Иветта Корпорон - О чем шепчут кипарисы
Сестры одновременно сделали шаг влево, потом вправо. Несколько небольших шагов вперед, потом назад и снова вперед. Дафна опустилась на одно колено и провела рукой по полу, затем подняла ее, и тут же музыка призвала ее встать и продолжить танец. Шаг влево, шаг вправо. Дафна оглянулась на бабушку и увидела, что она машет кому-то, показывая на пустой стул у стола.
«Там-та-ра-ра-рааам…» Ритм ускорился, и очередной прыжок сестер был уже выше и энергичнее. Прыгнув вправо, Дафна оглянулась и увидела, что за стол рядом с бабушкой сел Янни.
«Там… Та-ра-ра… Там…» Все быстрее и быстрее, чтобы успеть за музыкой, Дафна и Попи наклонялись, переступали ногами и подпрыгивали. Все смотрели на сестер, хлопали и поддерживали их. Они снова ускорились, затем подпрыгнули и опустились на одно колено, и в этот момент об пол разбилась первая тарелка, а за ней еще и еще одна. Повернув голову в танце, Дафна заметила, что тарелки бросает Нитца, стоявшая чуть в стороне с большой стопкой в руках. И наконец, когда темп музыки так ускорился, что ни Дафна, ни Попи уже не успевали за ним, прозвучал последний аккорд: «Та-да-ра-ра-рам!» Танец закончился, и сестры, возбужденные и мокрые от пота, упали друг другу в объятия.
– Это было потрясающе! – с трудом выговорила Дафна. Она подошла к бабушке и, опершись руками о стол, осушила бокал воды.
– Попи, Дафна! Красавицы мои! – воскликнула бабушка, всплеснув руками. – Янни, ты видел моих девочек? Видел, как чудесно они танцевали? – она толкнула его локтем.
– Да, красивый танец, замечательный! – согласился он, поднимая бокал и кивая.
Но Попи не услышала этого: она, словно только этого и ждала, уже была около столика французов и принимала от них комплименты и бокал вина. А вот мимо ушей Дафны эти слова не проскользнули. Честно говоря, она не поверила тому, что услышала.
– Спасибо, – поблагодарила она и вытерла мокрый лоб тыльной стороной ладони. – Уж и не вспомню, когда я в последний раз так танцевала! Не верится, что я до сих пор помню все эти танцы!
– Есть вещи, которые остаются в нашей памяти надолго и всплывают в нужный момент, – отвечал Янни, глядя на Yia-yia, которая согласно кивала.
Дафна переводила взгляд с бабушки на Янни, собираясь сказать, что знает все про его бабушку из рассказа Нитцы, но не успела, потому что он снова заговорил:
– Дафна, Yia-yia попросила меня отвезти тебя завтра на Корфу.
– Да, – ответила Дафна, все еще тяжело дыша и обливаясь потом. – Если тебя не затруднит. – Ее по-прежнему тревожила мысль, что она будет одна в лодке с этим мужчиной. Но, зная, что у нее нет выбора, изо всех сил старалась казаться любезной.
– Ни в коем случае! Я собираю сети в шесть утра, так что в семь тридцать мы сможем отплыть в Сидари, у меня там завтра дела. А ты сможешь взять такси до Керкиры.
– Да, спасибо. Отлично! – ответила Дафна, чувствуя облегчение от того, что у Янни дела на Корфу, а она просто составит ему компанию. Что бы бабушка ни говорила об этом человеке, Дафна по-прежнему не хотела быть ему должной. Она собиралась еще что-то сказать, но тут кто-то окликнул ее.
– Дафна mou, Дафна! – Это была Нитца. – Ella, потанцуй! Я посвящаю эту песню тебе. – И она дала знак кому-то за барной стойкой. Когда раздались первые аккорды, все присутствующие снова разразились аплодисментами. Туристы не представляли себе, чему они радуются и почему хлопают, они были уже слишком пьяны, но с неистовством били в ладоши.
