с Олесей они вроде помирились, но отношения все равно остались натянутыми. Рыжая не поддерживала ее в борьбе за справедливость и место под солнцем. Все, на что она была годна – это выйти куда-то в кафе, поесть мороженку, или прогуляться до детского магазина.

Ольга терпеть не могла детские магазины, у нее ничего сладко не екало и не замирало, при взгляде на крохотные распашонки и шапочки. Наоборот, в голове в эти моменты громко щелкал калькулятор, сообщая сколько еще денег предстояло выкинуть в трубу.

Вот за что ей все это?

Время от времени она заглядывала в социальные сети, чтобы узнать, чем там занимались Прохоровы. У Глеба аккаунта не было, у его мамонтихи тоже, но на страничке их дочери, куда Ольга заглядывала анонимно, нет-нет, да и появлялись интересные кадры.

Именно так Ольга узнала, что все семейство укатило в Эмираты. Ее чуть не разорвало, когда она увидела шикарный отель, море, дорогущий ресторан, всех Глебовских отпрысков и довольную жену.

— Сука!

Это она должна быть там! Нежиться в роскоши и пить коктейли на фоне закатов! Она, а не эти уроды! Ей это все больше подходило!

Ее затрясло. От злости, обиды и чувства ущемленной справедливости.

— Сука, сука, сука!

Она принялась метаться по убогой съемной однушке, разбрасывая все, что попадалось под руку.

— Сука! — зло притопнула Ольга, едва справляясь с бешенством.

В животе что-то щелкнуло, и по ногам хлынула вода.

Этого еще не хватало! Они, значит, там жопы на морях грели, а ей в роддом? Зашибись расклад, ничего не скажешь!

Она позвонила врачу и, получив указание срочно ехать в клинику, хладнокровно вызвала такси. То, что воды отошли на две недели раньше положенного срока, Ольгу не волновало. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Родовой сумки у нее не оказалось — она была уверена, что в клинике ее обеспечат всем необходимым, и налегке отправилась в путь.

По дороге зачем-то еще раз посмотрела фотографии с отдыха Прохоровых и разозлилась еще сильнее.

Ничего, скоро все изменится. Она родит сына, и Глеб уже не сможет игнорировать ее, как прежде.

В клинику Ольга зашла с высоко поднятой головой. Пусть все знают, что она ни какая-то то там деревенщина, а женщина состоятельного мужчины, которая вот-вот родит наследника.

Уж что-что, а изображать из себя королеву она умела.

Ее встретили достойно и с уважением. Вышколенная медсестра проверила документы, спросила про вещи и, немного удивившись, что у Ольги с собой ничего нет, отвела в палату. Оттуда ее забрали в смотровую.

Женщина врач была строгой, но обходительной. Все, что нужно, посмотрела, помяла, послушала, вынесла вердикт, что родовая деятельность развивается нормально, и отправила обратно в палату «дозревать».

Сначала Ольге было не больно, и, лежа на удобной койке, она посмотрела пару серий нового сериала. Потом началось. Живот то скручивало так, что пальцы на ногах деревенели, то отпускало. Боль приходила по нарастающей.

Терпеть это она не собиралась и, когда врач в очередной раз пришла в ее палату, чтобы проверить, все ли в порядке, потребовала анестезию.

Ей отказали!

— Все идет хорошо. Необходимости в эпидуралке нет.

Как нет? Как?! Ей же больно.

Через некоторое время, уже ругаясь в голос и не сдерживая стоны, она снова потребовала укол, но сказали, что уже поздно.

— Тогда делайте кесарево! — приказала она, — прямо сейчас.

И снова отказ. Потому что, видите ли, операции проводят по медицинским показаниям, а у нее все в полном порядке и само идет как надо.

— Вы знаете, кто отец ребенка? — вопила она, — он в порошок сотрет. И вас, и вашу вонючую клинику!

— Да-да, — врач отстраненно кивнула. За долгие годы работы она чего только от рожениц не слышала. И угрозы, и истерики, и требования пристрелить, чтобы не мучились, — скоро придут потуги.

И они пришли. Ольга в жизни так не орала. Казалось, что внутренности разрываются в клочья, а между ног застрял целый арбуз. Хотелось только одного – чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Когда раздался детский плач, она обессиленно упала на подушки и радовалась тому, что осталась жива. О том, во что превратился нижний этаж после таких упражнений, было даже страшно думать. Ей показали ребенка, она назвала имя – Гордей, и после этого облегченно прикрыла глаза. Наконец-таки можно было отдохнуть, после этого кошмара.

К счастью, клиника была хорошей, и никто не заставлял ее находиться в палате с малышом. Его приносили на кормление – чистого, ухоженного и не орущего – потом уносили. Поэтому она спокойно высыпалась и восстанавливала силы.

Кроме нее в учреждении рожали еще двое. Девушка ее возраста, и старая лошадь, лет сорока. Ольга сразу начала испытывать к ней неприязнь – уже на кладбище пора ползти, а она отпочковаться решила. Стыдоба.