Иветта Корпорон - О чем шепчут кипарисы
– Опа! – отозвались Yia-yia и Попи. Попи выпила все вино, а бабушка лишь немного его пригубила.
– Опа! – донесся из бара крик французских туристов.
Переглянувшись, Дафна и Попи расхохотались. Дафна снова налила им вина, а Нитца поспешила на кухню готовиться к «экзамену».
В скором времени она вернулась к их столику с первыми закусками. Это были маленькие тарелки с ароматным melitzanosalata[44] из обжаренных на гриле баклажанов, измельченных с чесноком и уксусом, taramosalata[45], дзадзики. Фаршированные рисом и кедровыми орешками сочные и ароматные виноградные листья и мягкий домашний сыр фета со сливочным вкусом, который, как только Дафна положила его в рот, мгновенно растаял у нее на языке. Следом на столе появились tiropites[46] – маленькие треугольные пирожки с фетой и специями и цветки цукини, фаршированные рисом со свининой, их изысканный вкус подчеркивала сладковатая панировка.
Основное блюдо оказалось настоящим шедевром. Бабушка и Дафна ожидали, что им подадут традиционную рыбу на гриле, но Нитца принесла большую тарелку с bakaliaro[47] – слегка обжаренное филе с горой острой картофельной пасты с чесноком и оливковым маслом.
– Нитца! – восхищенно воскликнула Дафна и бросила взгляд на хозяйку, ожидавшую, когда ее гостья попробует рыбу. – Я столько лет не готовила bakaliaro!
– Конечно, ты ведь не ешь ничего белого! – засмеялась бабушка и, наклонившись к Дафне, ущипнула ее за руку. – Ella, Дафна mou! Пора возвращаться к жизни!
Губы Дафны растянулись в широкой довольной улыбке. Истекая слюной, она положила немного картофельной пасты на маленький кусочек жареной рыбы и поднесла вилку ко рту. Закрыв глаза, она медленно жевала, наслаждаясь сложной комбинацией вкусов и невероятным ощущением: гладкая картофельная масса таяла на языке, оставляя после себя острый аромат чеснока, который стал мягче, как только она надкусила рыбу: сладковатая панировка хрустнула, и Дафна почувствовала нежную мякоть.
– Вот так-то, Дафна mou! Потому-то я не желаю больше и слышать, что ты не ешь ничего белого! – от души веселилась Yia-yia, вытирая рот бумажной салфеткой. – Семья и еда, моя девочка! Вот что у тебя в крови, и ты никуда от этого не денешься!
– А я и не стремлюсь к этому! Хочу добавки! – ликовала Дафна, и наколов на вилку рыбу, обмакнула ее в чесночную пасту.
К тому моменту, как ужин закончился, все были сыты и немного пьяны. Эви долго не подходила к столу, играя с котятами и итальянскими детьми. Детский смех смешивался с музыкой, разговорами сытых посетителей и тихим звуком волн, бьющихся о берег где-то вдали. Неподалеку сидели французские туристы, променявшие барную стойку на большой круглый стол – он был заставлен самыми ходовыми блюдами Нитцы. Даже закончив ужин, они не спешили уйти, а продолжали пить и смеяться, наслаждаясь чудесной атмосферой острова и этим живописным местом.
Чем дальше, тем громче становилась музыка, и вскоре небольшое свободное пространство перед столиками превратилось в танцпол. Первой вышла итальянская пара: они прильнули друг к другу, словно в экстазе от любви и выпитого за этот вечер. Очевидно, они тоже попали под очарование острова и были счастливы от того, что их дети отвлеклись на котят, урчащих в большой корзинке. Все взгляды были прикованы к танцующим: нечто завораживающее было в том, как они синхронно двигались в приглушенном свете, соприкасаясь бедрами, в ритме, доведенном до совершенства за долгие годы, которые они провели вместе в одной постели. Дафна не могла оторвать от них глаз и даже слегка покраснела, как будто стала свидетельницей интимного момента в их жизни. Но итальянцы, судя по всему, не возражали и не замечали происходящего вокруг. Завороженные магией острова, они продолжали свой танец.
– Ты только посмотри на них, Дафна! Они вернули мне надежду. Выходит, можно сохранить любовь и после стольких прожитых вместе лет и рождения детей, – вздохнула Попи. Она сидела, поставив локти на стол и обхватив голову руками.
– Да, да, ты права, – ответила Дафна, переводя взгляд на темное море, на скрытый в ночи пляж. В отличие от кузины она и до этого момента не сомневалась, что вечная любовь существует. Такой она когда-то и представляла себе свою жизнь и по этому пути собиралась идти.
– Пойдем, Дафна! – Попи схватила ее за руку и потянула к танцующим. – Давай покажем им, как у нас здесь танцуют!
– Нет, я не думаю…
– Пошли, считай, что это твой девичник перед свадьбой! Вставай и потанцуй со мной! – Попи все-таки удалось стащить Дафну со стула. Та сделала еще несколько попыток отказаться, но тщетно. Кузина настояла на своем, и они присоединились к итальянцам на танцполе. Мужчина и женщина оглянулись и улыбнулись сестрам, а потом снова растворились в музыке.
Едва девушки начали танец живота, тут же раздались громкие крики. Это французские туристы приветствовали их.
Дафна подняла руки над головой и в такт музыке, вращая кистями, принялась щелкать пальцами. Попи не отставала: она тоже подняла руки и начала покачивать бедрами. Дафна закружилась в танце, раскинув руки и смеясь вместе с Попи, затем откинула назад голову, и ее кудри разлетелись до середины спины. Сильно выгнувшись назад, она весело крикнула: «Опа!» Снова подняв голову и радуясь, что позволила себе расслабиться, на мгновение растворилась в танце, пораженная, насколько юной, чувственной и сексуальной она себя ощущала. Ее бедра уже поймали ритм музыки и, казалось, заранее, еще до того как звук вырывался из стереосистемы, знали, когда зазвучит следующий аккорд. Греческая музыка всегда была заряжена драмой, и сегодня Дафна ощутила это, позабыв обо всем, растворившись в звуках бузуки, танцах, сигаретном дыме и ободряющих криках пьяных туристов.
Когда раздались первые аккорды традиционного греческого танца, Дафна повернулась к Попи, и ее глаза, почти скрытые под темными разметавшимися кудрями, расширились. Кузины переглянулись и кивнули друг другу, понимая, что будет дальше. Они встали рядом и положили руки на плечи, одна другой.
«Там-та-ра-ра, там-та-ра-ра», – призывно зазвучала музыка.
Щелкнув пальцами, Дафна наклонила голову вперед и нетерпеливо стукнула ногой по полу, ожидая момента, когда они смогут вступить в танец.
«Там-та… Там-та-ра-ра… Ра-ра… Р-а-а… Там-та-ра-ра…» Музыка звучала неторопливо, с задержкой на каждой ноте: отработанный ритм, подчеркивающий весь драматизм танца. Туристы знали эту мелодию как песню грека Зорбы из фильма, который они неоднократно видели по телевизору с Энтони Куином в главной роли. Но для местных жителей это был сиртаки – танец, с которым связаны все радостные моменты их жизни: свадьбы, крещения, праздник Пасхи, – они танцевали его все время, сколько себя помнили. Казалось, эта музыка жила у них в крови и, словно ДНК, объединяла их всех друг с другом и с островом.
