Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ) - Беж Рина

— Завтра выходной? — уточняет Сатана, уже стоя на пороге.

— Да, отдыхаю.

— Про телефон помнишь?

— Всегда на связи.

— Правильно. Я наберу. Пообедаем вместе.

Не предложение. Констатация факта.

Спасибо, что предупреждает заранее. С него бы сталось набрать завтра к полудню и сказать: «Жду, приезжай». Поэтому и колкость, готовую сорваться с языка проглатываю. Хватит на этот день негативных эмоций. И так норма перевыполнена.

Ночь пролетает одним мгновением. Вроде только легла, а уже пора вставать. На часах начало одиннадцатого. Желание просто поваляться, притворившись хоть на часик молодой и беззаботной, нарушает входящий вызов.

Зотов

Ожидаемо, хотя лучше бы попозже.

Протяжно выдыхаю и переворачиваюсь на спину. На солнце, как по заказу, набегает пушистое облако, заглушая яркость летних лучей. В комнате становится заметно темнее. Вот и мое радужное, не до конца проснувшееся настроение резко идет на спад.

До зуда под кожей не хочется отвечать. Предчувствую, что опять придется ругаться и отстаивать свою точку зрения. Но и по-другому уже нельзя. Сама запустила мельницу, ветер подхватил, и процесс уже не остановишь.

— Здравствуй, Рома.

— Арина, — шумный выдох. В этот момент прекрасно представляю, что муж гасит эмоции, которые его переполняют. Всегда был вспыльчивым. — Нам нужно поговорить. Я хочу тебя видеть, но меня не пускают.

О, как интересно. Единственное предположение — об этом позаботился Арбатов.

Больше некому.

— А тема для разговора какая? — не спешу принимать решение. — Ты согласен на развод?

Если так, то.

— Развода не будет. Я тебе его не дам. И тебя не отпущу.

Еще один шумный выдох.

Понятно. Старая песня. Ну ничего, узнает про Сатану — быстро передумает.

Однако.

— Арина, у тебя ничего нет с Арбатовым, — не вопрос, утверждение. — Всё, что происходит — ваши фотографии, совместные выходы в свет, обеды и прочее —фальшь. Игра на публику. Ты — чистая и хорошая девочка, всегда ей была.

— Может, я испортилась? — бравирую, чувствуя, как горло перехватывает спазмом.

Сказать, что впадаю в шок — ничего не сказать. А где психи? Где угрозы засадить в клинику для душевнобольных или придушить? Где шантаж лишить фонд финансирования? Где упреки в том, что порчу ему карьеру?

Почему Зотов говорит ровно и будто... печально?

— Ты не могла испортиться, — в голосе мужа ни капли сомнения. — За два с лишним года я хорошо тебя узнал. У тебя иные идеалы. Ты настоящая. Ты никогда не опустишься до того, чтобы, будучи замужем за одним, прыгнуть в койку к другому.

Арбатов — твоя ширма. От меня. От того, что я пытался тебе навязать. Я это отлично понимаю.

Прикрываю глаза, чувствуя, как по вискам соскальзывают слезы.

Я плачу.

Душа плачет.

Да, он хорошо меня изучил. Я бы не смогла изменить. Зато он, к сожалению, смог.

— Ну, раз ты настолько глубоко меня чувствуешь, то должен понимать и другое, —прикрываю рукой динамик, чтобы продышаться. Не хочу, чтобы муж догадался, как мне больно и сложно. - Я не прощу твоей измены, Рома, потому что это предательство. И никогда не забуду, что у тебя есть сын, зачатый в тот период, когда ты был моим мужем, когда я тянулась к тебе, нуждалась в твоей помощи и защите, а ты отвернулся и выбрал другую.

— Арина. я могу..

— Объяснить? — перебиваю со смешком. Слегка истеричным, диким, но это уже мало волнует — Что именно? Как твоя шлюха и ее братец спровоцировали выкидыш нашего с тобой малыша, а затем очень умело запудрили тебе мозги? Как ты мог, Рома, поверить им, не поговорив со мной? Как ты мог так легко купиться, что я, та, кто днями и ночами грезила о ребенке, могла избавиться от чуда, подаренного нам с тобой богом?

Сначала я хотела дождаться результатов проверки от Арбатова, удостовериться в правдивости заявлений Киры, но сейчас наступает такой момент, когда слова сами льются рекой, и я жалю ими, не жалея собеседника.

