Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ) - Беж Рина

Санузел покидаю будто во сне и впервые радуюсь, что Арбатов по-хозяйски подгребает меня под бок. Есть шанс свалиться раньше, чем дойду до машины.

27.

Домой едем в тишине. Руслан Германович каким то шестым чувством догадывается, что любые его вопросы сейчас будут лишними, а мои ответы не вполне адекватными, и благородно предоставляет передышку.

Пользуюсь ею на всю катушку. Отворачиваюсь к окну и бездумно отмечаю, как проплывают за стеклом Исаакиевский собор, Александровский парк, Невский проспект, Казанский, Гостинка, появляется привычная набережная Фонтанки.

— Почему мы делаем круг?

Оборачиваюсь к мужчине и слегка теряюсь, поймав его внимательный взгляд.

Оказывается, он за мной наблюдает:

— Решил, что тебе стоит немного развеяться

Вот так.

Прямо. Четко. Уверенно: я решил.

Главное, в тему. Мне заходит.

Киваю, принимая ответ, и даже слегка улыбаюсь чуткости. Вот ужу кого душевность — на вес золота, так это у него... но Руслан Германович в этот вечер удивляет щедростью.

Правда, ненадолго. Когда машина, неспешно завершив променад, паркуется в знакомом дворе, а Арбатов вместо того, чтобы попрощаться и уехать, направляется вместе со мной к подъезду и поднимается по лестнице, осознаю: доброта мужчины, привыкшего держать руку на пульсе, не безгранична.

В кабине лифта снова молчим. Я, не зная, о чем говорить, бездумно отслеживаю как меняются цифры на табло. Моего спутника тишина не напрягает от слова «совсем». Прислонившись к поручню, он что-то неспешно просматривает в телефоне, читает и печатает.

В квартире ещё интересней. Я чувствую себя скованно, зато Арбатов — по всему хозяин жизни. Четко отработанным действием он скидывает обувь, проходит в гостиную, стягивает с шеи галстук, отбрасывает его на спинку дивана, следом туда же отправляет пиджак и оседает в кресле.

— Рассказывай, — командует, неторопливо расстегивая манжеты и закатывая рукава рубашки..

Замираю, перестав слоняться из угла в угол, секунду сомневаюсь, почесывая зубами нижнюю губу.

— Можете пров-верить клинику? — выпаливаю, с надеждой заглядывая в темные провалы глаз. — Хотя, нет... это же не входит в наш договор, — сдаю назад, признавая нелепость собственной просьбы и, не дожидаясь ответа, переключаюсь на иное. — А вы зачем тут?

Гостеприимная хозяйка, чего уж!

Арбатов шумно выдыхает, раздувая ноздри, хрустит, разминая шею, нехорошо прищуривается.

— Я тут из-за сделки, — слова выходят тягучими, на губах змеится усмешка. —забыла собственные условия, Арина? Или тебя просветить, чем обычно во время встречи занимаются любовники?

Шея покрывается пятнами, щеки вспыхивают, губы пересыхают.

— Н-не надо.

— Уверена?

Умеет Руслан Германович сдвигать ориентиры.

— Я... вы... неужели думаете, что кто-то станет проверять, как мы... тут…

Не договариваю, да и Сатане это не требуется.

— Машина Измайлова ехала за нами следом, — припечатывает, как только замолкаю, — Конечно, я могу наивно предположить, что Влад решил от «Манежа» выбрать схожий с нашим маршрутом путь, чтобы перед сном развеяться, но как бы странно, что тот у него закончился в твоем дворе.

Ехидство прет из Арбатова бурным потоком. Или это злорадство?

А меня подкидывает.

— Погодите... Он что? Сейчас внизу стоит?

Оборачиваюсь в сторону окна, словно сквозь стены и плотные шторы могу хоть что-то увидеть с седьмого этажа. Вновь возвращаю внимание собеседнику, ловлю кивок.

— Ага. Стоит. И даже мотор заглушил, как парни отписались, — постукивает телефоном по подлокотнику.

— Он ненормальный?

Другие варианты на ум никак не приходят.

— Раньше бы ответил, что ты ошибаешься, — Руслан Германович неторопливо почесывает костяшками пальцев бровь и хмыкает, — теперь на счет адекватности есть сомнения.