– Ella, танцуй! – снова крикнула Нитца и ударила ладонь о ладонь.
– Нет, Нитца, я не могу, – запротестовала Дафна, качая головой. – Ну что ты!
– Ella, Дафна! – снова крикнула ей хозяйка.
– Ну, Дафна, давай! – скомандовала Попи, дирижируя рюмкой узо в руке.
– Yia-yia! – Дафна с умоляющим видом посмотрела на бабушку.
– Хозяйка просит… Pegene[48]– иди потанцуй для нас! Ты молода и красива! Танцуй! – ответила бабушка и кивнула в сторону опустевшего танцпола.
Дафна заставила себя улыбнуться. Она понимала, что пути назад у нее нет. Традиции требовали уважать желания хозяйки, даже несмотря на то что ей не хотелось устраивать представление на виду у всех.
– Yiamas…[49] За наше здоровье! – крикнула она и, задрав голову, залпом допила все, что было в ее бокале.
И отправилась танцевать.
Как только Дафна вышла на середину, выпитое вино помогло ей обрести уверенность, и она полностью отдалась музыке. Она кружилась и кружилась, подняв руки над головой и помогая себе кистями и бедрами. Дафна знала, что не очень хорошо танцует. Попи во много раз превосходила ее. Но красота греческого танца заключается в том, что живут под музыку и выражают себя через движение, и техника здесь не так уж важна. И сегодня вечером, несмотря на смущение, которое она испытывала вначале, Дафна закрыла глаза и чувствовала, как ее тело отзывается на каждую ноту.
– Опа!
Кружась, она услышала чей-то крик и почувствовала, как лепестки цветов упали ей на лицо и на волосы. Не открывая глаз, Дафна подняла подбородок к небу и почувствовала, что лепестки щекочут ей губы и веки, словно крошечные капли дождя, внезапно пролившегося в солнечный день.
– Опа! – раздался тот же голос, и Дафна почувствовала, как ее накрыла еще одна волна лепестков. Словно нежные любовные прикосновения, они рассыпались по ее плечам и рукам. Она повернулась и снова закружилась, а потом открыла глаза и… распахнула их еще шире: прямо напротив нее стоял Янни.
– Опа! – крикнул он в третий раз и, сорвав бутон гвоздики, бросил его в Дафну.
Глава 18
Наутро, спускаясь к порту по мощенной камнем тропинке, Дафна в мыслях благодарила Бога, что послушала бабушку и перекусила. Открыв сегодня утром глаза еще до рассвета, она чуть не разрыдалась: голова страшно гудела. Вчера у Нитцы она выпила слишком много домашнего вина. Хуже того, слезы выступали у нее на глазах при мысли, что ей придется провести утро на тесном kaiki наедине с Янни: без бабушки, без бузуки и без вина, которые могли бы смягчить всю тяжесть ее положения.
После холодного душа и крепкого кофе Дафне стало немного лучше. И все же о еде она и думать не могла: спазмы и боль в желудке не давали надежды, что в нем хоть что-то удержится. Но, несмотря на протесты Дафны, бабушка уговорила ее съесть кусок деревенского хлеба с хрустящей корочкой и горсть черных оливок домашнего посола. Yia-yia настаивала, что это надежное средство от похмелья, которое может успокоить желудок и ослабить головную боль.
Сначала Дафна не поверила ее словам и положила в рот хлеб и оливки лишь для того, чтобы успокоить старушку. Желудок дергался от каждого проглоченного куска. И все же через несколько минут хлеб и соль начали творить чудеса, как бабушка и обещала. Дафна почувствовала себя лучше: ее ноги, по-прежнему еще не очень твердо стоявшие на земле, уже не подкашивались, а желудок, все еще напоминающий о себе, явно не собирался без предупреждения очиститься от содержимого. К тому моменту как Дафна подошла к порту, она снова начинала чувствовать себя человеком.
