Первая скрипка для злого доктора (СИ) - Варшевская Анна

– Ба… – начинаю неуверенно, – я никогда не спрашивала тебя, но.… вы… в общем, мне в детстве казалось, что вы как-то по-особенному относились друг к другу?

Бабушка поднимает на меня глаза.

– Ты очень мило и деликатно это сказала, – спокойно улыбается. – Что ж…. в общем-то да, ты права. Между нами никогда ничего не было, но Иосиф очень помог мне после гибели твоих родителей. И дело не только в том, что он взял тебя под свое крыло.

Мы молчим ещё немного. Мои родители погибли на Алтае. Разбились, когда ехали туда на отдых с друзьями, покататься на лыжах. Авария была страшная, не выжил никто. Сразу шестеро человек, общие похороны… весь город там был. Но кроме моих мамы и папы, у остальных детей не было. Сиротой осталась я одна. Вместе с бабаней.

– Это была по-настоящему мужская поддержка, – продолжает тихо бабушка. – То крепкое плечо, которое хочет чувствовать рядом с собой любая женщина в любом возрасте. Вот твой Антон, несмотря на всю его дурость и молодость – он такой, – снисходительно качает головой. – Мальчик, конечно, дурак, и в женщинах хреново разбирается… но в этом все они дураки, по большому счёту. Сейчас-то видно уже, что поумнел немного, хоть и психанул поначалу. Тут только на своих шишках можно учиться. И эта его история с той девицей…

– Ты что, знала?! – ошарашенно смотрю на неё.

– Конечно, знала, – она слегка улыбается. – С первого дня, как он приехал. Мы его ещё встретили здесь, помнишь? Тогда и рассказал мне.

– И как тебе это удаётся, – качаю головой. – Никто больше не знал. Антон мне только недавно признался. Мать его, как я понимаю, тоже узнала только что.

– Жанна всегда была поразительно слепа в отношении сына, – бабаня отмахивается и тяжело встаёт. – Ну да ладно. Иди, Алён, тебе поспать нужно. Я так понимаю, ты завтра первая скрипка на открытии?

И я застываю, только сейчас осознав, что мне предстоит.

Глава 22

Алёна

Утро дня открытия фестиваля должно было начинаться, как и обычно этот день – с суматохи и кучи дел, которые необходимо переделать.

Но для меня оно начинается с телефонных звонков. Сначала в кардиологию Красной больницы, где мне сообщают, что состояние Иосифа Давидовича без изменений, всё то же самое, что и ночью. Потом Вове в гематологию – мой ученик вроде бы в хорошем настроении, рассказал мне, что у них было на завтрак, а я напомнила ему, чтобы он не забыл отправить сообщение бабушке, такое, чтоб она ничего не заподозрила.

Уже под утро Антон написал мне, что наконец пришел домой и хоть несколько часов поспит перед концертом, а то опять будет мешать всем зрителям своим храпом, и за второй такой раз я его уже точно не прощу.

Но с Дмитрием, своим коллегой из гематологии, он созвонился. Тот сказал, что мальчик держится молодцом, результатов пока нет – это и понятно, слишком мало времени прошло. И пообещал сам побыть с ним немного, раз ребёнок остался там совсем один.

Я понимаю, что врач-онколог уровня Дмитрия, работающий сутки напролёт, может выделить время «просто посидеть с ребёнком» только за счёт своего собственного сна. И решаю, что поговорю с Антоном – надо будет как-то отблагодарить его друга.

Скрипка Иосифа Давидовича в футляре лежит у меня на столе. Я забрала инструмент домой и, собираясь на концерт, решаю, что нужно взять её с собой. Не знаю, как я справлюсь без поддержки учителя рядом… Поджилки трясутся, стоит только подумать, что мне придется играть соло на сегодняшнем концерте. Да не просто играть, а замещать всеми известного и любимого старого скрипача.

И это сразу после вчерашнего скандала, о котором наверняка уже известно всем в городе!

Если я провалюсь.…

О, это будут мусолить и обсуждать годами.

Хорошо хоть, концертное платье я выбрала уже давно. А то как пить дать застряла бы сейчас перед шкафом, отчаянно пытаясь решить, что надеть. А теперь просто беру с собой футляр и туфли – переодеваться буду уже перед самым концертом, сначала нам нужно ещё разыграться.