У меня, к сожалению, на счет Измайлова никаких сомнений нет. Его поведение настораживало и раньше, а после слов чокнутой сестренки — прямо и откровенно пугает. Если всё озвученное любовницей мужа — правда, то и Кира, и Влад —натуральные психи, по которым клиника плачет. Держаться от них подальше — моя первостепенная задача:

— И что теперь? Долго вы... мы... должны? — запинаюсь, натыкаясь взглядом на угол кровати, выглядывающий из спальни.

Вот же напасть. Словно школьница, а не замужняя дама.

— До утра, — открыто веселится Арбатов.

— А можно по укороченной программе? — выдаю, набираясь смелости. — Всё-таки рабочий день... Вы могли устать? Или я, — добавляю тише, замечая, как в мерцающем взгляде начинают плясать черти.

— Арина, ты куда-то спешишь? — темная бровь Сатаны приподнимается вверх.

Сглатываю. Неужели договорилась?

ОЙ, нет, улыбается. Бесшумно выдыхаю, когда не слышу угрозы в голосе.

— Иди переодевайся. И пока будешь готовить кофе, расскажешь мне всё про свою клинику.

Спорить не вижу смысла и причины. Молча скрываюсь в спальне, не забывая плотно закрыть дверь. В спортивный костюм переоблачаюсь минуты за три, еще две трачу, чтобы аккуратно снять выданное на вечер украшение.

Помыв руки, включаю на кухне чайник и возвращаюсь в гостиную.

— Вы не голодны? Я бы поужинала. Хотите?

Не знаю, кто тянет за язык, но промолчать не выходит. И в животе как на зло гулко урчит.

— А что у тебя есть?

В графитовых радужках вспыхивает явный интерес.

На ум тут же приходит мысль, что с сытым мужиком договариваться легче. Помощь Арбатова — не пустой звук, и мне она очень нужна.

Хотя, с другой стороны, припоминаю наши походы в рестораны и блюда, которые он недавно заказывал... говядина, форель.

— Овощное рагу с курицей. Будете?

Реально ожидаю отказа.

— Буду, — удивляет Руслан Германович и, явно развлекаясь, добавляет. — И еще чай черный. С сахаром.

—А кофе?

Ну как же не подколоть.

— А кофе я буду завтра.

Вот черт.

— Ага, — киваю и спешу исчезнуть на кухне, чтобы занять руки готовкой, а голову.

Сколько не пытаюсь абстрагироваться, чувство неловкости не покидает. Не знаю, как объяснить феномен, но я словно чувствую Арбатова. Его присутствие. Он как раздражитель, который, даже не издавая ни звука, беспокоит на подсознательном уровне, не позволяет расслабиться и концентрирует на себе всё внимание.

— Арина, каким полотенцем можно воспользоваться?

Обычный вопрос, а меня кипятком обдает.

О боже! Трусы!

Утром повесила их сохнуть на полотенцесушителе в ванной, а теперь туда Арбатов забрел, чтобы помыть руки.

Кажется, я никогда так быстро не перемещалась по квартире, как в этот момент, только бы убрать из-под любопытного носа мужчины свои розовые хлопковые слипы.

На мое полыхающее заревом лицо он только усмехается и подкалывает.

— Да ладно, Ариш, не прячь, они очень даже симпатичные!

Как ни странно, но ситуация в ванной комнате растворяет часть напряжения, в котором я пребываю. Получается вполне реально выдохнуть и дальше не зажиматься, пока едим и разговариваем.

У Сатаны же все изначально прекрасно. Даже зависть берет. Он и чувствует себя в моем доме уютно, и ест, не стесняясь, и добавки как бы между делом просит.

— Зачем ты хочешь рыться в прошлом? — интересуется Арбатов намного позже, когда тарелки со стола давно убраны, слова Измайловой озвучены, а чай в чашках почти допит. — Это что-то изменит в твоем отношении к мужу? Передумаешь давать ход иску на развод?

Прямые вопросы, прямой взгляд.

Ответ даю тоже прямой.

— Не изменит, Руслан Германович. С Ромой я разведусь. Свою часть сделки с вами выполню. А правда мне нужна для того, чтобы, когда моя боль бумерангом срикошетит им в спины, я не испытывала жалости.

28.

Арбатов уезжает через час. К тому времени Измайлов уже покидает наблюдательный пункт. Об этом докладывает Виктор, водитель, ожидающий шефа в машине.