Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ) - Беж Рина
Возвращаю пустой фужер служащему и прошу его проводить меня в нужную комнату.
В первый момент, когда распахиваю дверь в уборную, думаю, что всё подстроено.
Но, увидев похожее удивление на лице Измайловой, стоящей у зеркала, понимаю —нет, всего лишь закон подлости.
— Доброго вечера желать не буду, — с порога обозначаю свою позицию.
Любезностей от меня эта стерва не дождется.
Впрочем, от нее прилетает аналогичный посыл.
— Сдались мне твои пожелания, — тонкие губы изгибаются в едкой усмешке. —Лучше объясни, на какой стадии находится выполнение моего поручения. Где сейчас машина для Мезенцева? Вернулась в Россию?
— Кира, ты дура? — поражаюсь очевидной глупости любовницы мужа, подходя к умывальнику, чтобы освежить лицо. — Я никому ничего дарить по твоей указке не собираюсь. Забудь, как сладкий сон.
— Но Рома…
— Ни слова мне не говорил, — обрываю ее резко. — А если бы хоть раз намекнул- был бы послан, как и ты. И кстати, — наклоняю голову набок и внимательно пробегаюсь по фигуре любовницы мужа, облаченной в свободно сидящий на фигуре комбинезон, — насколько я в курсе, ты больше не работаешь на моего мужа.
На твое место взяли новенькую... молодую, красивую, улыбчивую, — вру от балды, но, судя по реакции Измайловой, попадаю в цель. — Уж не ее ли Рома повез с собой в Москву на эти четыре дня? Интересно... и чем же они там так сильно заняты, что про подарок крутому дядьке даже ни разу ни вспомнили? М?
— Гадина! Ты специально это делаешь, потому что мне завидуешь, — развернувшись от зеркала, шипит Измайлова. — Ведь это я ношу ребенка Зотова под сердцем, а не ты! Это мне Рома признается в любви и оберегает.
— А ты уверена, что он оберегает именно тебя, а не своего ребенка? И прыгает вокруг тебя зайчиком не потому ли, что считает: ты смертельно больна? — давлю вопросами, отмечая покрасневшие щеки и шею, сжатые кулаки и то, как она застывает, словно готовится к броску.
Выдерживаю паузу, специально накаляя обстановку, и широко улыбаюсь.
— 0, я забыла, ты же у нас здоровая. Лейкемия — всего лишь фикция. А анемия —совсем неопасна. Особенно для такой стервы, как ты. Вот интересно, а Ромка, Увидев настоящее медицинское заключение, а не то, которое ты ему подсунула, продолжит признаваться тебе в любви? Продолжит оберегать? Или наконец-то сплавит в Москву в закрытую клинику, чтобы рожала и не отсвечивала?
Не знаю, почему не говорю ей, что ее любовник уже в курсе всего. Просто не приходится к слову. Зато на самоуверенности шлюшки топчусь обеими ногами, не жалея. Она же меня не жалела никогда. А долг платежом красен.
— Ведьма! Как же я тебя ненавижу! — взрывается Кира. — Ты всех околдовала!
Сначала моего Рому, потом брата, теперь за Арбатова взялась. Чем ты всех их берешь, что они из-за тебя с ума сходят?
— Чушь не городи, — пытаюсь осадить будто сошедшую с ума бабу.
— Чушь? Чушь?! — взвизгивает Измайлова, чем жутко пугает. — Да ты дура, даже не понимаешь, что вокруг тебя творится! Да они же хороводы возле тебя водят. С рук жрать готовы, а меня... меня в сторону отодвинули! Ромка после женитьбы на меня только как на пустое место глядеть вздумал. Словно между нами ничего особенного не было. Зато о тебе... - Киру реально перетряхивает. — Ариша то, Ариша сё. А Влад? Ромка по пьяни как-то ему взболтнул, что ты ему чистой досталась, девочкой нетронутой. И у того будто затмение нашло, хочу такую себе.
Дикий хохот, что вырывается из глотки Измайловой, кажется жутким. Услышав его, дама, что желала посетить санузел, моментально отступает назад и захлопывает дверь, так и не войдя.
— Врешь, — качаю головой, отказываясь верить, что мой муж мог такое про меня говорить постороннему мужику.
— Нет — улыбается Измайлова, — я подслушивала. Они тогда удачную сделку отмечали, вот и перебрали с алкоголем, а Ромку на откровения понесло, какая ты идеальная. Вот с того дня и моего братца будто подменили.