Выступление начинается на закате, поэтому собираемся мы сначала во дворце – а потом уже оттуда идём на центральную площадь города, где уже установили сцену, ряды кресел и всё остальное. К счастью, хотя бы дождя нет. А то погода у нас непредсказуемая, всякое случается. Но сегодня небо ясное, и солнце греет так, что ясно – всё, весна. На деревьях уже и почки набухли, совсем скоро вокруг веток появится лёгкая зелёная дымка, а там и яблони зацветут, которых в городе много...

Как же я люблю весну.

И какая тяжёлая весна выдалась мне в этом году.

– Не думай о лишнем, – говорит мне бабаня.

Она собиралась идти смотреть открытие. Но вместо этого едет в больницу к Иосифу Давидовичу. Позвонила Антону и потребовала, чтобы её пропустили к скрипачу – хотя кардиолог предупреждал, что посещения в ближайшие пару дней крайне нежелательны.

Но Анну Павловну с пути не свернёшь, если уж она чего решила. Так что моему жениху достаётся разнос по телефону, и он моментально идёт на попятный, пообещав, что обо всём договорится и её пустят.

Бабулю в больницу я завожу на такси, а вместо неё ко мне садится Антон, невыспавшийся, с взлохмаченными волосами, но в костюме и со сверкающим белизной медицинским халатом в руках.

– Я же вхожу в общественный совет и ответственен за медицинское обслуживание фестиваля, – поясняет в ответ на мой вопросительный взгляд. – Накину сверху на костюм, чтобы если что, сразу было видно, кому претензии предъявлять.

Заставляю себя улыбнуться шутке, но мужчина сразу видит, что я на взводе.

– Эй, ну что ты! – подцепляет мой подбородок пальцем, нежно целует. – Ёжик, я же тебя знаю. Ты прекрасно выступишь! А волнение – это нормально.

– Ты прав, – соглашаюсь, кивая, но в глубине солнечного сплетения всё равно ощущаю холодок и мелкую дрожь, как перед ответственными экзаменами.

Около дворца мы расходимся – Антон идёт к бригаде скорой, которая будет дежурить на концерте, а я – в оркестровую.

Мы все, весь оркестр, старательно пытаемся делать вид, что всё в порядке… Но это бесполезно. Не помню, чтобы когда-то перед выступлением у нас было так тихо. Постепенно разыгрываемся, переодеваемся в концертное, повторяем те или иные места в партитуре – всё как обычно.

И всё не так.

Меня внезапно вызывают в холл, просят поторопиться, и я, выйдя, сталкиваюсь глазами с Юрием Владимировичем.

Директор завода кивает приветственно, протягивает мне ладонь.

– Алёна, мне сообщили о болезни Иосифа Давидовича, – говорит сразу, и у меня начинает щипать в носу. – Я очень сожалею. Надеюсь, он поправится. Он ведь ваш учитель?

– Да, всё верно, – киваю в ответ. – Я тоже очень надеюсь.… Антон сказал, что его состояние сейчас стабильно тяжёлое.

– Будем рассчитывать на лучшее, – вздыхает мужчина, внимательно глядя на меня. – Я хотел бы также принести вам извинения в связи с ситуацией с моей дочерью.

– Что?! Откуда вы.…

– Антон не сказал вам, – усмехается Юрий Владимирович. – Да, я в курсе. Он мне всё рассказал. Не думаю, что вам сейчас захочется видеть Аврору, поэтому и приношу извинения вместо неё.

– Не стоило, – качаю головой. – Вам – уж точно не стоило. И.… я не держу на нее зла. Не в той ситуации, которая сложилась. Это всё такие мелочи… по сравнению с тем, что по-настоящему важно.

Думаю в этот момент о Вове и о своём учителе, и, похоже, мужчина сразу понимает, о чём я.

– Вы правы, – улыбается мне скупой, но искренней улыбкой. – Думаю, ваши родители гордились бы тем, каким человеком вы выросли. И Анна Павловна гордится, я уверен.

– Надеюсь, – слегка улыбаюсь в ответ. – Спасибо, Юрий Владимирович.

– Удачи на концерте, – он кивает. – Мы все очень рассчитываем на вас.

Облегчения его слова не приносят, но я заставляю себя не думать о предстоящем выступлении.