Иветта Корпорон - О чем шепчут кипарисы
– Ella! Эви, Yia-yia, pame… Пора идти! – снова прокричала она и, еще раз с удовольствием взглянув на себя в зеркало, выскочила за дверь.
Ровно в пять минут одиннадцатого Дафна, Эви и Yia-yia вошли в холл гостиницы «Нитца», где их тут же оглушила громкая музыка в стиле бузуки. Время от времени струнные каскады заглушались криками «Опа!» – группа лохматых французских туристов у барной стойки поддерживала каждого, кто опрокидывал в себя рюмку узо. Судя по всему, это случалось каждые несколько секунд.
– Дафна! – позвала сестру Попи, сидевшая с рюмкой в руке у бара между двумя молодыми людьми. – Ella! Иди сюда! Познакомься! Мои новые друзья! – Она поднесла руку ко рту, смеясь, крикнула «Опа!» и опрокинула в себя рюмку. Ее новые приятели немедленно последовали ее примеру.
– Опа! – закричали французы.
Yia-yia качала головой, не веря своим глазам. Вместе с Дафной и малышкой Эви они остановились в центре зала и во все глаза смотрели на Попи.
Бабушка сложила руки перед грудью, словно в молитве, и затряслась. Из груди ее вырвался трагический стон. Дафна знала, что наблюдение за таким поведением обычно сопровождается у нее причитаниями, и пообещала себе, что сегодня вечером не допустит этого. Совсем недавно она чувствовала себя обессиленной, но сейчас ее переполняла энергия. Возможно, тому способствовала такая живая и беззаботная музыка, или отражение, мелькнувшее в зеркале, когда она выходила из комнаты, или воспоминания о чудесном дне, проведенном наедине с дочкой, – что бы это ни было, сегодня вечером Дафна чувствовала себя вернувшейся к жизни и не могла позволить бабушкиным причитаниям испортить ей настроение. Yia-yia еще не успела открыть рот, а Дафна уже устремилась к Попи, схватила ее под руку и стащила с барного стула.
– Пойдем, кузина, – твердо сказала она. – Скажи своим новым друзьям «до свидания». А лучше «прощайте».
– Но Дафна… – завозмущалась в порыве протеста Попи и, наклонившись к сестре, шепнула ей на ухо: – Они такие классные!
– И вполовину моложе тебя, – расхохоталась Дафна, продолжая оттаскивать Попи от злачного места. – Кроме того, тебе сейчас не мешало бы поесть.
Она решительно тянула сестру за руку, но Попи успела заметить, что рюмки на стойке снова полны. И теперь, чтобы уволочь кузину от бара, Дафне пришлось вцепиться в нее обеими руками. Так она не заметила человека, который стоял у нее за спиной, и ткнулась в его широкую спину. Дафна ойкнула, стараясь не выпустить Попи, готовую воспользоваться моментом и вероломно сбежать.
– Козел! – раздраженно бросил мужчина и обернулся.
Взгляд Дафны скользнул вверх к широким плечам и мускулистой груди, расстегнутая рубашка открывала в распахе волосы с проседью. Ее глаза остановились на лице мужчины.
Вот черт! Это же Янни!
– Я тебя не видела! – Она сдержалась, чтобы не огрызнуться в ответ на «козла» и не сделать какое-нибудь едкое замечание, хотя оно было бы вполне заслуженным. Промолчать было непросто, но Дафна понимала, что Янни – единственный, кто может отвезти ее завтра на Корфу. Улыбнуться ему было выше ее сил, однако она сделала все возможное: сжала зубы и ничего не ответила.
– Да, я смотрю, ты очень занята! – Он взял со стола за спиной толстую книгу с загнутыми углами страниц, повернулся и, приложив руку к кепке, отошел к столику в другом конце зала подальше от шумной компании.
Глубоко вздохнув, Дафна взяла себя в руки и вышла из холла. Навстречу ей из кухни с дымящимися тарелками в руках и сигаретой во рту выплыла Нитца.
– А вот и она, моя nifee[42]! Наша красавица-невеста! – пропела она Дафне, проходя мимо нее во двор. Там она поставила тарелки на стол, за которым сидела семья итальянцев: мать, отец и двое детей – все очень красивые. Нитце не нужно было спрашивать, кто что будет есть: она отлично запоминала лица и кто что заказал.
– Ну вот и замечательно, kali oreksi[43]! – ворковала Нитца, стоя около столика, уперев руку в бок и попыхивая сигаретой. – И у меня для вас на десерт чудесный сюрприз! Вашим малышам понравится! – Она потрепала мальчика по волосам и ущипнула за щеку его младшую сестру.
– Евангелия, Дафна! Etho, идите сюда! – Нитца махнула рукой, приглашая их подойти и садиться. – Смотрите, какой чудесный столик! – Она проводила их к круглому столу посередине, украшенному корзинкой с бело-голубыми полевыми цветами.
– Спасибо, Нитца! – Дафна расцеловала хозяйку в обе щеки.
– Евангелия… – Со смехом наклонилась к бабушке Нитца, вытирая руки о передник и выуживая из кармана очередную сигарету. – Я знаю, что ты готовишь лучше всех на этом острове, но сегодня я постаралась…
– Нитца, ella… Ты давно превзошла меня. Я многому у тебя научилась! – не согласилась бабушка, усаживаясь на стул. – Все знают, что лучшая кухарка на острове – это ты!
– Ella, Евангелия, перестань! – Нитца всплеснула руками, и пепел с сигареты полетел в разные стороны. – Ella, я даже не буду сравнивать…
– Нитца, не говори глупости, – продолжала настаивать бабушка. Ее лицо закрывал большой кувшин домашнего вина. Они стояли на каждом столе рядом с цветочными корзинами.
– Достаточно! – воскликнула Дафна, устав следить за ритуальной дискуссией и крутить головой из стороны в сторону, как будто она была зрительницей кулинарно-теннисного матча. Выставив вперед ладони, она объявила: – Сегодня вечером судьей буду я! И я очень хочу есть!
– Ах, великий американский шеф-повар бросает мне вызов! Я готова, шеф! – ответно воскликнула Нитца, почти мазнув зажженной сигаретой по лицу Дафны. – К концу ужина ты будешь умолять меня переехать в Нью-Йорк и готовить еду в твоем модном ресторане!
– Договорились! – весело откликнулась Дафна и, налив немного вина бабушке, наполнила бокалы себе и Попи – та прекратила протесты и покорно сидела рядом. – Будем считать, что у тебя сейчас экзамен! – рассмеялась она и салютовала Нитце бокалом. И, крикнув «Опа!», одним глотком осушила его.
– Опа! – отозвались Yia-yia и Попи. Попи выпила все вино, а бабушка лишь немного его пригубила.
– Опа! – донесся из бара крик французских туристов.
Переглянувшись, Дафна и Попи расхохотались. Дафна снова налила им вина, а Нитца поспешила на кухню готовиться к «экзамену».
В скором времени она вернулась к их столику с первыми закусками. Это были маленькие тарелки с ароматным melitzanosalata[44] из обжаренных на гриле баклажанов, измельченных с чесноком и уксусом, taramosalata[45], дзадзики. Фаршированные рисом и кедровыми орешками сочные и ароматные виноградные листья и мягкий домашний сыр фета со сливочным вкусом, который, как только Дафна положила его в рот, мгновенно растаял у нее на языке. Следом на столе появились tiropites[46] – маленькие треугольные пирожки с фетой и специями и цветки цукини, фаршированные рисом со свининой, их изысканный вкус подчеркивала сладковатая панировка.