Киру вновь перекашивает. Удивительная женщина. Других от плохого воротит, а эту от того, что я, ее соперница, как оказывается, слишком хорошая.
— НУ и ладно, поговорили и поговорили, — отмахиваюсь. — Сути это не меняет. Рома в твою койку все равно залез. А твой брат только последние полторы недели себя странно ведет.
— Говорю же, ты — слепая и тупая!
Измайлова смотрит на меня, как на дуру, и качает головой. А потом начинает выдавать факт за фактом.
Единственное что, остается, хапать открытым ртом воздух и стараться не задохнуться. А такой шанс есть. Информация, которую с усмешкой преподносить любовница мужа, поражает цинизмом и жестокостью.
— Февраль помнишь? Ты ходила вся такая загадочная. Ромка тогда подумал, что ты беременная, вот и поделился с Владом предположениями, мол, выжидаешь, чтобы на день влюбленных порадовать его, что он станет отцом.
Еще бы не помнить. Помню отлично. Я тогда действительно думала, что беременна. Купила тесты. Один показал две полоски, второй что-то странное, смазанное. Потому и Зотову ничего не сказала. Зачем раньше времени обнадеживать? Решила — срок слишком маленький, вот выжду недельку.
— Это и стало отправной точкой. Влад не захотел рисковать. Ведь с ребенком Ромка бы тебя точно не бросил и ко мне не ушел.
Что он сделал?
Онемевшие губы не могут произнести ни слова, но Измайлова сама отвечает на не озвученный вопрос.
— Три таблеточки... и беременность на ранней стадии легко прервалась. Помнишь, как с кровотечением в больничку загремела? Да, врачи тебе сказали, что произошел сбой менструального цикла. А ты поверила. Хорошо иметь прикормленный медперсонал. Ромка же тогда так перепугался, что не знал, куда тебя лучше везти, а мы с Владюшей подсказали.
Выкидыш?
Они спровоцировали выкидыш?
Слезы сдерживаю с трудом. Бросает в жар, а в следующую минуту в дикий холод.
Кожа покрывается липкой пленкой пота. Ноги кажутся чужими и держат на силе воли.
— А для Ромы была другая история. Таблетки мы ему показали. И сказали, что якобы нашли их в твоей сумке. Сложить два и два не составило труда. Зотов купился на то, что ты сама избавилась от его ребенка. И пока ты валялась в клинике, мой братишка обрабатывал твоего мужа по полной программе. Якобы ты еще молодая, испугалась, не надо на тебя давить и поднимать этот вопрос, чтобы не спровоцировать истерики. Но нужно развестись. А он ни в какую.
— Нет.
Не узнаю собственный голос. Шелест какой-то.
В голове не укладывается, как все это могло произойти. С нами обоими играли, как с куклами. Передвигали, навязывали свои желания, руководили.
— Да, да, — в ненормальной улыбке Киры нет сострадания. — Не думала, что твое «предательство» так Ромку подкосит, что он пить начнет. Жутко, беспробудно. Но о разводе — ни-ни, как привязанный. Всё равно, стерва, ты для него лучшей оставалась. Знаешь, как я его в постель затащила? Напоив до невменяемости. И даже в койке со мной он тебя по имени звал. Моя беременность — это чудо.
Измайлова кладет руку на живот и с каким-то шальным блеском в глазах его поглаживает.
— Наш сын — чудо. Он — мой ключик к любимому.
— А болезнь зачем придумала?
Важен ли этот вопрос после всего, что только услышала?
Ответ — да. Хочу до конца понимать поведение и поступки каждого.
— А как бы я иначе Рому удержала? Была бы здоровой, он бы рядом не остался. К тебе побитой собакой сбежал. А так... когда захочу, всегда приезжает. Волнуется радует всем, чего не попрошу. Боится за ребенка и за меня.
— Нет, Кира, за тебя он не боится, — говорю уверенно, глядя бездушной твари в глаза. — За ребенка да. Ведь им ты его шантажируешь. Ты — всего лишь инкубатор с капризами. Зотов не будет с тобой, когда ты родишь. И не только потому, что узнает правду.
— Он тебе не поверит, - перебивает внушающая лишь мерзость особа. — Я не допущу.
Качаю головой, не слушая ее бредни и угрозы, и всё-таки договариваю:
— Рома не будет с тобой, Измайлова, потому что он тебя НА САМОМ ДЕЛЕ не любит.