Тишина в трубке кажется оглушающей. Она звенит и потрескивает.

— Ты... - голос Зотова ломается. Будто наяву вижу, как его корежит, когда приходит осознание, что ранее уложенные в голове факты меняют окраску и тональность. —Ты не... не избавлялась от моего ребенка?

— Думаешь, могла бы?

Снова тишина, еще более тяжелая:

- Я... черт. Моя мать, Арина, не хотела меня рожать. Моего старшего брата ей было вполне достаточно, — шелест вместо привычного сипа, и мороз по коже, —дважды глотала пилюли, а я живучим оказался. Появился на свет. Но, даже родив, она меня не приняла. Спокойно сгрузила отцу и усвистала жить в Америку, забрав только первенца, которому и отдала всю свою любовь.

Я не знала. Таким Зотов никогда не делился. Держал в себе, оказывается, зря.

— Мне жаль, Рома, но это не меняет произошедшего.

— Измайловы... они... они убили нашего ребенка?

Вчера через этот кошмар семимильными шагами проходила я. Сегодня правда нокаутирует Романа.

Слышу его шумное дыхание, дикий рык, глухой удар, еще удар и грохот.

Да, Зотов, я тоже хотела разнести всё вокруг. Вот только мне было хуже, показывать боль твоей шлюхе я не могла, глотала ее молча. Позже, при Арбатове, не позволяла совесть. Тебе, как ни странно, в этом плане даже легче. Громи что угодно... вот только все равно потом накроет осознанием, что это не помогло.

Боль все равно жрет и жрет изнутри.

— Подожди, как ты узнала? — сипит Рома, прекратив буйство.

Хмыкаю. Хороший вопрос. Своевременный.

— У твоей беременной любовницы в конец отказали мозги, вот она и поделилась наболевшим.

Не скрывая, вываливаю на могучие плечи пока еще мужа все «подвиги», которые совершили его «друзья». Прохожусь и по Кире, и по Владу, не оставляющему меня в покое.

Зотов слушает. Не перебивает. И как будто не дышит.

— Я разберусь, — ловлю его уверенное, когда замолкаю. — Но нам нужно увидеться и поговорить.

— Нет, Рома, это лишнее... я не готова. И не уверена, что это нужно. Случившееся все равно исправить нельзя. А ты…

— ... полное твоё разочарование?

— Да, - тихо соглашаюсь с горькими словами и, когда очередной спазм перехватывает горло, просто отключаю телефон.

29.

Вместо обеда Руслан Германович приглашает меня посетить его офис. Ну как приглашает?

— В четыре жду тебя у себя. Машину выслать?

— Не надо. Сама доеду.

— Хорошо. Не опаздывай.

Вот и всё, что произносит Сатана, прежде чем разорвать связь.

От того, что обедать буду дома и одна, выдыхаю с облегчением. Выходить в люди и разыгрывать счастливую любовницу нет ни сил, ни желания. Тяжелый разговор с Романом не прошел бесследно, всколыхнул прошлое.

А ведь я тогда чувствовала, что вокруг творится что-то нехорошее. Слишком плохо мне было. Ломало, давление скакало, я часто спала, иногда сутками, и кровотечение никак не заканчивалось. Врачи к тому же мельтешили и напрягали. Из клиники семь дней не выпускали, все капельницами пичкали. А потом еще кучу анализов заставили сдавать, чтобы удостовериться, что по-женски у меня всё нормально. Хотя, чем бы мог повредить организму обычный сбой цикла, как они заверяли?

Около трех начинаю собираться в дорогу. Ничего особенного: легкий макияж, чтобы скрыть бледность и сделать акцент на глазах, брючный костюм из шифона цвета мяты, босоножки под цвет клатча.

Оцениваю себя в зеркале и остаюсь довольна. Всё-таки каблуки — великая вещь.

Вытягивают силуэт и придают образу дополнительную хрупкость и женственность.

— Сергей, я через пять минут спущусь, — предупреждаю охранника и получаю короткое: «Принято, встретим».

Проверяю наличие в сумке документов и телефона, заправляю за ухо выбившийся из «хвоста» локон, цепляю на палец ключи от машины и покидаю квартиру. Дорога занимает не больше получаса. За это время лишь однажды бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы отметить: арбатовский черный джип не отстает.